— Я все вижу, — проморгавшись сказал парень. — Здорово как.

— Хватит забавляться. Иди, переоденься. И Ваньке возьми.

Пока Имос искал полки с нужным размером, Стеша шла вдоль рядов с совершенно одинаковой одеждой, пока не наткнулась на запертую дверь, надпись на которой обозначала, что за ней склад с устаревшими вещами.

— А куда вы девали свои старые штаны?

— Глупый вопрос, — подошел к ней парень, — выбрасывали.

— Вот и я так думаю, что не будут страшилки ваши обноски тут хранить.

Имос прочитал надпись, издал удивленный возглас, надавил плечом на дверь и с легкостью ее открыл.

— Я не понимаю, почему нигде нет охраны, неужели женщины так беспечны, — продолжала девушка, осматривая наваленные на полу мешки.

— Это не их беспечность. Это наш страх, безразличие и смирение. Больше страх, — Имос тяжело вздохнул. — Я тоже был таким. — Он открыл мешок, лежавший под ногами. — Что это?

Стеша взяла вещи и от удивления присвистнула. Это была полевая форма, которую носили солдаты, начиная с двадцатого века. Скорее всего, после катастрофы, когда здесь открылась лаборатория, сначала именно эту одежду использовали для облачения рабов.

— Одевайся, хоть станешь на человека похож, — скомандовала девушка.

Парень послушно стянул лохмотья, и под руководством Стеши надел на себя форму, особо удивляясь черным трусам. Когда он зашнуровал берцы, по верх футболки закрепил кобуру с капсОлетом и заправил волосы подкепи, девушка зачарованно посмотрела на него, громко выдохнула и сказала:

— А теперь раздевайся.

— Почему?

— Здесь ты должен быть как все. — Стеша сложила в мешок форму Имоса и комплекты для себя и Ивана. Надев на себя новые белые штаны, Имос выглянул за дверь. На улице было по-прежнему темно и тихо. Времени до отправления парастека оставалось не меньше часа, и Имос отвел девушку на небольшой холм, поросший густым кустарником, откуда очень хорошо просматривалась эта часть школы. Здания стояли. Поодаль друг от друга и были разделены полосками леса. Молодые люди улеглись в высокой траве, и Имос рассказал, как устроена лаборатория.

— Здесь живут рабы от восемнадцати до двадцати пяти лет, нескольких специальностей. Таких баз по острову очень много. Не менее сорока. Я там никогда не был. Младшие находятся на самом побережье.

— А сколько человек здесь может находиться?

— Считай сама. Курс поваров, который я прошел, состоял из двухсот рабов. И это только мой год. Таких курсов здесь десять, в каждом учатся по семь лет. Каждый год выпускается по восемьдесят тысяч.

— Значит, на острове около двух миллионов человек?

— Рабов. Есть еще женская лаборатория на другом краю острова. Знаю только, что женщин изготавливают гораздо меньше. Не более десяти тысяч.

— Противно-то как, — передернула Стеша. — Лаборатория изготавливает… Гадость.

— А как еще? — пожал плечами Имос. — Смотри, сейчас всех разбудят. — Имос показал на трех парней, спешащих к большим барабанам у одного из зданий. — Рабов будут кормить, а потом начнутся уроки.

— Нам пора? Надо найти координаты женской части острова и побывать там. Надеюсь, они есть на табло у парастеков.

— Стеш, — окликнул девушку Имос, — поцелуй меня, а то мне начинает казаться, что это все сон.

— Не сон, мой хороший, не сон, — она обняла его и громко чмокнула в губы. — Пойдем!

Захватив мешок с формой, пара прокралась по задворкам базы и вышла из леса прямо на парадром. Их капсула уже стояла на стартовой площадке, а рабы ждали прибытия ее хозяйки.

— Тебе тоже не мешало бы надеть платье, — шепнул девушке Имос. — Ты в этом комбинезоне очень подозрительна.

— На меня им нельзя смотреть, — шепнула ему Стеша, и громко, чтобы услышали слуги, добавила, — полезай в парастек, грязный раб. Сегодня ты отправишься к Иону. Имос послушно забрался в капсулу, а Стеша со знанием дела подошла к табло. Она быстро нашла координаты нужного места, но ее внимание привлекло другое место назначения. Красным цветом было выделено одно слово: "БРАК".

Стеша поспешила к парстеку, решая на ходу, какие координаты ей выбрать. Необходимо было посмотреть, что творится на женской половине острова, но это красное "Брак", тянуло, как магнит.

— Госпожа, мы заменили вам, тубус с горючим, теперь он полон, — сказал один из рабов.

— Молодец, пацан, — Стеша хлопнула по его плечу, — очень кстати. Мальчишка поклонился, но на колени не упал. Видимо пластины на его спине еще не было, и все тяготы воспитания он на себе не испытал.

— Стеша, скорее, — крикнул Имос и указал на бегущих к парастеку нескольких рабов и женщин в оранжевых балахонах. — Кажется это за нами.

Девушка подбежала к капсуле, уселась в кресло, не задумываясь, ввела координаты на компьютер и нажала кнопку старта. Двигатель загудел и заглох, не желая принимать новый вид топлива. Стеша посмотрела через стекло кабины, преследователи были уже близко и разъяренные лица женщин не предвещали ничего хорошего. Она нажала на кнопку старта и в сердцах ударила кулаками по панели: "Мерзкие твари". Турбины молчали.

— Не злись, Стеша, — спокойным голосом произнес Имос, — попробуй еще раз. Слышно было, как надзирательницы орали рабам, что бы те задержали беглецов, но мальчики спокойно стояли, опустив головы, и не предпринимали никаких попыток выполнить приказание. Загремели барабаны, это означало, что на базе начинается новый безрадостный день. Стеша ударила по кнопке старта, и в тот момент, когда рука одной из женщин уже почти коснулась двери парастека, он взревел, задрожал и исчез в клубах синего дыма, оставшегося от съеденного двигателем чтозабла.

Глава 13

Через миг, Стеша вывалилась из кабины капсулы на площадку, задыхаясь от удушливого дыма. За ней выбрался Имос и, прокашлявшись, спросил:

— Что это было?

— Поганое топливо! — ответила Стеша, — хорошо, что вообще долетели.

— Долетели! Только куда? — парень встал с земли и огляделся вокруг. — Это не женская половина. Это вообще не остров. — Девушка, продолжая лежать на спине, открыла глаза и посмотрев вокруг восхищенно проматерилась: "Хреннанээээ".

Вокруг стояли огромные деревья, с которыми Стеша была знакома. Они стеной окружали ее родной Затеевск. Лиственницы, сосны, кедры — любимая тайга восточной Сибири. Рассвет шел полным ходом, и девушка избавилась от линз, и помогла снять их Имосу.

— Ты знаешь, где мы? — спросила она улыбаясь.

— Не знаю, — ответил Имос. — И главное не знаю зачем? Здесь холодно!

— Давай переоденемся, — девушка достала комплекты полевой формы, здесь это подойдет лучше, чем твои белые штаны.

Переодевшись и оценив внешний вид, друг друга, они не удержались и накинулись друг на друга с поцелуями. Впервые они чувствовали себя такими свободными, и желание завалиться на мягкий мох подкашивало их коленки. Имос остановился первым:

— Потом! — еще раз лизнув губы Стеши, сказал он, — А то мы будем заниматься этим до самого вечера. Девушка вернулась к парастеку и посмотрела компьютерную карту, чему соответствуют координаты этого места.

— Там за деревьями, когда-то был небольшой город, — она показала рукой в нужном направлении, куда уводила от парадрома еле заметная, заросшая тропка, — судя по карте до него не больше пятиста метров.

— Пойдем, — протянул ей руку Имос. — Но я так и не знаю, зачем мы здесь.

— Ты знаешь, что такое брак?

Имос сжал зубы так, что они заскрипели, остановился и ударил кулаком по стволу дерева:

— Я знаю, что такое брак. Это, — гнев кипел в нем, как магма в жерле вулкана, — это сортировка рабов. Каждый год самых слабых или покалеченных уничтожали. — Губы Стеши задрожали:

— Как? Это же люди!

— Мы не люди. Мы рабы! Нас никто никогда не лечил. Когда ты мазала мне плечо, помнишь? Это было впервые.

— Бедные! — Стеша уткнулась ему в грудь.

— Я тоже был в партии брака. Одна надзирательница рассекла мне голову за непослушание, когда мне было девятнадцать. Они решили, что это снизит мою стоимость, но потом, единственному из всех, перестали стричь волосы, что бы скрыть шрам и оставили в школе.