— Рэндольф. — Лейн направился к своей машине… и своему сводному брату. — Как ты?

— Дэмион, на самом деле. — Парень попытался запахнуть свой расстегнутый пиджак, но учитывая его долговязую фигуру и тот факт, что застежки не было, пиджак не очень его обтягивал. — Я не выслеживал ваш автомобиль. Я не преследую вас… ну, я просто шел в школу.

— В какой школе ты учишься? — Хотя, учитывая брюки цвета хаки, белую рубашку и сине-зеленый галстук, Лейн итак уже знал ответ.

— Чарлмонт Кантри Дей.

Лейн нахмурился.

— Разве это по пути?

Парень тут же отвел взгляд в сторону, потом перевел его назад.

— Я решил пойти обходным путем, потому что мне захотелось… я хотел... увидеть, что из себя представляет… Знаете, дом..., где он живет. Жил.

— Понятно.

Дэмион уставился на асфальт.

— Я подумал, что ты разозлишься на меня или что-то типа этого.

— Почему? Это не твоя вина. Из-за того, что я не хочу иметь дело с некоторыми личностями, с которыми был связан мой отец, не значит, что я должен на тебя злиться.

— Моя бабушка говорит, что вы все меня возненавидите.

— Я ее не знаю и не собираюсь оскорблять ее чувства, но этого не произойдет. Я отвечаю за свои слова. Ты можешь приходить в любое время… я бы с удовольствием отвез тебя сию минуту, но в данный момент мне нужно встретить одного человека в аэропорту.

Дэмион еще раз взглянул на холм с Истерли, и Лейн поймал себя на мысли, что ему будет не просто привезти в свой дом при живой матери, лежащей наверху, внебрачного сына своего отца. Но поскольку мать даже перестала уже узнавать своих собственных детей, и в последнее время она фактически не покидала свою спальню, то такое было вполне возможно.

— Сейчас я опаздываю на школьное собрание.

После неловкой паузы, Лейн произнес:

— Скоро будут похороны. Мы хотели сделать это сегодня, но из-за погоды и по другим причинам отложили. Как я могу связаться с тобой? Я дам тебе знать, и ты можешь привести бабушку.

— У меня нет телефона. И я не знаю. Не думаю, что захочу прийти. Это слишком странно. Ззнаете... я не часто его видел. На самом деле, он фактически не приходил.

Ииииии вот опять. Еще один сын страдал от этого человека.

Лейн выругался про себя.

— Мне жаль. Он был... очень сложным человеком.

Можно считать — на половину мудаком.

— Может позднее я захочу прийти на его могилу.

— Хорошо, тогда, — Лейн наклонился к машине и взял коробку из-под сэндвича. — У тебя есть ручка?

— Да. — Парень снял рюкзак и вытащил ручку с надписью Чарлмонт Кантри Дей. — Вот.

Лейн написал свой номер.

— Позвони мне, когда будешь готов. И я скажу тебе точно, где он будет похоронен. Также, дай мне знать, когда захочешь прийти в наше поместье.

Да, Истерли перешло в наследство его матери, но Уильям Болдвейн проживал в нем десятилетия и еще десятилетия. Если бы Лейн был подростком, как этот парень, и едва знал своего отца, он бы захотел посмотреть, где его отец работал и жил, несмотря на то, что тот умер.

— Хорошо. — Дэмион посмотрел на коробку с телефоном, убрав к себе в рюкзак. — Я сожалею.

Лейн снова нахмурился.

— О чем?

— Наверное, потому что твоя мать жива… А моя... и он...

— Хочешь совет, который на самом деле ничего не стоит. — Лейн сжал плечо парню. — Не пытайся чужие проблемы или недостатки взвалить на себя. Это совсем не подходящая долгосрочная стратегия.

Дэмион кивнул.

— Я позвоню вам.

— Обязательно позвони.

Лейн наблюдал, как подросток поставил ногу на педаль своего горного велосипеда. И почему-то, когда Лейн заметил, что у парня на голове нет шлема, ему захотелось позаботиться о Дэмионе и самолично отвезти его в школу.

Но, возможно, Лейну бы тоже не помешало, чтобы кто-нибудь дал ему совет. У Дэмиона был опекун, и гипотетически он наследовал десять миллионов долларов, в зависимости от того, как все обернется с наследством. С другой стороны, у Лейн хватало других дел, и если честно, он находился уже на грани, как хрупкий фарфор, концентрируя свое внимание на своих возможностях.

Опустившись за руль, он завел двигатель и умчался с Дорн по дороге с твердым покрытием в аэропорт, всеми средствами избегая трудных транспортных развязок. Когда он, наконец, проехал ворота к частному аэродрому и увидел самолет, по трапу которого сходил Джон Ленге. Лейн выдохнул. Вау. Шорты для гольфа в этот раз были с рисунком травы. Ярко-зеленая трава на черном фоне, тысячи зеленых травинок.

Оторвать взгляд от такого буйства красок было просто невозможно.

Мужчина махнул рукой в знак приветствия, в другой неся потертый видавший виды чемодан.

— Подумал, что могу застрять здесь, — сказал он, подойдя к Porsche и кинув взгляд на свой багаж. — Лучше взять зубную щетку с учетом погоды.

— У нас имеется много спален. И моя мама готовит лучшую полезную еду. Вам нравится здоровая пища?

Ленге положил свой чемодан на шестидюймовое заднее сиденье.

— Господь Иисусе мой и Спаситель?

— Мне нравится ваш стиль.

Ленге сел и взглянул на льняной пиджак и слаксы Лейна.

— Правда? Ты уверен, сынок?

Лейн включил передачу и нажал на газ.

— Я не говорю, что мне подходит ваш стиль. Но на вас? Он смотрится отлично.

— Ты всегда обходишь острые углы, не так ли? — Ленге подмигнул. — Ты хорошо отдохнул? Готов играть в покер?

— Всегда, старина, всегда.

Ленге засмеялся, а Лейн свернул, направляясь к Истерли, разговор был на удивление вялотекущим. Пока они ожидали, когда внизу холма откроются ворота, Ленге подался вперед, чтобы взглянуть на настоящее раздолье Истерли.

— Мне нравится эта картинка на этикетках. — Покачал он головой. — Я должен дать вам кредит. Здесь огромные просторы на сколько хватает взгляд.

«Хорошо бы, чтобы мы могли сохранить эти просторы в семье», — подумал Лейн, усмехнувшись про себя.

Как только они поднялись на вершину, начался дождь, но Лейн тут же забыл о погоде, увидев длинный черный лимузин, припаркованный напротив парадного входа в дом.

— Кто это? — спросил он вслух.

Джон вышел из машины и достал свой багаж, Лейн опустил верх и подошел к лимузину.

Шофер опустил окно, Лейн не узнал его.

— Могу я вам чем-то помочь?

— Здравствуйте, сэр. Я привез сюда Шанталь Болдвейн, чтобы забирать ее вещи.

Вот сучка.

45. 

— Нет, я не будут перекладывать вещи тонкой шелковой бумагой.

Лиззи открывала ящик за ящиком с одеждой, подумав про себя, что она не только не собирается использовать тонкую шелковую бумагу, перекладывая ею вещи, но Шанталь еще несказанно повезло, что она не открыла окно и не начала бросать все подряд на крышу ее лимузина.

— Но от этого вещи мнутся.

Лиззи повернула голову в сторону Шанталь.

— Пусть это будет самая меньшая ваша проблема. А теперь давайте, приступайте к работе. Я не собираюсь паковать все одна.

Шанталь выглядела обиженной среди пяти пустых коробок из неисчерпаемой кладовки персонала, которые принесла Грета.

— Обычно я не пакую свои вещи.

— Скажите на милость!

Открыв один из ящиков, Лиззи начала охапками хватать сложенную одежду — брюки, джинсы, штаны для йоги — без разбора укладывая их в коробку. Затем она перешла к следующему шкафу — нижнее белье. Господи, она вспомнила, что пережила тогда, когда тайком пробралась в гардеробную Шанталь, чтобы найти верх к трусикам, которые обнаружила под кроватью Уильяма Болдвейна, явно принадлежащие Шанталь.

Исподтишка, она взглянула на столик для макияжа.

Крови на зеркале не было, но само зеркало было по-прежнему разбито.

Она могла представить какая борьба шла между Уильямом и Шанталь. Но это было не ее ума дело. Тогда, что же касалось лично ее? Как можно дальше отправить эту женщину от Лейна и Истерли, насколько она могла, поэтому быстро складывала в коробки ее вещи.