− Не двигайся, − приказала Дина.

Уши Таниэля заполнило ее хриплое дыхание, она вцепилась ему в плечо.

− Я стою крепко, − сказала она. − Сейчас тебя потяну. Подожди, пока...

Внезапно Таниэля ослепил свет, выжегший на сетчатке лицо Дины. Он почувствовал, что его плечо выпустили, и упал спиной в грязь, молотя руками в поисках опоры. Правая рука погрузилась в жижу, и он решил было, что его засасывает окончательно, как вдруг кончика пальца коснулось что-то твердое.

Он заставил себя замереть. От барахтанья только хуже. Таниэль сосредоточился на том, чтобы держаться на плаву над ямой, одной рукой крепко ухватившись за камень под водой. Только это удерживало его от погружения на дно.

Он оттолкнулся этой рукой, ощутил, что лицо оказалось над водой, и жадно глотнул воздух.

«Спокойно», − напомнил он себе и, стараясь дышать размеренно, начал выбираться из ямы.

Вспомнилось лицо Дины во вспышке молнии: открытый рот, распахнутые глаза, мертвенно-бледная кожа. Он понял, что, скорее всего, она уже была мертва, когда падала в воду.

Глаза залепила грязь, в боку вспыхнула боль, которой еще минуту назад не было. Его подстрелили? Или что-то вывихнул, когда падал?

Он услышал поблизости плеск шагов, сердце заколотилось как мушкетный залп. В воде и грязи от всей его подготовки и магических способностей было мало толку. Любой мог подойти и просто утопить его.

− Взгляните, миледи, − произнес мужской голос по-кезански. − Разрезало надвое. Отличный прицел.

Другой голос, женский, с хорошо поставленной дикцией, спросил:

− Это пороховой маг?

− Трудно сказать, тело быстро тонет. Лица не видно.

Тело. Дина.

Женщина фыркнула.

− Их здесь было двое. Я попала в обоих?

Спустя несколько мгновений Таниэль понял, что они ищут его. Судя по голосам, они стояли к нему спиной. Он заставил себя дышать как можно тише и взмолился Кресимиру, чтобы они не обернулись.

− Яма глубокая, миледи. Невозможно достать дна шестом. Должно быть, его затянуло в грязь. Видите, как быстро исчез труп?

− Мне нужны доказательства смерти порохового мага. Отметь место. Я вернусь утром и подниму трупы.

− К тому времени их сожрут рыбы и болотные драконы, миледи.

− Просто отметь место. У нас еще есть на кого охотиться.

− Да, миледи.

Таниэль затаился, едва дыша и стараясь не представлять себе, как его медленно затягивает в трясину.

Двое ушли, шлепая сапогами по воде. Таниэль прислушивался к другим солдатам, перекрикивающимся на кезанском. Поиски продолжались еще по меньшей мере час, и все это время он оставался неподвижным. Только долгие годы обучения стоять по стойке смирно позволили ему это выдержать.

Сильно болел бок, и Таниэль знал, что теряет кровь, но не мог сказать, как много. Боль усиливалась по мере того, как проходил пороховой транс. Он дрожал от холода в болотной воде.

Не успели затихнуть выкрики солдат, как Таниэль почувствовал какое-то движение рядом с ногой. Прикосновение было нежным, будто по коже скользнул атлас, и ему сразу пришли на ум истории о таившихся в болотах тварях: змеях, хищных рыбах и болотных драконах.

Больше ждать нельзя. Нужно вернуться на твердую землю, отыскать, если получится, ружье и снаряжение и до наступления утра забраться подальше в болота. Стараясь двигаться медленно, он подтянул ногу. Полностью высунув голову над водой, стер с глаз грязь. Пороховой транс прошел, и мир укутывала тьма. Одежда промокла, мышцы закоченели. Что-то опять коснулось ноги.

Даже наполовину ослепленный грязью, сквозь покров тьмы Таниэль разглядел фигуру дикарки, стоящей на берегу в трех футах от него.

Его пробрал страх. Спустя несколько мгновений он заставил себя посмотреть ей в глаза и протянул руку, нащупывая твердую землю. Вдруг что-то вцепилось ему в ногу и дернуло. Он ушел под воду прежде, чем с губ успел сорваться крик.

− Куда ты меня ведешь, девчонка?

Было раннее утро, болото кишело жизнью. Таниэль хромал в десяти шагах позади дикарки, осматривая окрестности. Он заметил пару болотных драконов, высунувших из-под воды ноздри, и содрогнулся, вспомнив зубы, схватившие его за ногу прошлой ночью.

Девушка уже направилась в обход тварей.

Она молчала всю ночь: внимательно глядела на него, когда он говорил, но ни разу не ответила. Таниэль задавался вопросом, понимает ли она адроанский и может ли вообще говорить. Издала ли она какой-нибудь боевой клич, когда прыгнула в грязь и двумя ударами мачете убила молодого болотного дракона?

Он не мог вспомнить. Был слишком занят, пытаясь вырваться.

Ему повезло, что тварь зацепила только штанину. Потеряй он ногу, рана в боку отошла бы на второй план.

Пороховой транс сходил на нет. Он поддерживал его всю ночь, каждые полчаса нюхая по щепотке из оставшегося сухим пороха, но знал, что если примет больше, то запаса не хватит, чтобы сразиться с кезанцами, случись им с девушкой наткнуться на патруль.

Таниэль все еще цеплялся за надежду найти выживших ополченцев, хотя за все утро ему не попалось ни следа. Все вопросы о них туземка оставляла без ответа.

Он остановился и присел перевести дух на старые изогнутые корни кипариса. Одежда испачкалась и промокла, ружье пропало в болоте. Чтобы выжить, из всего снаряжения остались только мокрая сумка и один-единственный пистолет.

И дикарка.

− Подожди, − сказал Таниэль.

Девушка обернулась и резко покачала головой, махнув рукой вперед. Так она впервые подтвердила, что вообще понимает его слова. Она показала на себя и на него и подвигала пальцами, будто они шагают.

− Мне нужно обработать рану, − сказал Таниэль. − Иначе будут проблемы.

Проблемы уже начались. С каждым шагом он рисковал подхватить какую-нибудь болезнь, инфекцию или истечь кровью и упорно двигался вперед только потому, что понимал: от кезанцев нужно уйти как можно дальше.

Девушка пошлепала к нему по воде, и Таниэль задрал рубашку, чтобы показать рану.

Порез оказался скверным. Покрытый коркой грязи и воспаленный, почти шести дюймов длиной, он пересекал левый бок прямо под рукой. Вероятно, грязь спасла Таниэлю жизнь, предотвратив кровотечение в последние семь-восемь часов, но теперь главную опасность представляла инфекция.

Девушка жестом приказала следовать за собой и привела его на поросший деревьями островок: шагов пятьдесят в поперечнике, он возвышался над водой фута на три. Она немедленно начала обламывать сухие ветки с деревьев и подбирать хворост с верхушки островка.

− Не надо костра, − сказал Таниэль, бросив сумку. Глаза слипались. Ему необходимо отдохнуть или принять еще пороха. − Дым увидят, нельзя рисковать.

Он поднялся на ноги, но девушка сильным тычком ладони отправила его обратно на землю.

− Ох! − Бездна, какая она сильная.

Двадцать минут спустя костер горел, и дикарка подкладывала в него сухие ветки. Без спросу порывшись в сумке Таниэля, она вытащила маленький котелок.

Таниэль был слишком слаб, чтобы протестовать.

Она поставила котелок с водой на огонь и направилась в болото, жестом велев Таниэлю оставаться на месте. Он лишь усмехнулся:

− Я никуда не денусь.

Вскоре она вернулась с куском лианы толщиной с ее запястье, положила его на землю, разрезала вдоль и умело выскребла из сердцевины белую мякоть.

Таниэль наблюдал за ее работой. Может быть, эта лиана − какое-то местное лекарство?

«Туземцы всегда лучше знают свою землю, − вспомнился ему голос отца. − Они могут найти пресную воду в пустыне, знают, какие животные ядовитые. У них есть лечебные травы, о которых ты никогда не слышал. Однако будь внимательным. Они также могут убить тебя, делая вид, что пытаются помочь».

Что ж, у девушки уже была возможность дать ему умереть. Без ее помощи он бы не выбрался из этого Кресимиром проклятого болота.

Таниэль промыл рану кипяченой водой, а затем обрезал ножом обгоревшую плоть, приняв порцию пороха, чтобы справиться с болью. Девушка обложила рану мякотью лианы и обвязала корой вместо бинта, обернув ее вокруг груди и закрепив на другом боку.