И с этими словами, потому что этот ублюдок точно знал, когда отступить, Лейн вышел, закрыв бесшумно за собой дверь.

— Черт. Меня. Побери, — пробормотал Джефф себе под нос.

28. 

Лиззи сняла шорты цвета хаки и бросила их к другой своей рабочей одежде на столешницу в ванной комнате Лейна. Она выпрямилась, посмотрела в зеркало на свое отражение, вроде все тоже, но выглядела она как-то странно: волосы топорщились вверх над ее хвостиком, солнцезащитный крем, который она ранее днем нанесла на кожу, создавал блеск, а под глазами виднелись мешки.

Хотя все было неплохо.

Схватив черное платье, которое лежало перед ней, она стала одевать его через голову подумав: «Просто, находится здесь уже по себе странно».

Еще меньше недели назад, она однозначно принадлежала к лагерю обслуживающего персонала Истерли. Сейчас же у нее получился какой-то странный гибрид: с одной стороны, Лейн пригласил ее участвовать в прощании с покойным, как члена семьи, с другой — она по-прежнему получала зарплату, как прислуга, и активно участвовала во всей подготовке поместья к этому событию.

Дернув молнию вниз на платье, она расчесала волосы, но они все равно топорщились, несмотря на то, что она стянула их резинкой, выглядело можно сказать, не очень.

Может, есть время…

Неа. Она бросила взгляд на телефон — 3:43. Ей не хватит времени, чтобы просто запрыгнуть в душ и тут же выпрыгнуть.

В семнадцать минут люди уже начали усаживаться в автобусы, которые должны были повезти их вдоль реки к вершине холма в знаменитое поместье Истерли прямиком к главному входу.

— Ты прекрасно выглядишь.

Оглянувшись на дверь, она улыбнулась Лейну.

— Ты предвзято ко мне относишься.

Лейн был одет в темно-синий костюм и бледно-голубую рубашку с галстуком кораллового цвета. Его волосы были еще мокрыми от душа, от него пахло одеколоном, которым он постоянно пользовался.

Лиззи посмотрела опять в зеркало и пригладила простое хлопковое платье. Боже, ей показалось, будто она была одета в чужую одежду, и Господи, именно так и было. Не она ли одолжила это платье у своей двоюродной сестры десять лет назад… тоже на похороны? Платье было настолько застиранным, что уже виднелись нитки на швах, но другого в ее шкафу ничего не было.

— Скорее всего мне придется поработать на этом мероприятии, — сказала она.

— Я знаю.

— Ты думаешь, Шанталь придет?

— Она не посмеет.

Лиззи была не очень в этом уверена. Без пяти минут бывшей жене Лейна нравилось привлекать к себе повышенное внимание, и это событие было прекрасной для нее возможностью, показать свои права, несмотря на то, что их брак распался.

Лиззи сняла резинку и распушила волосы, сейчас они обрамляли лицо, но все равно продолжали топорщиться в разные стороны.

«К черту, — подумала она. — Пора спускаться вниз».

— Ты готов? — спросила она, подходя к нему. — Ты выглядишь так, словно волнуешься. Я могу тебе чем-то помочь?

— Нет, я в порядке, — он подставил свою согнутую руку. — Ну, давай сделаем это.

Из своей спальни он вывел ее в коридор, проходя мимо люкса его матери, он замедлился и остановился.

— Может ты хочешь войти? — спросила она. — Я подожду тебя внизу.

— Нет, я не буду ее беспокоить.

Они продолжили свой путь к парадной лестнице и начали спуск, она чувствовала себя самозванкой, пока не ощутила, как напряглась его рука, и поймала себя на мысли, что это именно он опирается на нее.

— Я не могу пройти через это без тебя, — прошептал Лейн, когда они, наконец, ступили на последнюю ступеньку.

— Не беспокойся, тебе не придется, — ответила она тихо, сделав шаг на мраморный пол. — Я все время буду рядом.

Внизу официанты в черных галстуках и пиджаках стояли наготове с серебряными подносами, готовые принять любой заказ. Было два бара — один в столовой слева с белым вином и газировкой, другой — перед особым кабинетом справа — с Bradford Family Reserve. Цветы, которые она заказывала и из которых творила букеты, стояли на видном месте в каждой комнате, а в огромном холле стоял античный круглый стол с книгой соболезнований и серебряная тарелка для приема визиток.

Первыми прибыли, спускаясь по лестнице, сохраняя между собой расстояние, как футбольное поле, Джина и Ричард.

— Сестра, — произнес Лейн, поцеловав ее в щеку. — Ричард.

Они оба отправились в глубь комнаты, сделав вид, что совсем не заметили Лиззи, но она подумала про себя, что ей несказанно повезло. Если бы они что-то ей сказали или сделали к ней хотя бы шаг, то явно бы на их лицах было написано снисхождение.

— Это не нормально, — пробормотал Лейн, как только они стали удаляться. — Я поговорю…

— Не стоит, — Лиззи сжала его руку, чтобы привлечь его внимание. — Послушай меня. Мне совершенно все равно, как бы они себя не вели по отношению ко мне. Я знаю, чего я стою, и мне однозначно наплевать — одобряет ли твоя сестра или не одобряет меня? Это ни в малейшей степени не изменит мою родословную.

— Это неуважительно.

— Она ведет себя как школьница-подросток. Я прошла через это пятнадцать лет назад. Кроме того, похоже, что она в печали. Даже если бы с тобой рядом был Иисус Христос, сын Божий, она возненавидела бы его хотя бы за то, что он был в рясе и сандалиях.

Лейн засмеялся и поцеловал ее в висок.

— Ты опять ненароком напомнила мне, почему я с тобой.

— Постой. Нужно поправить галстук.

Мак повернулся. В его офисе был душ, раковина и туалет, и он даже не побеспокоился закрыть за собой дверь, когда вошел сюда, чтобы... ну, накинуть себе на шею шелковую удавку.

Бэт положила бумаги на стол и вошла в ванную комнату.

В тесном пространстве стало еще теснее, как только она шагнула к нему, и Господи, запах ее духов, потянулся к его носу, пока она завязывала ему галстук.

— Не думаю, что мой галстук соответствует, — сказал он, стараясь не акцентировать внимание на ее губах. — Рубашке, я имею в виду.

Господи, ее губы выглядели такими мягкими.

— Это не так, — улыбнулась она. — Он подходит. Вы не доверяете своему чувству моды.

На долю секунды он представил себе, как обхватит ее за талию и притянет к себе. А затем он опустит голову и, наконец, узнает какая она на вкус. Может, он подтолкнет ее к краю раковины и…

— Ну? — подсказала она, продевая один конец галстука в узел.

— Что?

— Куда вы так нарядились?

— Прощание с Уильямом Болдвейном в Истерли. Я опаздываю. Все начнется в четыре.

Ему казалось, что она совершает что-то эротичное, пока возится с галстуком у его горла, хотя это точно было не так, но если уж Бет возилась с его одеждой, ему хотелось, чтобы она снимала ее с него.

— Ой. Вау, — он дернулся, а она отступила назад. — Так лучше.

Он наклонился в сторону и осмотрел себя в зеркало. Эта хреновина лежала прямо, как линия магистрали, и узел был прямо под воротником, не было никаких перекосов.

— Очень впечатляет.

Бет вышла, и он увидел в зеркало, как она уходит, прежде чем он пнул свою задницу. Когда он пришел в себя, она была у своего стола, занимаясь бумагами.

Она опять одела красное платье по колено, не слишком длинное, прикрывающее шею, но не на много, с короткими рукавами. Чулки? Нет, он не думал, что она надела чулки, у нее были очень красивые ноги в туфлях на плоской подошве.

— Ну? — снова произнесла она.

Ладно, ему необходимо пресечь это дерьмо сию минуту, прежде чем она обратит внимание на нездоровые вибрации, которые он постоянно испускал в ее присутствии.

— Что прости? — спросил он, выходя из туалета.

— Как вы думаете, могу я присоединиться к вам? Я имею в виду, я не работала с этим человеком, но сейчас я работаю в его компании.

«Это не свидание», — сказал он себе, кивнув. Конечно же не свидание.

— Конечно, — он прокашлялся. — Это открытое мероприятие. Я думаю, там будет много людей из КББ. Скорее всего, нам стоит поехать на твоей машине. Мой пикап — не место для леди.