Шерман притянул меня к себе, сжал так крепко, что я едва могла дышать. Я слышала бешеное биение его сердца и чувствовала, что дрожу в его объятиях… От смущения, от восторга, от осознания того, как долго я его ждала. Настоящий… реальный… Даже не верилось.
— Ты позволишь мне, Лия? — жарко прошептал мужчина. — Позволишь подарить тебе нежность?
— Да… да… — отозвалась я, почти не понимая, о чем он говорит.
Шерман неожиданно отстранился, взял меня за руку и куда-то повел. Мы прошли до конца коридора, к стеклянной двери, за которой оказалась чудесная лоджия, увитая зеленью. А там, внизу плескалось море… Я даже забыла, как дышать, от восторга. Подошла к перилам, перегнулась, вздохнула воздух полной грудью. Императорская гавань… Я смотрела на величественные корабли с белыми парусами и думала, как бы было хорошо уплыть на одном из них далеко-далеко, к горизонту… в далекую страну, где нет печалей. От смеси ароматов моря и цветов кружилась голова… А, может, кружилась от близости мужчины.
Он подошел сзади, обнял за талию, прикоснулся губами к шее. Я откинула голову и зажмурилась, пытаясь запечатлеть в памяти каждое ощущение, прикосновение, поцелуй…
— Я так рад, что ты здесь, Лия… со мной. Ты такая красивая, невероятно красивая!
— Мне никто не говорил таких слов…
— Я когда увидел тебя впервые, думал, с ума сойду…
Шерман развернул меня к себе, потянулся к губам, но я отстранилась, упершись ладонями ему в грудь. Одна мысль все же не давала мне покоя.
— Лия, что-то не так?
— Шерман, я… наверное, не должна о таком спрашивать… Я однажды видела тебя с девушкой… там, в саду… Просто…
Я так и не смогла сформулировать мысль, а все стояла и смотрела на высокий ворот его пиджака.
— Лия, я не стану отрицать, что у меня было много женщин. Они все проходили через мою жизнь, как мимолетные увлечения, не оставляя следов. Но вот ты… Я когда тебя увидел, сразу понял, что пропал…
Доринг судорожно сжал мою талию, покрыл лицо торопливыми поцелуями.
— Шерман, ты ведь сказал, что лишь хочешь показать мне другую жизнь, — прошептала я. — Что это для тебя? Лишь способ лечения?
— Неужели ты не чувствуешь, что значишь для меня, милая? Я же спать не могу, все время о тебе думаю…
— И я о тебе, — неожиданно для себя самой призналась я и добавила, чтобы скрыть смущение:
— Зайчик…
Шерман рассмеялся и поцеловал меня.
— Вот вредина! Идем, пора тебе увидеть море.
Мне казалось, что я не хожу, а летаю — так легко было на душе, так радостно, как, наверное, не было никогда. Я надела новое платье, нежно сиреневое, с вышивкой в виде цветов, надела новую шляпку и туфли. Волосы заплела в простую косу и перекинула через плечо, покрутилась перед зеркалом. Я казалась себе очень красивой — глаза просто сияли. Шерман тоже сменил свой обычный строгий стиль и теперь выглядел как никогда притягательно. Свободные брюки и белая рубашка… Он казался таким родным и домашним, что мне мучительно захотелось обнять его и никогда не отпускать… В руках мужчина держал плетеную корзинку, укрытую кружевной салфеткой.
Мы пошли на пляж, держась за руки, разговаривая обо всем на свете. Имперская гавань осталась позади, а передо мной раскинулся пляж, заполненный отдыхающими. Люди купались, загорались. Повсюду бегали дети, кричали, играли… Синие волна накатывали на берег, покрытый золотым песком… Все, как в моих снах. Мне не терпелось подойти ближе к соленой воде, но Шерман не позволил.
— Я знаю тут недалеко спокойное, уединенное место, — сказал он. — Там очень красиво, вот увидишь.
Мы прошли еще немного, оставляя людей позади, через едва заметную тропинку в прибрежных скалах и оказались в настоящей бухте, укрытой от посторонних глаз.
— Я проводил здесь все детство, — сказал Шерман. — Это было мое тайное место, где я мог спрятаться от всего, поразмышлять…
Я скинула туфли, подняла подол платья и ступила на мокрый песок босыми ногами. Неописуемо приятное ощущение… Вода накатывала на берег, словно лаская кожу.
— Как же прекрасно… — прошептала я.
О купании речи не шло, конечно. Подходящей одежды у меня не было, да и плавать я не умела… К тому же, стеснялась предстать перед мужчиной в откровенном виде. Все-таки мы еще не в таких близких отношениях…
Мы с Шерманом долго бродили на мелководье, дурачились, брызгали водой друг на друга, смеялись… Кажется, я никогда еще не была настолько счастливой. Когда оба уже промокли до нитки, Шерман повел меня к скалам, где было отличное место, чтобы разместиться. Мужчина расстелил плед и разжег костер, чтобы побыстрее обсохнуть. Мы перекусили собранными Мэгги припасами, а потом сидели плечом к плечу, глядя на огонь, размышляя каждый о своем.
— Я ведь ничего не знаю о тебе, Шерман…
— В моей жизни не было ничего интересного. Разве что разочарование… Сильное, сжигающее душу. Поэтому я понимаю твои чувства, Лия, желание избавиться от одиночества. У меня была невеста… Давно, очень давно. Мы должны были пожениться и жить в этом доме, поэтому с ним связаны не только хорошие воспоминания…
— Что случилось с твоей невестой?
— Она ушла… Заявила в один прекрасный день, что любит другого. Что отец заставил ее принять мое предложение, потому что я был очень выгодной партией…
— Ты все еще думаешь о ней? Скучаешь?
— Я скучаю по тому времени, когда был не один и чувствовал, что меня любят.
Я придвинулась к нему, погладила по щеке, по волосам, любуясь им.
— Как она могла тебя оставить? — прошептала я. — Ты ведь удивительный… Ты добрый, заботливый… самый лучший…
Шерман улыбнулся и приподнял меня, пересаживая к себе на колени. Его губы мазнули по щеке, по шее, отчего кожа покрылась мурашками, и я вся задрожала.
— Позволь поцеловать тебя… — прошептал он. — Всего один поцелуй… Моя сладкая нимфа…
— Поцелуй меня, — прошептала, зажмурились.
Его губы коснулись моих, лаская, изучая… Я окунулась с головой в эти ощущения, словно в омут, но на этот раз с большим удовольствием. Наверное, Шерман был прав… Вот так и может исцелиться душа — близостью и теплом, когда одиночество уходит, оставив лишь тень печали. А рядом плескалось море и горел огонь… Огонь разгорался и внутри меня… Хотя на самом деле он горел внутри уже давно, с того дня, как я впервые увидела Шермана.
Назад в омут
Если бы меня спросили о самом лучшем моменте в моей жизни, я бы, не задумываясь, ответила — сейчас, рядом с Шерманом. Все, о чем я грустила, чему радовалась, о чем мечтала — все это отошло на второй план, казалось призрачным, незначительным, словно только сейчас я стала жизнь реальностью, а не мечтой. Запах моря, шелест волн, треск костра, вечерняя прохлада… Все это будет всегда в моей душе… согревать, дарить радость, заставлять сердце сладко сжиматься. А еще его нежные поцелуи и прикосновения… Я даже не думала, что рядом с мужчиной может быть так хорошо и спокойно, что не захочется расставаться ни на секунду. Шерман стал центром моего мира — нового мира, показать который он мне обещал и сдержал слово. Вот только долго ли я здесь пробуду?
— Почему ты загрустила? — прошептал Шерман.
— Я подумала, что все хорошее у меня слишком быстро кончается.
— Значит, я — хорошее?
Я чуть отстранилась и взглянула на него. Я по-прежнему сидела у мужчины на коленях, обнимала его, а костер уже почти догорел, отчего я с трудом могла разглядеть его лицо в полумраке. Скалы скрывали наше место от ярких огней Императорской гавани, и даже луна не заглядывала сюда. Я знала, что Шерман улыбался и не спускал с меня глаз. Я дотронулась до его щеки, погладила, стараясь вложить в этот жест всю нежность, на которую была способна. Приблизилась к его лицу и поцеловала. Шерман судорожно вдохнул, и его руки сжали меня так крепко, что я едва могла дышать, но другого мне не хотелось.
— Ничего не закончится, Лия… Я так хочу быть с тобой.
Уже совсем стемнело, и пора было возвращаться домой. Мы покинули убежище и пошли по тропинке среди скал, а я любовалась морем напоследок. В темноте оно казалось еще более величественным и даже зловещим, а небо нависало над ним тяжелым звездным пологом. Казалось, в его глубинах скрываются удивительные создания, прекрасные и страшные, и от этих мыслей внутри все холодело. Но теплая рука, сжимающая мою, спасала от всех страхов и тревожных мыслей.