«Ты вернёшься. Ты найдешь способ. Ты вернёшь всё, что украл, и даже больше».
* * *
Я в глубокой чёрной пустоте, неподвижен, как и косяки мусора вокруг меня. Мои ноги дергаются. Ступни отталкиваются. Я поднимаюсь к свету над головой и выбрасываю руку. Я выталкиваюсь на поверхность и хватаю воздух. Кричу. Но мои конечности бесполезны. Я снова тону, как тонут трупы, руки плавают где-то надо мной.
Кто-то хватает их. Кто-то вытаскивает меня из воды на что-то плавучее, а затем я опускаюсь на колени на твёрдый асфальт, кашляю, фыркаю и дышу. Наконец, когда мне начинает хватать воздуха, я падаю и перекатываюсь на спину. Небо тёмное. Её мокрые волосы танцуют на ветру. В глазах слезы, а из носа течёт кровь, но она улыбается.
Р, - говорит Джули. - Мы не умерли.
БРУКЛИНСКИЙ МОСТ качается, как гамак, пока мы бежим через него,
цепляясь за перила, чтобы нас не сдуло. Я чувствую себя невесомым и растерянным. Вижу сквозь дождь знакомые лица, но я потерял весь контекст. Я — человек, который бежит сквозь шторм за женщиной, которая меня спасла, и пока этого достаточно.
Как только мы пересекаем мост, старые коричневые камни Бруклина закрывают нас от ветра, и я чувствую, как вес возвращается ко мне. С этим приходит и некоторое понимание, я осознаю, что нашей группе не хватает части.
Где Томсен? - перекрикиваю я вой ветра.
Джули тяжело дышит и не может выговорить слова. Только качает головой. Она куда-то нас ведёт. Все идут следом за ней, бросая взгляды на улицы,
туннели и парковки её старого квартала, затем мы выходим на плоское пространство набережной Бруклин Хайтс. За перилами должен быть привлекательный для туристов вид на горизонт Нью-Йорка, но там ничего нет. Дождь стёр город из реальности, оставив только серую пустоту.
М пинает дверь в магазин сувениров и мы вваливаемся внутрь. Он закрывает дверь, подпирает её стендом с открытками и внезапно наступает тишина. Ветер воет, дождь стекает по окнам, но по сравнению с хаосом снаружи, это монастырь. Я слышу своё дыхание. Оно стабильное и ритмичное, даже если я о нём не думаю. Чудеса. Я слышу и дыхание остальных тоже. У всех оно разное, с различной скоростью и громкостью, но у Джули громче всех. Сухая хрипота так ужасно похожа на звуки, издаваемые трупом. Её сумка исчезла, её куртка, её ингалятор...
Я беру её за руку и усаживаю на скамейку. Поглаживаю по спине, пока она изо
всех сил пытается ухватить воздух.
Мы в порядке, - говорю я ей. - Мы это сделали. Можешь расслабиться. Она хватается за горло, вытаращив глаза.
Просто думай о воздухе. Как будет хорошо, когда он попадёт в лёгкие. Мягкий и прохладный, - я делаю медленный вдох и выдыхаю: чистое, идеальное дыхание, будто ленивый бриз. - Думай о дыхании. Об этом удовольствии. Об этой привилегии. Ты глотаешь небо.
Она закрывает глаза, сжимает губы и хрипота становится мягче. Нора утвердительно кивает мне. Она немного впечатлена. Наконец, Джули делает судорожный выдох и встряхивает головой.
Зомби рассказывает мне, как дышать, - бормочет она. - Что дальше? Она опускает голову мне на плечо.
* * *
Через час шторм проходит. Дождь прекращается, ветер стихает. Мы выходим из магазина и идём к краю набережной. Стоим у перил - все скамейки заняты высохшими скелетами в одеждах, которые им больше не по размеру. Некоторые сидят одни, некоторые с партнёром, у всех в руках оружие, дыры в головах. Хорошее место, чтобы сказать «прощай».
Отсюда разрушения кажутся минимальными, но я по-прежнему вижу изменения. Новая тишина. Мерцание воды там, где должны быть толпы людей. Манхэттен превратился в Венецию. Влюблённые будут обниматься в гондолах, пока таксисты сплавляют их по Бродвею. Если кто-нибудь из них снова поселится здесь.
- Они были в автобусе, - говорит Джули, глядя на город. - Спраут, Джоанна и Алекс. Дети были в автобусе, - я следую за её взглядом. Она смотрит в сторону госпиталя. В сторону горы водянистого щебня на месте, где он когда-то был.
Уверена, Одри тоже у них, - мягко говорит Нора. - Она Преимущественно Мёртвая. Ценный образец.
Джули наблюдает за размывающейся горой. Течение постепенно уносит её.
Она у них, - говорит Томсен.
Боже, - вздыхает Джули, хватаясь за грудь. - Откуда, чёрт возьми, ты...
Неважно, откуда появилась Томсен. Она стоит у перил в нескольких сантиметрах от нас, прижимая лицо к биноклю. - Я видела её раньше, за больницей, позади госпиталя. Они загружали Мёртвых в машины. Ценные образцы.
В одной руке она держит бинокль, в другой — портативный радиоприёмник. Либо она нашла его там, откуда пришла, либо достала из своих многочисленных карманов, а охрана не потрудилась его конфисковать. Какая угроза исходит от радио, если ты управляешь единственным каналом?
Она включает его, и федеральная частота разгоняет тишину.
Настало время собраться с силами, - мрачный голос перебивает музыку из боевика. - Филиал на востоке разрушен, но наши корни тянутся через всю великую нацию. Когда на западе взойдёт солнце, Живые и Мёртвые будут есть одни и те же плоды.
Они направляются в Убежище, - бормочет Джули, глядя на затопленные улицы Манхэттена. - Они собираются перевезти всё в Убежище.
Значит... мы поедем за ними, верно? - Нора переводит взгляд с одного лица на другое, ища поддержки. - Догоним конвоиров, заберём наших и свалим к чертям с этого континента. Правильно, Джулез?
Её голос отчаянно решителен, будто она отказывается признать, что эта идея не сулит ничего хорошего. К моему удивлению, Джули не поддерживает её. Она просто смотрит на город, будто и не слышала вопроса.
Наверное, самолёт в ангаре аэропорта Кеннеди остался цел, - настойчиво продолжает немного озадаченная Нора. - Эйбрам, если мы соберём больше механиков, ты сможешь его починить?
Эйбрам стоит отдельно от всех. У него спокойное лицо, волосы спадают на глаза.
Ты кое-что забыла, - у него холодный и спокойный голос. Он сжимает повязки на плече, мокрые и коричневые от городской грязи. - Я был заложником, - он смотрит на Джули. - Но вы потеряли оружие.
Нора вздыхает.
Чёрт, я думала, мы это проехали. После всего увиденного, я думала, что ты понял...
Нет, - он качает головой. - Я могу помочь вам с конвоем, но в ту минуту, как я заполучу свою дочь, я исчезну.
И что потом? - настаивает Нора. Её поза становится угрожающей. - Ещё один домик в лесу? Может, попытаешь удачу у мексиканской стены?
Что-нибудь найдём.
Серьёзно, Кельвин? - она вскидывает руки. - После Хелены, Детройта, Питтсбурга и Нью-Йорка ты всё ещё думаешь, что можешь спрятаться?
А как ты называла полёт в Исландию?
Я называла это побегом. Большая разница.
М наблюдает за перепалкой как за боксёрским матчем, улыбаясь всякий раз, как Нора делает хороший удар, но человек, от которого я ждал большей вовлечённости, остаётся отсутствующим. Джули смотрит на город, сжав зубы и прищурившись, будто в её голове идёт более жаркий спор.
А Томсен... Понятия не имею, что делает Томсен. Она пристально всматривается в бинокль, но смотрит не на разрушения. Она наблюдает за пятном в нижнем Манхэттене, и когда я пробую найти, что её так заинтересовало, замечаю нечто особенное. Город отключился, солнечные панели снесены ветром, инфраструктура затоплена, и в вечернем мраке все здания тёмные — кроме одного. Маленькая офисная башенка среди тёмных небоскрёбов сияет, будто маяк. Её яркие окна отражаются в окружающем новообразованном море.