По дороге на север он посетил мистера Альфреда Барбари, своего бывшего партнера по Карнморской медной компании, а напоследок заехал к сэру Джону Тревонансу. На этот визит он не питал особых надежд. Сэр Джон был человеком доброжелательным и хранил, так сказать, наличность на текущие расходы в банке Паско, но вкладывая средства в различные предприятия Корнуолла, он обычно терял деньги, так что при любых разговорах об инвестициях в графстве его взгляд тускнел. Так вышло и сейчас. Они выпили бренди, поговорили о работе парламента, и Росс распрощался.

День выдался трудным, он устал. Вовсе не так он рассчитывал провести первый день дома. Он не видел детей и шахту, от которой зависело его будущее. Его седельную сумку оттягивали восемь фунтов золотых монет, двенадцать — серебряных и один — медных, после того как он признался Ральфу-Аллену Дэниэллу в том, как Демельза распорядилась полученными деньгами, и получил еще один чек для выплаты жалованья шахтерам. Он попросил оформить всё как обычный кредит, а не как часть будущих прибылей от плавильни.

Ему не понравилось, как банк Бассета выдал деньги, но там сказали, что ничего другого предложить не могут. Разменную монету в графстве достать трудно, процветает натуральный обмен. Харрис Паско всегда приберегал для него к ежемесячной выплате жалованья побольше меди. Если шахтерам заплатить монетами крупного достоинства, они пойдут в пивнушку с четырьмя шиллингами, а то и половиной соверена, и ее хозяин не сможет или не пожелает дать сдачи. Тогда шахтер может пропить все эти деньги, вместо того чтобы принести их жене.

Размышляя над этим, Росс проезжал мимо пивнушки «У доктора», и тут дверь распахнулась и вышли трое — не пьяные, но навеселе. Уже смеркалось, но на небе отражалось сияние моря. Росс бросил на них взгляд и поехал дальше. Но через сотню ярдов передумал, развернул Шеридана и поскакал вниз по крутой мощеной улочке под названием Стиппи-Стаппи, ведущей к бухте Сола.

Лошади не нравился крутой спуск, Росс спешился и повел ее под уздцы. Он перекинул поводья через столб в дюжине ярдов от нужного коттеджа, забрал седельную сумку на всякий случай и направился к двери.

Открыла Розина.

— Ох, сэр! Капитан Полдарк! Входите. Мы... мы не ожидали...

— Твой отец дома?

Росс знал, что дома его нет.

— Нет, сэр. Я думала, это его шаги. Мама, пришел капитан Полдарк!

— Нет-нет, — сказал Росс, пригнувшись под низким потолком. — Я хотел переговорить с тобой. А потом, может, и Джака появится.

Она нервно уселась, Росс тоже сел, отказавшись от предложенных напитков. Если бы он выпивал всё, что сегодня предлагали, то уже не держался бы в седле.

— Возможно, ты не хочешь говорить о том, что случилось, пока я был в отъезде, Розина. Может, лучше нам и вовсе об этом не говорить. Но я бы хотел сказать, что очень сожалею.

— Вы, сэр? К вам это не имеет отношения. Как и к миссис Полдарк. Это останется между мной и Дрейком Карном, да к тому же в этом нет ничьей вины.

Росс посмотрел на девушку, которая даже в этой лачуге сохранила достойный вид — муслиновый чепец, ситцевое платье, опрятная, чистенькая, с милым личиком. Она заслужила хорошего мужа.

— Мне кажется, что мой шурин пренебрег своим долгом, это я ему и выскажу при встрече. Я вернулся всего сутки назад и почти никого еще не видел.

Девушка вскинула голову.

— Простите за вольность, сэр, но мне не хотелось бы, чтобы Дрейк Карн или кто-то еще женился на мне из чувства долга. Не таким должно быть замужество.

— Согласен. Но обещал он от чистого сердца, а значит, не стоило отказываться от обещания по какой-то прихоти.

— Это не прихоть. Он любил ее задолго до того, как познакомился со мной, и когда она овдовела, решил, что обязан пойти. Я его уважаю за это. Но не уважаю ее!

— Ее силой выдали замуж. Ах, так ты имеешь в виду сейчас, когда она его отвергла?

— Так я слышала.

— С тех пор ты с ним не виделась?

— Нет.

Ее глаза наполнились слезами. И тут тяжелая поступь за окном провозгласила о прибытии Джаки.

Дверь содрогнулась, и он вошел — с красной физиономией и воинственно насупившись. Лошадь Росса была далеко, и Джака не ожидал увидеть гостя. На его лице отразилось потрясение.

— Капитан...

— Хочу с тобой поболтать, Джака. Наедине.

— А что такое? Не знал, что вы уже дома. Что такое, Розина?

— С ней — ничего такого, — ответил Росс. — Просто хочу поговорить наедине.

Розина собрала свое шитье.

— Пойду проведаю матушку.

Когда она ушла, Росс всмотрелся в Джаку и в ответ получил тяжелый полупьяный взгляд, а потом шахтер моргнул и отвернулся.

— Плохо дело, Джака. Дрейк Карн вот так покинул Розину. Ничего хорошего.

Джака промычал что-то нечленораздельное.

— А ты видел Дрейка Карна после его возвращения? — спросил Росс.

— Видел? Да я бы ему все кости переломал!

— Всегда готов к драчке, да? Ну, когда-нибудь вам все-таки придется увидеться, если вы оба будете здесь жить.

— Он не посмеет вернуться в кузницу!

— Я его еще не видел. Похоже, он и сам не хочет туда возвращаться, но ты не сможешь ему помешать.

Джака вытер губы ладонью.

— Мне его поступок не нравится, — сказал Росс. — И я не стану его защищать. Но мне не нравится и то, что произошло потом.

— А что такого произошло?

— Мастерская Пэлли уничтожена. И ремонт обойдется в кругленькую сумму. Это ты ее поджег?

Джака сглотнул.

— Я?.. Я-то?! Это не я, капитан!

— Значит, твои новые друзья?

— Какие еще друзья?

— Двое слуг Уорлеггана, которых я видел вместе с тобой полчаса назад. Один из них — Том Харри. Имя второго я позабыл.

— Ах, эти... — вымолвил Джака и покрылся испариной. — Харри и тот, другой? Не, мы просто вместе вышли из пивнушки. Просто скоротали денек, так сказать.

— Не умеешь ты лгать, Джака.

— Я-то? Ну вот еще. С чего вы меня вруном обзываете? Мы старые друзья, но...

— Старые друзья и товарищи по одной отличной авантюре во Франции. Но не стоит на это рассчитывать. Поджог карается виселицей, ты в курсе?

— Поджог?

— Да, когда поджигают чей-то дом. Это поджог. За него вешают. За шею. Перед тюрьмой в Бодмине. На холме. Сначала тебя посадят на телегу, потом накинут на шею веревку, а затем телега отъедет. И совсем скоро ты умрешь.

Единственная свеча задрожала от тяжелого дыхания Джаки.

— Так это сделали твои новые приятели?

— Что? Те двое? Никакие они мне не приятели! Не знаю, что они там натворили, и знать не хочу! Это меня не касается.

— Но в ночь, когда сгорела мастерская Пэлли, ты же был там? Ты это видел? Согласился им помочь?

Джака привстал, но потом снова сел, рыгнул и утерся.

— Клянусь на Библии, ничего я про это не знаю! Не я это, не имею никакого отношения, и обвинить меня не в чем, капитан. Кл-клянусь на Библии, капитан! Перед лицом Г-господа!

Росс долго не сводил с него взгляда. Он размышлял, не надавить ли еще, и тогда, вероятно, Джака запутается в собственной лжи. Возможно. Но если Джака и признается сейчас, то завтра будет всё отрицать. И как доказать, что мерзавцы были с ним в ту ночь? Доказательства, доказательства, доказательства. Их нет. Да и с тех пор прошел почти месяц. Можно только подозревать, не более. Ничего не поделаешь. Разве что запугать подлецов.

Он поднялся.

— Увидимся завтра. Я еще о многом хочу тебя расспросить. Но скажу тебе вот что. Ты связался с дурной компанией. Избавься от них. Если они спалили дом, а ты им помогал, то они не станут тебя выгораживать, если предстанут перед судом. Окажешься на скамье подсудимых вместе с ними, уж будь уверен. А если мой шурин снова поселится там и все отремонтирует, не смей его беспокоить. Ясно тебе?

Джака рыгнул и кивнул.

Росс направился к двери.

— Пока что я обвиняю тебя лишь в драчливости. Но тут мы друг друга стоим. Так что давай закончим эту встречу, а она лишь первая, Джака, обещаю, что если ты побеспокоишь Дрейка Карна хоть каким-то образом, я не буду дожидаться суда в Бодмине, а вздерну тебя прямо на перекрестке Баргус, воронам на поживу. Отвратительно так угрожать старому товарищу, но уверен, ты знаешь, что я не шучу. Попрощайся от моего имени с Розиной и миссис Хоблин.