Trrwoods: Вот, что происходить, когда должным образом не готовишься!

Runningexpert: Она была хороша, но не великая. Ламаске бы и так выбила все дерьмо из нее на Олимпийских играх.

Мой желудок закипает.

Я смотрю видео еще раз, и мой желудок еще больше закипает.

С гневным рычанием я швыряю свой спортивный напиток через всю комнату и слышу, как она попадает в стену. Мне хочется уничтожить всех, кто насмехается над ней.

Сегодня она стояла на моей арене, пыталась выглядеть неприступно передо мной, была стойкой, как воительница, будто ей не пришлось пережить то, как мир однажды наблюдал за ее падением. В груди все сжимается так сильно, что я не могу нормально дышать, я рычу и закрываю свой ноутбук.

Пит стучит в мою дверь и слегка приоткрывает ее.

— Рем, ты уверен, что не хочешь поучаствовать?

Он шире открывает дверь и указывает на трех женщин позади него, их выжидательные глаза вглядываются в мою спальню. Они вместе вздыхают, а одна бормочет:

— Пожалуйста, Разрывной...

— Только один раз? — говорит другая.

— Я сказал избавиться от них, Пит, — я похрустываю суставами, затем своей шеей.

Дверь закрывается, и в номере оседает внезапная тишина, пока не возвращается Пит и снова открывает дверь.

— Ладно, чувак. Но я действительно думаю, что тебе следовало заняться ими.... В любом случае, Диана интересуется, желаешь ли ты сюда ужин.

Качая головой, я несу свой iPad к столовой и усаживаюсь, чтобы на автопилоте с жадностью поглотить содержимое тарелки в то время, как Пит делает несколько звонков, подтверждающие наши резервирования отеля в Атланте на следующей неделе.

Когда я ем, то все, что я вижу — это золотые глаза, раскрытые губы и то, как Брук Дюма смотрела на меня, как лань, которая только что поняла, что на нее охотится хищник, который не сдастся, пока не поймает ее.

Я хочу, чтобы она была моей.

Моя.

Я чертовски хочу почувствовать ее аромат, потому что это так меня заводит, ее запах действует на меня, как ничто другое. Я хочу утешиться наблюдением за ней, прикосновением к ней и я хочу. Сделать. Ее. Своей. Хватая свой iPad, я снова ищу ее в интернете, не переставая жевать, и останавливаюсь на фото, где она еще бегала на длинные дистанции. Она, как газель, а я буду львом, который бросается за ней.

— Пит, как думаешь, мне нужен специалист спортивной реабилитации? — спрашиваю я.

— Нет, Рем.

— Почему нет?

— Ты мудак, дружище. Ты едва позволяешь массажистам массировать тебя больше двадцати минут.

— Сейчас это нужно, — протягивая ему Айпад, я касаюсь экрана и указываю на имя под ее фотографией. — Мне нужна она.

Пит заинтересовано приподнимает бровь.

— Нужна. Тебе нужна?

— Мне нужен специалист спортивной реабилитации в моем штате. Я хочу, чтобы она заботилась обо мне каждый день. Неважно, каким образом.

Он ухмыляется.

— Они не делают минет, скажу я тебе.

— Если бы я хотел минет, то смог бы получить только что три. То, что я хочу... — я еще раз указываю пальцем на ее имя. — Этого данного специалиста спортивной реабилитации.

У Пита брови подпрыгивают к линии волос, он откидывается назад и скрещивает руки на груди.

— Для чего именно она нужна тебе?

Я глотаю остаток пищи, затем делаю большой глоток воды.

— Я хочу ее для себя.

— Рем... — предупреждающе, говорит он.

— Предложи ей зарплату, от которой она не сможет отказаться.

Пит отвечает мне озадаченным молчанием. Кажется, он растерян и пытается меня понять. Он смотрит мне в глаза, и я могу сказать, что он проверяет, какого они цвета, черного или синего.

Я не темный. Так что я спокойно жду. Он вздыхает, медленно записывает ее имя и осторожно говорит:

— Ладно, Ремингтон, но позволь мне сказать, что это прям образец плохой идеи.

Отодвинув свою тарелку в сторону, я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки.

Мой разум часто подводит меня. Бывает, что он говорит мне, что я бог. Бывает, что он говорит мне, что я не только управляю адом, я вообще изобрел его. Неужели Пит считает, что меня, черт возьми, волнуют его мысли по поводу моей идеи? Я больше не прислушиваюсь к своему разуму. Я слушаю только свое нутро.

— Я хочу, чтобы она смотрела мой бой в субботу, — напоминаю ему я, поднимаясь и засовывая стул под стол. — Достань ей лучшие места в помещении.

— Ремингтон...

— Просто сделай это, Пит, — говорю я, направляясь назад в свою спальню.

— У меня уже есть билеты, чувак, но нам хватает сложностей держать в секрете от Дианы твои... э-э, проблемы. Будет еще сложнее скрыть подобное от кого-то, вроде этого специалиста спортивной реабилитации.

Я упираюсь плечом в дверной проем спальни и думаю об этом. Я понижаю голос:

— Сделай так, чтобы она подписала контракт, так, чтобы у меня было гарантированное время с ней. И нейтрализуй меня в тот момент, когда я выйду из равновесия.

— Ремингтон, просто позволь мне достать пару других девчонок...

— Нет, Пит. Никаких других девушек.

Я запираюсь в своей комнате, хватаю свои наушники, затем просто лежу с плеером в руках и смотрю на него. На что это будет похоже, если я сделаю ее своей?

Я не обманываю себя мыслью, что она примет меня, но что, если да? Что, если она может понять меня? Того, кем я являюсь? Две части меня? Нет. Не две части. Каждую. Отдельную. Чертовую. Часть. Меня. Мой желудок скручивается, когда я вспоминаю то, как ее глаза светились, когда она смотрела на меня. Как они смягчились после того, как я поцеловал ее, и она смотрела мне в глаза, желая больше меня.

Я никогда не видел такого взгляда прежде. Меня желали тысячи женщин. Никто не смотрел на меня с таким открытым, испуганным желанием, как она. Она не испугалась меня. Она испугалась «этого». Это то же, что сжимает мой желудок, сбивая меня. Каждая клетка моего тела гудит повышенной боевой готовностью. Каждый дюйм моей кожи бодрствует. Мои мышцы заряжены, как тогда, когда я готов к бою. Только я не готов драться сейчас. Я готов добиться для своей женщины.

Да поможет ей Бог.

♥ ♥ ♥

ТОЛПА СИЭТЛА сегодня дикая. За рингом шум отражается от стен, отражается от металлических шкафчиков в комнате, где я готовлюсь с несколькими другими бойцами. Наблюдаю за тем, как Тренер перевязывает пальцы одной руки и все, о чем я могу думать - это то, что Брук Дюма где-то там, среди зрителей, сидит на одном из мест, которые я купил для нее.

Я так взвинчен, такое ощущение, будто я подключен к чертовой электрической розетке. Кровь стремительно стучит в моих венах. Мои мышцы свободные и теплые, готовые сокращаться и нанести удар всему, что станет на моем пути. Я готов разыграть чертово шоу, и есть одна девушка, одна милая девушка, из-за которой я весь на взводе, и я хочу, чтобы она смотрела мой бой. Передаю Тренеру вторую руку и смотрю на свои голые костяшки пальцев в то время, как он говорит мне те же инструкции, что и всегда.

Моя защита... терпение... баланс... Я отключаюсь, позволяя его словам просочиться сквозь меня и сквозь мое подсознание, где они уместны. Прямо перед боем, я нахожу спокойствие. Могу слышать весь тот шум, но ничего не слушать. Ясность приходит с борьбой. Каждая заточенная деталь в уме.

Эти настороженность и внимание заставляют меня поднять голову к двери. Там стоит она, как из какой-то детской мечты, и смотрит только на меня.

На ней белые джинсы и розовый топ, от которого ее кожа выглядит еще более загорелой, чем на самом деле, и такой сладкой, что моему языку становится больно. Ни один из нас даже не шелохнулся, пока мы смотрим друг на друга.

В поле моего зрения появляется Молот и, когда я вижу, что он направляется прямо к ней, во мне воспламеняется гнев.

В смертельном спокойствии, я выхватываю бинт у Тренера и отбрасываю его в сторону, направляясь к ней. Затем останавливаюсь прямо за ней справа таким образом, чтобы дать понять этому ублюдку, что я рожден для того, чтобы быть здесь. Рядом, позади и возле нее.