Я чувствую себя идиоткой. Абсолютно бесполезной, изнеженной пустышкой.

До этого дня, я никогда не встречала лесбиянку. Или наркомана. Или кого-то, кто потерял половину своей семьи. Я только и делала, что находилась в безопасности и комфорте в своем крошечном городке, и ныла из-за того, что родители слишком многого ждали от меня.

Боже, какая же я жалкая!

К тому времени, когда я становлюсь перед Холтом, у меня уже трещит голова от моего нового и еще более усовершенствованного комплекса неполноценности. Я поднимаю на него взгляд. Он хмурится. Возможно, и у него болит голова.

— У тебя болит голова? — спрашиваю я со вздохом.

— Нет, а у тебя?

— Да. Почему рядом с тобой мой фильтр слов работает на нулевом уровне?

— Понятия не имею, но не стесняйся исправить это. Ты испугана, потому что в сравнении со всеми этими людьми, ты просто избалованная нюня?

— Э-э… да. Именно это я и чувствую, спасибо, что так красноречиво подметил это. Сильно заметно?

На его лице мелькает улыбка.

— Нет. Но так чувствую себя я. Просто понадеялся, что не один здесь такой.

На мгновение нас объединяет это неуместное наличие нормальной жизни. Чувство необыкновенной обыкновенности.

— Ну, не хочешь поделиться со мной своими самыми страшными тайнами? — спрашивает он.

— Нет. Не считая случая, когда я в пять лет нечаянно украла точилку в форме Винни-Пуха, я абсолютно обычный человек. Ты не заметил?

— Да вроде бы, нет. — Его глаза снова проделывают этот невероятно раздражительный маневр. — Но зато я заметил в тебе одну очень необычную вещь.

Я приподнимаю бровь.

— Неужели? И какую же?

Он берет меня за руку, потом смыкает наши ладони вместе так, чтобы пальцы находились на одном уровне.

Вспыхивает то же ощущение тепла, что было между нами на прослушиваниях, и всего на миг, мне кажется, что он собирается сказать о том, насколько удивительно наше взаимодействие.

Но вместо этого он выдает:

— У тебя до жути огромные, мужеподобные руки.

Прости?!

— У меня не мужеподобные руки!

— Еще как. Я заметил это, когда мы делали упражнение на синхронность. Только взгляни на них.

Я внимательно изучаю наши руки, прижатые друг к другу. Его пальцы лишь слегка длиннее моих, и это о чем-то да говорит, потому что, если он засунет одну из этих штуковин себе в нос, то спокойно сможет сделать лоботомию.

— Может, это просто у тебя девчачьи руки, — говорю я.

— Тейлор, мой рост – шесть футов три дюйма[11] , и у меня двенадцатый размер обуви [12] , а твои руки почти такие же большие, как мои. Ты не можешь отрицать, что это неестественно.

Я вырываю руку и смеряю его гневным взглядом.

— Ну, спасибо за прямоту. Теперь я буду стыдиться своих чудовищных рук.

— Не стоит. Некоторые парни находят это сексуальным. Конечно, в основном геи, потому что они такие муж…

— Заткнись!

— Ладно. Я больше не буду их упоминать. И постараюсь не пялиться. Хотя ничего не обещаю. Они же как огромные спутники, привлекающие внимание.

Он считает себя остроумным. Он так ошибается.

— Почему ты так сильно меня ненавидишь? — спрашиваю я.

Мгновенье он смотрит на меня, моргая своими умопомрачительными глазами.

— Я не ненавижу тебя, Тейлор. С чего ты взяла?

— О, даже не знаю. Может, потому что, когда тебе наскучивает доставать меня, ты либо игнорируешь меня, либо хмуро косишься? А на прослушиваниях ты сказал, что мы не будем друзьями. С чего бы такое говорить?

Он вздыхает и потирает глаза.

— Потому что не будем. Почему ты хочешь со мной подружиться?

— Не горю желанием, что очень странно, так как обычно я отчаянно хочу со всеми подружиться.

— Я заметил.

— И как это понимать?

Он пренебрежительно взмахивает рукой, и мне кажется это идеальным моментом, чтобы ударить его в живот.

— Ничего. Забудь. Чья очередь задавать вопрос?

— Нет уж, не забуду. Что ты имеешь в виду?

— Думаю, моя очередь, — говорит он, игнорируя меня. — Так ты встречаешься с тем парнем Коннором?

Вопрос застает меня врасплох.

— Что?

— Я разве заикался? Ты встречаешься с ним?

— Встречаюсь в смысле как... ?

— О, боже, Тейлор… в том смысле, что ты ходишь с ним на свидания. Видишь его голым. Трахаешь его.

— Что?! — Я настолько возмущена, что едва дышу.

— Цель задания – отвечать на вопрос, — говорит он спокойно. — Честно, пожалуйста.

— Это не твое дело!

Он наклоняется и понижает свой голос до шепота.

— Мне что, надо позвать сюда Эрику и рассказать, что ты не выполняешь ее задание? Она хочет, чтобы мы были откровенны, помнишь?

При мысли о том, что Эрика может плохо обо мне подумать, меня начинает мутить, и мне хочется извергнуться рвотой. На него.

— Ты такой балбес.

— А ты увиливаешь. Отвечай на вопрос.

— Какое тебе дело… — Я хочу шокировать его, сказав слово на «Т», но у меня просто не получается выдавить его из себя. — встречаюсь ли я с ним?

— Никакого. Просто любопытно. Вы двое неплохо поладили. Вообще-то, создалось впечатление, что он вот-вот отымеет тебя перед всей группой.

— Боже, ты отвратителен.

— Просто ответь на вопрос.

— Нет!

— «Нет» ты не встречаешься с ним, или «нет» ты не ответишь на вопрос.

— И то и другое.

— Ну, такое невозможно. Если это «нет» на первое, то ты автоматически отвечаешь «да» на второе.

— Перестань. Говорить. — Мое лицо пылает от гнева.

— Так, твой ответ на мой первоначальный вопрос – «нет»?

— Нет, мой ответ не «нет».

— Нет?

— Нет! — Черт побери, теперь я сама запуталась, на что именно отвечаю «нет».

Я уже чувствую, как краска подступает к моей шее, и едва сдерживаюсь от смеха из-за предположения о том, что я могу «встречаться» с парнем, не говоря уже о том, что им может быть такой обаятельный и красивый парень, как Коннор.

Я целовалась с несколькими парнями на школьных вечеринках, но на этом мой опыт и закончился. Их небрежные рты и изворотливые языки никогда не вызывали во мне желание заходить дальше. Если сравнить секс с бейсболом, то я все еще на скамейке запасных. Единственное, что мне известно о подобных ощущениях, я узнала благодаря своим любопытным ручкам, да и, несмотря на это, я так и не достигла хоум-рана[13] .

Но, конечно же, Холт не знает об этом.

Я уже собираюсь было сообщить ему, что скачу на Конноре, словно дикая ковбойская лошадь, как выражение его глаз останавливает меня. Несмотря на бесцеремонность и ледяные взгляды, в нем есть некая хрупкость, и я просто не могу сделать этого.

Я опускаю взгляд на свои ноги и вздыхаю.

— Нет, я не встречаюсь с ним.

Хмурость на его лице уменьшается.

— Вот и хорошо. Просто держись от него подальше. Мне не нравится, как он на тебя смотрит.

Воспоминания о том, как мой отец говорит так каждый раз, когда какой-нибудь парень потрудится посмотреть в мою сторону, проносятся в моей голове, и внезапно, моя новообретенная свобода больше не кажется такой уж свободной.

— Может мне нравится, как он на меня смотрит, — говорю я, вздергивая подбородок. — И, если я когда-нибудь решу встречаться с ним, мне уж точно не понадобится твое разрешение. Ты не мой старший брат, не мой отец, и ты уже совершенно ясно дал понять, что не мой друг, так что прости, если я буду выбирать с кем мне встречаться без спросу у тебя. Коннор хороший парень. Я бы с удовольствием с ним встречалась.

Гнев вспыхивает на его лице, но быстро сменяется невозмутимым выражением.

— Прекрасно. Встречайся хоть со всей школой, мне-то что.

— Может и стану.

Прежде чем он успевает сказать что-либо еще, Эрика объявляет о переходе, и он удаляется.

Я остаюсь на том же месте, меня так и подмывает устроить ему разнос, но передо мной появляется Фиби, и единственная тема, на которую она хочет говорить, это Холт. О том, какой он красивый. Какой высокий. Какой сексуальный. Как сильно она хочет «встречаться» с ним.