Много ценного находит исследователь в грамматических трактатах и трудах лексикографов древней и раннесредневековой Индии[96]. Значение этих работ обусловливается тем, что в отличие от брахманской литературы сутр и шастр они сообщают более реальные сведения о повседневной жизни. Авторы их привлекали свидетельства не только традиционные, но и точно отражавшие саму действительность.
Главное место среди грамматических трактатов несомненно принадлежит «Аштадхьяи» («Восьмикнижие»). Мнения о датировке труда Панини и времени жизни великого ученого высказывались разные. Наиболее правильной представляется точка зрения, по которой этот труд был создан в V–IV вв. до н. э. Точно датированных документов от того времени не осталось, поэтому данные, которые Панини использовал для иллюстрации грамматических правил и которые характеризуют те или иные стороны жизни древнеиндийского общества, очень важны. Это прежде всего косвенные данные о формах государственной власти, о специфике сословно-кастовой организации, развитии земледелия ремесла, торговли, о категориях свободного и зависимого населения.
Сообщения «Аштадхьяи», кроме того, часто помогают решить вопрос об идентификации и локализации ряда географических названий, племен и народов. Индийская традиция соотносит Панини с Северо-Западной Индией, но это не означает, что материалы его трактата затрагивают лишь эту часть страны. Автор «Аштадхьяи» упоминает народы Восточной, Центральной и Западной Индии.
Южная Индия в эпоху Панини была еще слабо связана с Севером, и данные о народах, обитавших за горами Виндхья, довольно отрывочны. Однако у его комментатора патанджали, жившего во II в. до н. э., уже перечислены некоторые районы Юга. В его труде «Махабхашья» грамматические правила подкрепляются примерами, позволившими судить о событиях того времени, ряде типичных фактов социальной структуры и политическом строе североиндийских государств в поздне- и послемаурийскую эпохи. Особенно ценны свидетельства о вторжении греков и первом шунгском царе — Пушьямитре. Грамматическая школа, основанная Панини, продолжала существовать в течение многих столетий.
К трудам грамматиков примыкают лексикографические работы, которые тоже могут служить полезным источником по рассматриваемым проблемам. Индийская лексикографическая традиция была весьма прочной, однако до нас дошла только часть трудов этого типа. Наибольший интерес представляет «Амаракоша» — санскритский словарь, составленный Амарасинхой, очевидно, в V–VI вв. Он разделен на три основных раздела и ряд подотделов, где даются синонимические ряды терминов и слов, обозначающих явления социальной жизни, природы, предметы материальной культуры и т. д. Естественно полагать, что Амарасинха использовал ранее существовавшие работы такого же характера, но вместе с тем отразил понятия, бытовавшие и в его эпоху. Поэтому словарь следует рассматривать прежде всего как источник по гуптскому периоду.
Известную ценность для историка древней Индии представляют свидетельства художественной литературы, но они требуют тщательного отбора и критического анализа, ведь в поисках сюжета авторы часто обращались к мифологии, а при описании действительных событий не стремились к точности. Из ранних авторов нужно указать на Ашвагхошу — писателя и буддийского ученого, согласно традиции, современника кушанского царя Канишки. В его «Буддхачарите» («Жизнеописание Будды») наряду с биографией основателя учения излагаются и важные факты, касающиеся истории раннего буддизма и ряда философских школ.
Расцвет индийской классической литературы на санскрите обычно связывают с эпохой Гупт, и в первую очередь с именем выдающегося писателя Калидасы. Поскольку в его творчестве нашли отражение идеи, получившие распространение в тот период, его произведения привлекают внимание и историков.
Ко времени Гупт, видимо, относится и оформление санскритского сборника древне-индийских басен, притч, рассказов «Панчатантра», складывавшегося на протяжении длительного периода и создававшегося как руководство для правителей. Здесь дается описание повседневной жизни различных групп населения — царей и сановников, купцов и ремесленников, земледельцев и слуг. Из сохранившихся драматургических произведений интерес историков вызывают пьесы «Глиняная повозка» («Мриччхакатика») Шудраки (середина I тысячелетия) и «Перстень Ракшасы» («Мудраракшаса») Вишакхадатты (вероятно, конец VI — начало VII в.). Шудрака изобразил реальную жизнь городских слоев. В его произведении наряду с придворными действуют купцы, воины и простой люд. Вишакхадатта, напротив, обратился к событиям и фактам прошлого — к деятельности маурийского царя Чандрагупты. Не исключено, что драматургу были известны не дошедшие до нас источники и материалы эпохи, которой он посвятил свою пьесу. В частности, он передает древнюю версию о происхождении Маурьев и Чандрагупты, и не случайно исследователи нередко используют текст пьесы при характеристике эпохи Маурьев.
История Южной Индии по сравнению с Северной изучена не столь глубоко. Это объясняется отсутствием древних письменных памятников. Надписи здесь, как уже отмечалось, появляются преимущественно после первой половины I тысячелетия. Разумеется, Южная Индия тоже имела свой эпос, свои пураны, шастры, лирические поэмы, но значительное число этих сочинений относится к средневековью, хотя их сложение совершалось на протяжении многих столетий, что указывает на существование прочной устной традиции. Допустимо предположить наличие в первой половине I тысячелетия ряда сочинений на тамильском языке, однако хронология отдельных памятников весьма условна и приблизительна.
Древнейшие тамильские тексты могут быть соотнесены с периодом санги — литературного общества, по традиции, функционировавшего в Мадураи в первые века нашей эры. К этому времени оформляются некоторые сборники лирических поэм и антологии. Эти ранние тексты дают материал о развитии местной культуры, политической и социальной организации южноиндийского общества. Тамильский грамматический трактат «Толькаппиям» некоторые ученые сравнивают с классическим трудом Панини.
Среди литературных произведений следующего периода наибольшее значение имеют сборник изречений «Курал» и эпические поэмы «Шилаппадигарам» и «Манимехалей», но их использование как текстов для изучения древней истории Южной Индии чрезвычайно затруднено. Письменные памятники на других южноиндийских языках появляются еще позднее и почти не содержат свидетельств по раннему периоду.
Значительный исторический материал может быть почерпнут из палийских хроник Ланки — «Дипавамсы» и «Махавамсы». В древности остров был очень тесно связан с Индией, и именно из Индии в III в. до н. э. на Ланку пришел буддизм, ставший здесь вскоре господствующей религией. Особенно богаты сообщения хроник о правлении маурийского царя Ашоки, который, согласно традиции, направил своего сына (или брата) на Ланку для пропаганды буддизма.
В течение длительного времени дебатировался вопрос о ценности сообщений этих хроник. Строгий научный анализ и сопоставление их сообщений с данными других источников (эпиграфических и пуран) показали, что в основе известных нам сочинений лежат более древние тексты, что хроники содержат много достоверных свидетельств, в ряде случаев существенно дополняющих материал индийских источников[97].
Дошедший до нас текст «Дипавамсы» датируется примерно IV — началом V в. Несколько позднее была составлена и «Махавамса», авторство которой приписывается монаху из Анурадхапуры Маханаме. Составители этих хроник черпали сведения об Индии из рукописной традиции местных буддийских монастырей, из летописных «сводов» на древнесингальском языке, основывались на хорошо известных им событиях и фактах индийской истории. Конечно, в процессе оформления хроники неоднократно редактировались, в них вносились исправления и изменения, что и необходимо учитывать. Хронологические схемы их требуют строгой проверки и сопоставления с данными индийских источников.