- Уважаемый, не видал ли ты в пути быка-производителя с двумя годовалыми телятами?

Эрдэнэ понял смысл шутки и в тон девушке ответил:

- Нет, не видел, а вот две кобылицы, которые лам обслуживают, повстречались.

Цэцэг готова была провалиться сквозь землю. От стыда у нее на глаза навернулись слезы. Вот так каждый может их обидеть. А Чимиг как ни в чем не бывало смотрела Эрдэнэ вслед.

- Красивый, дьявол.

Эрдэнэ с ребятами остановился у хашана, построенного из жердей и обмазанного глиной, и потянул за ремешок, висевший у калитки. Зазвенел звонок, и они вошли во двор. Привязав коней, они направились к юрте, стоявшей в северной части двора, под большим навесом.

Эрдэнэ постучал.

- Входите, - раздался за дверью хриплый голос.

У кровати сидел полный лама. Ноги у него были закутаны в меховой дэл. На кровати лежала раскрытая книга в желтом шелковом переплете.

В юрте был спертый воздух. Пахло можжевельником, курительными свечами, сыростью и грязным тряпьем. Стекло киота, поставленного на два сундука в северной части юрты, холодно отражало падавший через дымовое отверстие свет. Вся обстановка была какой-то гнетущей, и ребята сразу приуныли.

- Здравствуйте, уважаемый лама, - сказал Эрдэнэ.

Лама исподлобья посмотрел на вошедших.

- Здравствуйте! Это те два мальчика, о которых мне говорил Итгэлт? Садитесь, - сказал он, показывая на восточную часть юрты. Потом он встал, достал из-под кровати гутулы и, обращаясь к Бато, сказал: - А ну-ка, сбегай во двор, принеси из поленницы пять полен. Только не свали сложенные дрова! А из буфета возьмешь котелок и поставишь на плиту. Как твое имя?

Эрдэнэ сказал имя сына.

Бато вышел и принес дрова. Он хотел достать котелок, но лама проворчал:

- Э, да ты еще совсем сырой. Сначала надо затопить печь, а потом уже ставить котел на плиту.

Бато попытался растопить печь, но лама оттолкнул его и стал сам разводить огонь.

Эрдэнэ понял, что на Бато тут будет возложена вся хозяйственная работа. "Ничего не поделаешь, мужчина должен учиться всему", - подумал он.

Вскоре чай закипел. Хозяин перелил его в маленький латунный чайник, достал из шкафа, что стоял у кровати, три деревянные чашки и медную тарелку с круглыми лепешками и поставил на стол.

- Ну, пейте чай и кушайте, - сказал лама и, сняв гутулы, сел на кровать, поджав под себя ноги.

"Небогатое угощение", - подумал Эрдэнэ, хотя давно знал скаредность лам и за это всегда чувствовал к ним неприязнь.

А этот лама отличался особенной скупостью. Уже тридцать лет он живет в Заяинском монастыре и считается одним из самых ученых. Он в совершенстве овладел всеми тонкостями ламской службы и поэтому имеет большие доходы. Но чем больше становилось его состояние, тем скупее становился он сам. Когда в гости к нему приезжает его единственный брат, он жарит ему два мясных пирожка и потом вздыхает несколько дней, что пришлось истратить лишние продукты.

"Много есть вредно", - говорит он своим ученикам, но сам ест сытно, даже на ночь.

Он все время твердит им, чтобы, они неукоснительно выполняли ламский обет, но сам его не соблюдает. Говорят, что он имеет большую руку, когда надо взять, и маленькую - когда надо дать. С учениками из состоятельных семей он ласков, а вот с бедными очень жесток. Только к одному послушнику он благоволит и ничего не жалеет для него. Это Цамба. Ему он все разрешает и мирволит во всем.

Вытащив из-за пазухи два длинных хадака, Эрдэнэ преподнес их ламе.

- Итгэлту скажи, чтоб еду для детей привез в первый зимний месяц, сказал лама и, выглянув на улицу, добавил: - Э, уже поздно.

Эрдэнэ понял, что его выпроваживают, и встал. Мальчики поднялись было проводить его, но лама приказал им сидеть на месте. Эрдэнэ хотел на прощание поцеловать мальчиков, но лама и это запретил. Огорченный Эрдэнэ поклонился и вышел.

Взволнованные и радостные, мальчики с интересом ждали новой жизни, но лама сразу остудил их пыл. Они чуть не плакали. В этой темной и душной юрте, казалось, было трудно даже дышать. А тут еще колокол, он зазвенел уже второй раз. Какой у него печальный звон!

Лама, по-прежнему не двигаясь, сидел и читал книгу, мальчики стояли и, шмыгая носами, украдкой утирали рукавами дэлов катившиеся слезы.

- Сейчас идите во двор и, если там есть лошадиный помет, соберите его, будете готовить аргал, - сказал лама.

Мальчики мгновенно выбежали из юрты.

Двор со всех сторон был огорожен высоким забором, таким высоким, что казалось, будто находишься на дне большого колодца, сверху закрытого синим куполом неба. Бато и Хонгору стало еще тоскливее.

18

Пурэв приехал в Ургу, во-первых, потому, что хотел получить звание вана или бэйла*, во-вторых, он был намерен занять освободившееся место заместителя правителя хошуна, на что нужно было согласие богдо, и, в-третьих, хотел в столице найти красивую девушку, чтобы взять ее в жены.

______________

* Бэйл - третья степень княжеского достоинства.

Звание бэйса Пурэва не устраивало, бэйсов за годы автономии расплодилось, что муравьев в лесу.

Чтобы обделать свои дела, ему надо было прежде всего встретиться с сойвоном Данига - правой рукой богдо.

И вот как-то вечером Пурэв отправился к Данига. Он не сразу нашел богатую юрту сойвона на окраине Восточного хурэна*. Он изрядно побродил, пока оказался у высоких ворот обширной усадьбы влиятельного чиновника.

______________

* Восточный хурэн - один из монастырей в Урге.

Когда Пурэв вошел в юрту, толстый Данига сидел на кровати и ел мясо.

По шарику на головном уборе Пурэва Данига понял, что к нему пришел тайджи, но он даже не пошевелился, а только нахмурил брови.

- Приветствую вас, многоуважаемый сойвон, - сказал, кланяясь, Пурэв.

- Здравствуй, - пробормотал Данига, продолжая жевать. И, обращаясь к стоявшему рядом послушнику, сказал: - Дай полотенце.

- Простите, что я так бесстрашно явился к высокопоставленному сойвону. Я тайджи Пурэв из Сайдванского хошуна. Мне бы хотелось получить аудиенцию у богдо. - С этими словами Пурэв достал из-за пазухи хадак, в котором был завернут слиток серебра в пятьдесят ланов.

Хадак и тяжелый слиток сделали свое дело. Сойвон сразу подобрел. Он приказал послушнику угостить тайджи мясом и кумысом. Но что нужно этому седому тайджи с жидкой косой? Наверное, за званием явился. "Любопытно, что он попросит", - подумал Данига.

Пурэв намекнул, что он один из самых богатых людей в Сайдванском хошуне и намерен в ближайшие дни внести в казну всемилостивейшего богдо Жавзандамбы свою скромную лепту.

- Если такой богатый и знатный человек, как вы, сумеет проявить щедрость, он без труда будет удостоен звания бэйса, - сказал сойвон и уголком глаза стал наблюдать, какое впечатление произвели на Пурэва его слова.

"Этот дьявол, кажется, не намерен мне дать звание бэйла. Или хочет набить цену?" - подумал Пурэв.

- В Монголии уже так много достойных бэйсов, - сказал Пурэв и, прищурив глаза, улыбнулся.

- Когда возникает новое государство, появляются и люди, которые, не жалея средств, щедро поддерживают казну. Иначе и быть не может, - ответил Данига и подумал: "Этот пес метит выше бэйса. Ну что ж, были бы у тебя средства, а сила дать тебе звание повыше у меня найдется". - Вот Шагдар, помню, внес в казну, - продолжал Данига, - пятьсот ланов и, кажется, был удостоен звания бейса. А Дорлиг за двести ланов и девять белых верблюдов взял, с благословения богдо, жену по своему выбору.

"Сколько же стоит звание бэйла, если за бэйса надо давать пятьсот ланов? - подумал Пурэв. - Этот жадный черт живьем слопает. Но раз начал, отступать поздно". И он решил приступить к разговору без обиняков.

- Заместитель правителя нашего хошуна отдал душу богам, - заискивающе начал Пурэв. - Кроме того, я в прошлом году развелся со своей старухой и хочу об этом довести до сведения богдо, чтобы найти себе достойную молодую жену. Я надеюсь, что многоуважаемый сойвон поможет мне в решении этих вопросов. А я постараюсь отблагодарить за помощь, - сказал Пурэв и угодливо засмеялся.