Мои родители – геи, поэтому, естественно, все говорят, что и я тоже. Ненавижу это сопоставление, потому что я поддерживаю моих родителей, их любовь, меня выводит из себя этот стереотипный вздор про гомосексуальные отношения. Я чувствую свою вину, стыд, чувствую себя предателем, не защищая их. Легче держать свой рот на замке, позволять моим друзьям говорить и вытворять все, что им придет в голову, но Эмма этот бред ненавидит и не скрывает этого. Отчаяние от того, что чувствую себя последним трусом, не выступая против них и злясь на нее за то, что у нее есть собственное мнение о том, чего она не знает, давит на мою решимость, и в этом вопросе мы не достигнем взаимопонимания.

Я не завидую, что у нее есть такие родители, или что у нее с ними было безопасное детство; черт побери, мое было точно таким же… за исключением того, что я был отдан, был нежеланным для своих биологических родителей. Был выброшен, словно мусор. Я цепляюсь за глубоко укоренившееся чувство, что я недостоин, и оно не проходит.

Боже, я надеюсь, она скажет да. Я смотрю на нее после того, как заглушил мотор, и знаю, она готова выяснить отношения. Глаза горят, они становятся светло-голубыми, когда она злится. Почти прозрачными. Это моя девочка – моя злючка. Полная страсти. Прекрасное зрелище.

– Я понятия не имею, почему ты дружишь с этими неуклюжими идиотами. - Что еще мне нравится в Эмме - она не деликатничает.

Я вздыхаю. Не совсем так хотелось мне начать наш разговор.

– Ты же знаешь, мы в одной футбольной команде. Так легче сохранить перемирие. – Я преуменьшаю основной смысл – факт в том, что иначе моя жизнь была бы сущим адом, и я боюсь возмездия. Они те еще сукины дети.

– Ага, будь бараном и продолжай вестись, Уильям Джейкобс. Ты лучше, чем эта переполненная ненавистью дрянь. Меня тошнит от этого.

– Эмс, мы можем сменить тему? Эта всегда приводит к ссоре. – Я ерзаю на сиденье, пытаясь скрыть правду, и чувствую беспокойство из-за того, что вру ей. Она бы сразу же подвергла меня психоанализу и начала сюсюкать над моими чувствами. К черту, это унизительно.

– Потому что ты не прав и ненавидишь это признавать. – Ее сладкая улыбка не одурачит меня. Она могла препираться весь день, и я никогда не знал, кто победил в этой словесной битве.

– Итак, твой день рождения завтра. – затрагиваю тему, которая, уверен, заставить обратить на себя внимание.

– Угу, и тебе лучше не разочаровывать меня. Ты должен мне потакать. Не каждый день мне исполняется шестнадцать.

– Планы те же самые? – Каждый год она отказывается от вечеринки в честь ее дня рождения. Для нее праздник – это, фактически, просто ужин с моими и ее родителями. На следующий день она может пойти в кино или еще куда-нибудь с друзьями, но, насколько я помню, празднование всегда одно и то же, и заканчивается нами на пристани.

Она закатывает свои красивые льдистые глаза.

– Да.

– Думал, мы могли бы немного изменить сценарий. – Я задираю свой подбородок, скрывая охватившую мое тело дрожь.

– Не шути с моей традицией. – Она морщит нос и качает головой.

Черт! У меня потеют ладони. Надо что-то быстро придумать, потому что она чертовски упертая.

– Мне бы хотелось основать новую. – Она собирается открыть рот, но я ее перебиваю. – Выслушай меня, Эмс. У нас могут быть кексы и подарки, а потом ужин. – я колеблюсь, позволяя нервам взять надо мной верх.

– Мои родители не приступят к десерту до ужина. Мы пытались провернуть это на мое тринадцатилетие.

Нужно иметь ангельское терпение, чтобы иметь с ней дело. Она не может вот так просто все разрушить. Мой планировщик, мой мудрец, мой убийца спонтанности.

– Я разговаривал с твоим папой. – Ее глаза становятся шире, вынуждая меня мямлить. – Я думал, что если мы съедим десерт в начале, у нас будет больше времени вдвоем перед ужином. Чтобы побыть наедине.

– Типа свидание? – Я вижу ее ямочки, когда уголки ее губ поднимаются вверх.

– Определенно свидание. – Чувствую, как напряжение медленно покидает мое тело, и непреодолимое желание занимает его место.

Ее щеки краснеют, губы растягиваются в огромнейшей улыбке. Моя улыбка.

– Да. – отвечает она, кивая головой. Я не осознавал, насколько был напряжен в последние дни, пока не почувствовал, как расслабляются мои плечи, мои руки автоматически тянутся к ней.

– Выбирай, куда хочешь пойти.

– Ты отстоен в свиданиях. Разве не ты должен их планировать?

Я глубоко вздыхаю. Эта девушка не простая.

– А ты эксперт?

– Неа, ты будешь моим первым, но, О, искушенный номер один, ты должен быть готов.

– Эмс…- Ее хихиканье вызывает мой смех, и я забываю, как утомительна она может быть.

– Только одна просьба.

– Все, что угодно. – Я именно это и имею в виду. Я собираюсь воплотить в жизнь каждую ее мечту.

– Мы по-прежнему закончим вечер на пристани.

– Ладно, но это скучное завершение твоего первого свидания.

– Нашего первого свидания, Уильям. И оно будет замечательным. Я хочу свой первый поцелуй, наш первый поцелуй, там, где я впервые поняла, что без ума от своего лучшего друга.

Закрываю глаза и вдыхаю.

– Эмс, вылезай из машины и иди домой, пока наш первый поцелуй не случился на переднем сиденье моего грузовика, посередине нашего района, и с подглядывающими в окна родителями. - Я слышу ее мелодичный смех, бьющий меня прямо в живот, и, когда закрывается ее дверь, постепенно выдыхаю, сопротивляясь желанию схватить ее и затащить обратно ко мне.

Мне кажется, что я ждал этот день всю свою жизнь. Рыбалка, уроки балета, барбекю, дни рождения, Рождество и каждый другой праздник…все это привело меня сюда. Мое будущее.

Наше будущее. Словно все было предопределено. Мы повторяем историю ее родителей, за исключением ситуации с раком и того, что Эмма не балерина. Эта девочка не может одновременно идти и жевать жвачку, не говоря уже о вращении на носках.

Войдя домой, закрываю входную дверь.

– Это ты, Уильям? – Я закатываю глаза – ну а кто еще это может быть?

– Да, это я. Ждешь кого-то еще?

– Фэб может заглянуть, но я хотел бы поговорить с тобой минутку. – Деликатностью мой отец не отличается. Хорошо, что хоть у одного она есть, у Джеймса, но прямо сейчас я имею дело с Бреттом. Раньше между нами все было проще; он знал каждую мою мысль, так как я без всяких колебаний делился ими. Он был на каждом спортивном соревновании, в котором я участвовал, на каждом школьном мероприятии… пока я не попросил их больше не приходить. Я изрядно накосячил, но попытайтесь быть мальчиком-подростком с двумя отцами. Я не мог выбирать, каждый понимал ситуацию, поэтому я просто усадил обоих и сказал им, что для меня унизительно видеть их там. Выражение их лиц заставило меня чувствовать себя еще хуже, потому что это было не просто опустошение, но и разочарование. Это было три года назад, и я до сих пор жду, когда они откажутся от меня. Мне стыдно, что я пошел легким путем, но оскорблений и обзываний было слишком много. Это настраивало меня против каждого из них, я не знал, как реагировать на весь этот бред.

– Что ты хочешь, отец? – Бретт всегда был отцом. Джеймс – это папа.

– Почему ты не сказал мне, что позвал Эмму завтра на свидание? – Я только что пригласил ее. Предполагаю, Люк сказал Фэб, Фэб сказала Бретту, и вот мы здесь.

Я пожимаю плечами и встречаюсь с его решительным взглядом. Лицо жесткое, ни один мускул не дергается, он готов ждать хоть весь день.

– Это не такое уж большое событие. – Я съеживаюсь изнутри, потому что, черт возьми, это самое главное событие в моей жизни.

– Небольшое событие? Она для тебя всего лишь очередная девушка? – его голос пропитан изумлением. Если бы он знал, что я чувствую к ней, он бы не задавал мне вопросов. Все, что я делаю, ради нее. Футбол – это моя мечта, но также это возможность позаботиться о ней. Наше будущее будет в безопасности, если я перейду в профессионалы. Все тренировки, все время вдали от нее… все это для достижения моей цели. Играя в футбол, я позволяю шуму утихнуть, стать частью игры; для меня это больше, чем спорт. Я усердно работал, и усилия приносят плоды, мне всего лишь хочется, чтобы они это видели.