Мисс Крейн проявила глубочайший интерес.

— Как странно!

— И более того, — продолжала миссис Смоллетт, — на ней все было новое — чулки, туфли, шляпа, перчатки, даже сумочка. Вы бы не дали ей и тридцати лет. Я и опомниться не успела, как она помчалась вниз.

Около часу дня мисс Силвер позвонила старшему инспектору Лэму в Скотленд-Ярд. Услышав знакомый голос и неуверенное покашливание, инспектор пришел в ярость. Хотя он питал величайшее уважение к женщинам вообще, но утверждал, что они не знают, когда следует помолчать. Они не только хотят оставить за собой последнее слово, но и вообще все слова на свете. С холодной вежливостью он информировал мисс Силвер, что его терпение на исходе.

— Вчера вечером я говорила вам, что у меня нет доказательств, — быстро и деловито отозвалась она. — Теперь они у меня появились, и я бы очень хотела обсудить их с вами. Мой поезд прибывает в половине четвертого, и к четырем я могу быть у вас. Я предпочла бы встретиться в Ярде.

— Мисс Силвер… — сердито начал Лэм.

— Дело срочное, инспектор. Я не стану злоупотреблять вашим временем. Мы можем увидеться в четыре?

— Хорошо, — со вздохом ответил он. — Откуда вы звоните?

— Из Танбридж-Уэлса[30]. — И мисс Силвер повесила трубку.

В начале пятого она уже сидела в кабинете Лэма в своем старомодном пальто из черного сукна с потертым меховым воротником и фетровой шляпе с букетом анютиных глазок с левой стороны. Мисс Силвер выглядела бледной и утомленной, но упрямая решимость на ее лице заставляла Лэма опасаться самого худшего. Знание женщин подсказывало ему, что она твердо намерена действовать по-своему и ему, возможно, придется обойтись с ней грубо.

Мисс Силвер начала с рассказа о своих беседах с Айви Лорд, миссис Андервуд и Эллой Джексон, после чего поведала о своем визите в Танбридж-Уэлс.

К этому времени гнев инспектора как рукой сняло. Он думал о том, какой успех его ждет, если мисс Силвер окажется права и ее показания помогут ему арестовать столь знаменитого преступника. Похоже, она действительно что-то нащупала. С другой стороны, если она ошибается… ну, он не намерен позволить ей делать из него дурака. В данный момент мисс Силвер излагала свой план — один из тех замысловатых трюков, которые могут придумать только женщины. У Лэма они не вызывали особого энтузиазма, но в данном случае, хотя вся история могла оказаться мыльным пузырем, он был готов признать, что план имеет некоторые достоинства.

— Думаю, лучше всего собрать всех жильцов в квартире номер восемь, — продолжала мисс Силвер. — Я уверена и надеюсь доказать, что у убийцы была назначена встреча с мисс Роуленд, которая впустила его через окно гостиной, куда он поднялся по пожарной лестнице. Думаю, он попытается бежать тем же способом, когда почувствует, что загнан в угол. Конечно, это совсем необязательно, но, учитывая характер данной личности, я считаю, что такая попытка весьма вероятно может быть предпринята. Разумеется, окно должно быть открыто — при таком скоплении людей это будет выглядеть вполне естественно. Когда все соберутся, вы произведете обыск в указанном мною месте. Если вещи, которые я описала, будут найдены там, где, как мне кажется, они должны находиться, вам дадут знать об этом, сообщив заранее условленным знаком. Нужно соблюдать величайшую осторожность, чтобы не вызвать подозрений. Мы имеем дело с необычайно коварным преступником.

Лэм хлопнул ладонью по столу. Лежащая перед ним ручка чуть не свалилась на пол.

— Похоже, вы уверены, что эти вещи там найдут.

— Абсолютно уверена, — кивнула мисс Силвер.

Глава 46

Обитатели Ванделер-хауса по одному или по двое выходили из квартир и поднимались в лифте или пешком на верхний этаж, где сержант Эбботт встречал их на пороге распахнутой двери квартиры номер восемь.

Миссис Андервуд шагнула в кабину лифта, где уже находились Лемминги, а Мид и Джайлс зашагали вверх по лестнице.

— Не могу понять Агнес, — шепнула Джайлсу Мид. — До сих пор она была всего лишь рабыней своей матери, которая обращалась с ней так, что у меня внутри все кипело от ярости. У нее не было никакой личной жизни — она только обслуживала других. Но сейчас все изменилось. Агнес целиком и полностью поглощена происходящим с ней и, кажется, едва замечает, что в доме произошли убийство и самоубийство.

Джайлс засмеялся.

— Сейчас я должен спросить, что именно с ней происходит, верно?

— Подожди и сам увидишь. — Мид взяла его под руку и прошептала еще тише: — Что все это значит, Джайлс? Мне это не нравится. Почему мы все должны подняться в квартиру Кэролы? Что сказала тебе мисс Силвер, когда отвела тебя в сторону? Случится нечто ужасное?

— Кажется, мисс Силвер так думает, — сказал Джайлс со странной интонацией в голосе.

— Надеюсь, что нет! — Мид была явно напугана.

— Не знаю… — Наклонившись, Джайлс поцеловал ее в щеку. — Тише — ни слова! — Обняв Мид за талию, он двинулся по направлению к квартире номер восемь. Никто не слышал их разговора.

Когда они вошли в гостиную, то увидели, что мебель переставлена. Письменный стол придвинули к правой стене, и старший инспектор Лэм сидел к нему спиной, словно до последнего момента что-то писал и только сейчас повернулся лицом к окну. Между ним и дверью стояли три стула — на них сидели Уилларды и мистер Дрейк — он был ближе всех к двери. По другую сторону от Лэма стоял свободный стол, за которым сидели миссис Лемминг, Агнес и миссис Андервуд. Кушетку передвинули к камину и поставили перед очагом. Кто-то прикрыл пятно пледом, на котором восседали мисс Силвер и мисс Крейн — первая по-прежнему в пальто с меховым воротником, а последняя в дождевике и старой фетровой шляпе, Обе леди были в шерстяных чулках и ботинках на крепкой подошве. Рядом с кушеткой стоял еще один пустой стул. Серебряную танцовщицу вернули на каминную полку, но фотография Джайлса Армитиджа исчезла. Вечер был сырой, но теплый — нижние рамы обоих окон были подняты до отказа. Была половина седьмого — до захода солнца оставалось еще минут сорок пять, но небо было пасмурным.

Электрический свет падал с потолка на голубой ковер, серебристо-голубую обивку мебели, плед на кушетке и собравшихся в комнате людей. Инспектор казался серьезным и солидным; миссис Лемминг явно пребывала в дурном настроении; на щеках одетой с иголочки Агнес играл румянец, а глаза мечтательно поблескивали. Дыхание миссис Андервуд было учащенным — глядя на нее, можно было подумать, что одежда ей мала; миссис Уиллард выглядела неопрятно — волосы слиплись, из-под темно-синего платья на целый дюйм торчал край нижней юбки; Мид, которая сидела рядом с инспектором, была похожа на ребенка, случайно затесавшегося в компанию взрослых: она выглядела испуганной и совсем юной; Джайлс сидел вдалеке от нее, заняв свободный стул рядом с дальним концом кушетки. Таким образом, если смотреть от двери, где стоял сержант Эбботт, присутствующие располагались следующим образом. С правой стороны комнаты — мистер Дрейк, миссис Уиллард, мистер Уиллард, старший инспектор Лэм, Мид Андервуд, Агнес Лемминг и миссис Лемминг. У камина — миссис Андервуд, далее на кушетке мисс Силвер и мисс Крейн, и наконец, Джайлс Армитидж на стуле из трубок, который, по-видимому, был гораздо крепче, чем казался, так как удерживал его без малейшего скрипа.

Прежде всего Мид обратила внимание на то, что пять человек отсутствовали. Разумеется, никто не ожидал, что старая миссис Мередит поднимется на верхний этаж или останется дома одна. Так как мисс Крейн пришла сюда, Пэкер пришлось остаться. Но Айви тоже не было. Очевидно, она запаздывала или отказалась прийти. Весь день она выглядела расстроенной — она то плакала и заявляла, что хочет уволиться, то впадала в угрюмое молчание. Отсутствовали также Белл и миссис Смоллетт. Белл был бы только рад держаться подальше от неприятностей, но миссис Смоллетт ни за что не отказалась бы от подобного зрелища. Мид радовалась, что ее здесь нет, хотя она также могла опоздать. Похоже, ожидали кого-то еще, так как слева от двери, где стоял сержант, было два пустых стула. Возможно, один предназначен для него. Хотя нет — пришли еще двое. Должно быть, это сестра Кэролы, миссис Джексон.