— Всецело.

Миранда взмахнула рукой и накидкой.

— Мы должны будем об этом поговорить. Нужно заставить Поверила понять причину. Нельзя мешать его работе. А Эмилии нужен отдых. От молодых девушек, которые у нее служили, толку не было — ни опыта, ни авторитета. Мисс Долли сбежала через неделю, потому что Морис сунул ей за шиворот паука, а Бенджи вылил чернила на голову. Все, на что ее хватило, — это разрыдаться и собрать чемоданы. Пухленькие блондинки с голубыми глазами ни на что не годны! Мисс Бол тоже, хоть и не плакса. Зато страшная бука. Прожила две недели; я сказала Эмилии — слава богу, что удалось от нее избавиться. Я видела, как она уезжала на станцию, и у меня на языке вертелись всякие слова. Я их высказала! Но не Эмилии, а Августусу Ремингтону. Он живет рядом со мной. Наверное, вы его видели. Такая тонкая душа, он великолепно вышивает. А с Элейн и Гвинет Тремлет вы знакомы?

— Пока нет. Я приехала только вчера.

— Познакомитесь. Они не очень духовные, но вполне симпатичные. Обожают Певерила, но все-таки лучше бы им оставаться в Вишмире. Элейн занималась народными танцами, теперь без них скучает. Гвинет, конечно, может и тут продолжать ткачество. Но лучше бы они не приезжали, я им так и сказала. Я всегда говорю то, что думаю. Если мне не отвечают в том же духе, я не виновата. А почему вы сюда приехали?

— Я откликнулась на объявление мистера Крэддока. Знаете, кажется, я слышу голоса детей. Мы договорились здесь встретиться.

Миранда скрестила руки на монументальной груди.

— Тогда я вас покидаю. Но мы должны еще поговорить. Вместе подумаем, как можно помочь Эмилии. До свиданья! — Она ушла, чуть переваливаясь; темно-рыжие волосы развевались по ветру.

И только она отошла на довольно значительное расстояние, из лесочка высыпали дети — ну просто как цветы на весенней лужайке. Весело хохоча, они кричали:

— Ну как, на вас не упал камень?

— Хотел бы я посмотреть, как он летит!

— Я не нашел ни одного паука! Они все попрятались на зиму!

— Они влезли в водопроводную трубу и утонули в твоей ванне!

— Не хочу пауков в ванне!

Дженнифер сказала:

— Это была Миранда. Она считает, что нам нужна дисциплина. Морис бросил ей в чай уховертку, и она всю чашку вылила ему за шиворот.

— Ее лучше не трогать, — хмуро сказал Морис. — Может, пора идти пить чай? Пойдемте домой, я проголодался.

И они пошли домой.

Глава 10

В парке было холодно, дул ветер. Голые деревья подпирали низкое небо. Слегка пощипывало щеки — верная причина того, что скоро пойдет снег. В такой день не хочется задерживаться на улице, но Томазина Эллиот и Питер Брэндон не просто задержались — они сели на зеленую парковую скамейку. Как известно, ничто так не разогревает кровь, как ссора, но ни Томазина, ни Питер отнюдь не считали, что они ссорятся. Просто Томазина не хотела, чтобы Питер командовал, а он посмел сказать, что она ведет себя неблагоразумно. Он говорил основательно, без недостойной горячности, но какое он имеет право ей указывать! Ей уже давно минул двадцать один год. Она может голосовать, может составлять завещание, может выйти замуж, никого не спрашиваясь. Уже тринадцать месяцев и десять дней Томазина считается взрослой. Просто возмутительно, что Питер ведет себя как викторианский папаша или как какой-нибудь страж, о которых пишется в старых книгах. Она так ему и сказала.

— Благодарю! Я вовсе не чувствую себя папашей, и слава богу, я тебе не страж!

Понимая, что одержала победу, Томазина самодовольно улыбнулась:

— С моей стороны это умный ход.

— Ничего себе умный!

— Умный, ты сам знаешь. Я не слышала их имен сто лет. Ну по крайней мере пять, тогда тетя Барбара ходила на курсы народного ткачества в Вишмире. Она хотела научиться, чтобы потом обучить Тибби.

— Кто это — Тибби?

— Сестра Дженни, та, которая попала в аварию. Она подарила ей маленький ручной станок, она делала шарфы, у нее очень хорошо получалось.

— Кто подарил, какой станок и у кого что получалось?

Он просто испытывает ее терпение!

— Конечно, тетя Барбара подарила станок Тибби. У нее самой ничего хорошего не получалось, а у Тибби получалось.

Питер сказал тоном человека, готового поспорить даже с самим собой, что уж говорить о других:

— Я этого не помню.

— Потому что ты был за границей. Но там она познакомилась с мисс Тремлет…

— Тибби?

Ее терпение лопнуло — она раздраженно закричала:

— Нет, конечно! Тетя Барбара — в Вишмире — я тебе говорила! Как только инспектор Эббот упомянул их имена…

— С какой стати ему упоминать их имена?

— Он говорил, что Анна поехала в Дип-Энд и что там есть Колония ручных ремесел. И только он сказал про двух мисс Тремлет, которые ткут и увлекаются народными танцами, их звать Элейн и Гвинет, как что-то щелкнуло у меня в мозгу, я сразу вспомнила тетю Барбару и Вишмир. Вот я и подумала, что это те же самые…

— Те же самые как кто?

Глаза Томазины заблестели. Кто другой бы испугался, но у Питера была высокая сопротивляемость.

— Питер, ты это нарочно!

— Моя дорогая девочка, если ты путаешься в словах кто и что…

— Я тебе не твоя дорогая девочка!

— Согласен.

— Ты просто притворяешься, что не понимаешь. Я подумала, что если эти сестры Тремлет те же, что были знакомыми тети Барбары, а это точно они, потому что нельзя представить себе вторую семью, в которой дочерей назвали Элейн и Гвинет…

— Это почему же нельзя?

Томазина почувствовала великое искушение снять туфлю и запустить в Питера. В детстве она однажды такое проделала. Каблук угодил ему в лоб, остался небольшой шрам, а тетя Барбара рассказала ей о Каине и об убийстве. В восемь лет все это казалось просто чудовищным. Сейчас ей двадцать два, и они сидят в городском парке, так что лучше держать себя в руках…

— Ты просто не хочешь понять, вот и все! А я поняла и послала Дженни телеграмму, адрес взяла из книжки тети Барбары, он там был: Элейн и Гвинет Тремлет, Вишкумтру, Вишмир.

Питер расхохотался.

— Не верю! Не может быть такого адреса!

— А у Элейн и Гвинет есть! Я им написала, сказала, что я наткнулась на их имена в тетиной книжке, и там ли они еще, и про Тибби и ручной станок, а сегодня я получила письмо от Гвинет, это ткачиха, и она пишет, что они переехали в Дип-Энд. Она называет это «Колонией Искателей», и во главе стоит — о! — какой мужчина! Она не забыла дорогую миссис Брэндон, иногда у них за плату живут гости, так что если мне захочется отдохнуть на лоне природы, они будут счастливы со мной познакомиться, поделимся друг с другом приятными воспоминаниями. Все в таком роде, все подчеркнуто, просто лавина слов.

— Послушай, Томазина…

— Бесполезно, Питер, я еду.

— Это невозможно!

— О, еще как возможно. Я им уже написала, что жажду отдохнуть на лоне природы.

— Если ты немного помолчишь…

— Да, дорогой?

Он с яростью сказал:

— Не называй меня дорогой!

— Не больно-то и хотелось.

— Вот и не говори! Я хочу, чтобы ты послушала. Ты платишь своей мисс Силвер за то, чтобы она выследила Анну Бол; ради этого она уехала в Дип-Энд. Своим вмешательством ты можешь все испортить. Начать с того, что Анна Бол запросто могла рассказать о тебе, когда там жила.

— Анна никогда ни о ком не рассказывает. Вот что ей всегда здорово вредило: она все держала в себе. Не представляю себе, как бы она болтала с Гвинет и Элейн.

— У нее могла быть твоя фотография.

— Так вот, у нее ее не было, по крайней мере с собой. Одна была, но она лежала на самом верху коробки, которую она мне прислана.

Питер наклонился к ней и крепко сжал руку.

— Ты действительно спутаешь ей все карты. Не одним, так другим. Во-первых, приедешь обманом, во-вторых, смутишь мисс Силвер, Сплошная нелепица. Анна туда приехала и уехала, не потрудившись написать. Но если в том месте что-то нечисто — я этого не утверждаю, но мало ли, — ты можешь вляпаться в скверную историю и тогда пожалеешь, что не послушала разумного совета.