Элис Клейтон

Ржавый гвоздь

Серия: Коктейль - 2

Пролог

Это были лучшие времена, это были самые обнажённые времена…

Декабрь

Я никогда не проводила Рождество вдали от своей семьи. Рождество, в моём понимании, и есть семья: та, в которой ты родилась, та, которую ты создала с любимым мужчиной (сначала вдвоём, а потом и с продолжением рода). В этот праздник родные и друзья собираются вместе, наряжают ёлку, дарят друг другу красиво упакованные подарки и, разумеется, заранее готовят коктейль эгг-ног, чтобы потом дружно его выпить. Картинка, словно сошедшая с рождественских открыток Нормана Роквелла (добавьте туда пьяного дядюшку). Я бы не променяла такой праздник ни на что другое!

Но не в этом году. Нынешнее Рождество было иным. Оно, возможно, тоже напоминало рождественские открытки, но уже с добавлением моего Долбёжника.

Саймон был внештатным фотографом, и его работа оказалась поистине шикарной. Он путешествовал по всему миру с заданиями от «National Geographic», или «Discovery Channel», или кого-то другого, кто нуждался в фотографе, способном добраться в самые отдалённые уголки земли. В это Рождество он фотографировал города Европы в праздничном убранстве, и выделил под это почти весь декабрь.

Поскольку мы теперь официально считались парой, постепенно нам приходилось осваиваться рядом друг с другом. Саймон продолжал ездить в командировки, путешествуя по всему миру: Перу, Чили, Англия. Он даже провёл четыре дня в Лос-Анджелесе, снимая на территории особняка «Playboy»… Вот уж тяжкий труд.

Но, когда мой облетающий весь земной шар Долбёжник приезжал домой, он на самом деле чувствовал себя дома. Рядом со мной, в моей квартире или в его. Или мы вместе ужинали с Джиллиан и Бенджамином, или играли в покер с двумя другими парочками, которые по невероятному стечению обстоятельств образовали наши лучшие друзья. Саймон был дома со мной: в моей постели, в его постели, на моей кухне, на его кухне, на моём полу, на его… В общем, вы поняли: дома.

Но, по всей видимости, на Рождество Саймон привык быть в разъездах. Он работал в Риме, снимая литургию на площади Святого Петра. Фотографировал на островах Вануату в южной части Тихого океана, отмечая праздник в первом из часовых поясов. В один год он даже ездил на Северный полюс и сделал там снежного ангела ровно в полночь.

Вы скажете, что это странно? Не совсем. Родители Саймона погибли в автокатастрофе, когда он оканчивал среднюю школу. В восемнадцать лет весь его мир перевернулся вверх дном. Поскольку у него не было другой родни, Саймон уехал из Филадельфии спустя пару месяцев после трагедии, чтобы поступить в Стэнфорд и уже никогда не возвращаться в родной город.

Так что, да: рождественские праздники воспринимались им тяжело. Я начала понимать своего Долбёжника, заглядывать за маску мужества, проникать сквозь показушность и созданный образ. Всё, что касалось любых праздников, было для Саймона щекотливой темой. И поскольку мы только недавно стали парой, провести Рождество с моими родителями стало бы для него слишком большим испытанием. Он до сих пор даже не познакомился с ними, так что встреча Рождества со всей семьёй Рейнольдс, пожалуй, не была такой уж хорошей идеей. Мы ещё не готовы были сделать настолько важный шаг.

Поэтому я вовсе не удивилась, когда Саймон рассказал мне, что планирует уехать почти на целый месяц. Наоборот, это он был крайне удивлён, когда я нагло напросилась поехать вместе с ним.

– Из Праги я направлюсь в Вену, затем в Зальцбург, и, наверное, встречу Рождество именно там. У них проходит фестиваль, на котором они…

– Хочу.

– Опять? Чёрт возьми, я в деле! Уже прошёл целый час… – своей рукой Саймон потянулся мне между ног. Был конец ноября, и мы разговаривали в постели поздней ночью. Саймон бывал дома всего лишь пару дней между своими поездками, так что почти каждая минута использовалась для секса.

– Нет, мистер! Я имела в виду, что хочу поехать с тобой в Европу. Чтобы провести наше первое совместное Рождество действительно вместе. Будет здорово!

– А как же твои родители? Разве они не расстроятся?

– Возможно, но они меня поймут. А там будет снег?

– Снег? Конечно, там будет снег! Но ты точно уверена? Я справлял Рождество в одиночестве последние несколько лет, для меня это не проблема. Мне привычно оставаться одному, – сказал Саймон, не встречаясь со мной взглядом.

Я улыбнулась и, взяв его за подбородок, развернула лицом к себе.

– Но я не хочу, чтобы ты был один, понимаешь? Кроме того, у меня ровно неделя отпуска между Рождеством и Новым Годом, так что я еду. Решено!

– Такая властная мисс Рейнольдс, – отметил Саймон, решительно продвигая руку вверх по моему бедру.

– Именно, мистер Паркер. Не останавливайся и продолжай делать то, что ты… м-м-м…

Вот так я и попала в праздничную сказку. Я прилетела в Австрию, где мы остановились в чудесной маленькой гостинице Зальцбурга посреди старого города. Шёл снег, на деревьях сверкали огнями тысячи маленьких лампочек, а Саймон выглядел невероятно смешно и очаровательно в лыжной шапочке с помпоном. Как самые настоящие туристы, мы катались на запряжённых лошадьми санях, которые во время поездки звенели колокольчиками. В канун Рождества мы с Саймоном лежали в обнимку под тёплым одеялом, я долго смотрела на город и отражающийся в реке лунный свет.

– Так хорошо, что ты здесь, – прошептал Саймон и нежно прикусил мочку моего уха.

– Я догадывалась, что ты будешь рад, – усмехнулась я, как только его рука скользнула мне под свитер.

– Люблю тебя, – пробормотал он сладким медовым голосом.

– Люблю тебя сильнее, – ответила я, мои глаза поблескивали от слёз.

Похоже, у меня появилась новая традиция. Поживём – увидим…

14 Февраля

Переписка Саймона и Кэролайн

Я только что подъехал, ты готова идти?

Почти. Ещё нужно одеться. Просто заходи.

Уже поднимаюсь по лестнице. Мы рискуем опоздать.

А вот и нет! Уже почти закончила.

Да что ты говоришь?..

Просто открой эту чёртову дверь и иди сюда!

Я нажала отправить, после чего уселась на кухонном столе. Было слышно, как Саймон поворачивает ключ в замке, что вызвало у меня широкую улыбку. Мы должны были встретиться с нашими друзьями за совместным романтическим ужином через двадцать минут. Учитывая пробки на дорогах, нам бы очень повело добраться за сорок. Но, если мне повезёт ещё больше, мы вообще никуда не поедем.

– Детка! Что ты делаешь? Нам пора! – позвал Саймон, бросая свою сумку в прихожей.

Пока он шёл по коридору, я драматично произнесла:

– Знаешь, мне не хочется никуда идти сегодня вечером: не очень хорошо себя чувствую, – было слышно, как он замер на полушаге, и я готова была поспорить на свою пароварку фирмы «Le Creuset», что он провёл рукой по волосам и тяжело вздохнул.

Я несколько недель подряд донимала Саймона, уговаривая его сводить меня куда-нибудь в День Святого Валентина. В результате я настояла, что мы проведём вечер с нашими друзьями. Но Саймон прилетел домой лишь на неделю, и мне было известно, что больше всего на свете в этот день он хотел остаться дома и обжиматься на диване со своей любимой девушкой.

Любимая девушка.

У меня до сих пор по коже пробегали мурашки, когда я думала об этом. Я – любимая Саймона, его девушка. А ведь когда-то он был Хозяином гарема, но теперь у него единственная девушка.

Уже где-то с середины января я начала настойчиво намекать ему сделать всё возможное, но быть дома ко Дню Святого Валентина. Затем мы Софией и Мими провели долгие часы на телефоне, планируя идеальный романтический вечер для всех нас. Но в последний момент я вдруг изменила своё решение, задавшись вопросом – почему бы не организовать для Саймона что-то особенное в этот день, чтобы он получил именно то, чего хотел от своей девушки.