Вольга и братья Ливики
У Чимбала — короля того немецкой земли
Жило-было два любимых племянника,
По прозванью два брата, два Ливика.
Говорят королю два брата Ливика:
«Ах, ты, дядюшка наш, ты Чимбал-король,
Повелитель над всей немецкой землей,
Дай ты силы нам по сорок тысячей,
Дай казны золотой по сту тысячей —
Мы пойдём-гульнём по святой Руси,
Мы пойдём-дойдём и до Киева
Ко тому ли ко Вольге Всеславьевичу.
Как душа-то у нас разгоралася,
Как плечо-то у нас раззуделося,
Бранный пир пировать захотелося!»
Говорил в ответ тот Чимбал король:
«Молодые вы, два брата Ливика,
Я вам силы не дам, я оружья не дам,
Ни копья, ни коня‚ ни полушечки
Из моей королевской золотой казны.
А не ехать вам на святую на Русь
На почестный, на бранный, на кровавый пир!
Вы послушайте, племяннички, — для вас мой рассказ.
Ох была пора, я ин был силён —
На учёт не учесть и на счёт не счесть,
Такова была моя сила-армия.
Молодецкой во мне было удали
Не про вас, про таких добрых молодцев!
Эту силушку я потерял-погубил,
Удаль прахом пошла, поразвеялася!
Отчего моя удаль вся прахом пошла,
На каких ветрах поразвеялась?
На каких полях моя силушка
Порастеряна, порастрачена?
Ох, пригублена моя силушка
На святой на Руси вся великая!
Ветры русские поразвеяли
Мою удаль всю, молодечество!
Сколько сил на Руси я ни наживал,
А назад ничего не приваживал.
Да и сам-то я только тем и рад бывал,
Что хоть целыми ноги уволакивал.
Лучше дам я вам, два брата Ливика,
Силы сильной всей сорок тысячей.
Поезжайте с ней в землю Ливонскую,
Много золота в ней, много се́ребра,
Много есть бессчётной золотой казны.
Вам достанется всё с бою малого,
С некровавого добудется се́ченья!»
Как давал-выдавал братьям Ливикам
Ихний дядюшка тот Чимбал-король
Силы ратной одной сорок тысячей.
Отпускал их во землю во Ливонскую.
И пришли туда два брата Ливика,
Королевских тех два племянника.
Города огнём все прошли-пожгли,
А поля-то конями повытоптали.
И погнали они из Ливонской земли
Добрых молодцев строй за строем в ряд,
Красных девушек да — толпицами,
Молодых молодушек — вереницами.
Навалили телеги ордынские
Красна золота, скатна жемчуга,
Чиста се́ребра да несчётной казны.
Выезжали два брата Ливика
Во далёкое поле чистое.
Пораскинули шатры чернобархатные.
И на той на великой на радости
Начинали пить-есть-веселиться они.
Разошлись братовья, порасхвастались;
«А не честь нам хвала молодецкая —
Не поехать ещё и на святую Русь:
На почестный пир к Вольге́ Всеславьевичу.
А поедем мы, повоюем Русь —
Не такою добычей удобычимся!»
Скоро-быстро два Ливика соскакивали,
Сокликали дружину, выступали в поход.
И гудит, и звенит, и стучит, и бренчит
Рать немецкая-удалая,
Скороходливая-ловковитая.
На конях стрельцы — они поскакивают,
Шустро сабельками все помахивают.
Из тугих луков в небо постреливают.
Не доедучи до Вольги Всеславьевича,
Принялись зорить за селом село;
За деревней деревню на дым пускать.
Они топчут и жгут и в полон берут,
Пахарей-мужичков повырубливают.
Расходились два брата, два Ливика:
Разгулялись они гулевой гульбой.
Во шатре своем чернобархатном
Они пьют-едят, прохлаждаются
Да удачами своими похваляются.
А на ту пору́, на то времечко
Далеко вдали, у иной земли
В чистом поле князь Вольга Всеславьевич
Во шатре своем белом опочив держал.
Прилетела к нему малая пташечка
Из далекого краю разорённого.
Да садилась на шатёр белополотняный,
Начинала петь-жупеть, выговаривать:
«Ой, ты Вольга-князь свет Всеславьевич!
Спишь-храпишь ты, князь, не пробудишься:
Над собою невзгодушки не ведаешь;
Из немецкой земли понаехали,
Налетели к тебе гости незваные:
Пришли два брата, два Ливика.
Принялись они за селом село,
За деревней деревню на дым пускать.
Они топчут и жгут и в полон берут,
Чёрных пахарей повырубливают.
И на той на великой на радости
Они пьют-едят, прохлаждаются;
Над тобою, князь, надсмехаются!»
Просыпается Вольга Всеславьевич
Скоро вскакивает на ноги резвые.
А душа-то у него разволновалася,
Богатырская кровь расходилася.
Брал-хватал он ножище-кинжалище.
Он бросал-кидал о дубовый стол.
Пробивало ножище-кинжалище
И дубовый стол, и кирпичный пол;
На сажень уходило во землюшку.
Сам себе Вольга-князь тут жаловался:
«Ах ты молодость моя, золота пора!
Был-то мастер я в молодых годах
По полям серым волком поскакивать,
По крутым горам — горностаюшком,
По морям, по волнам — щукой-рыбою.
У меня ли головушка состарилась,
Молодецкое сердце изоржавело,
Кудри русые поседатели!
Серым волком теперь не скакать по полям,
По крутым по горам —— горностаюшком!
Полечу-ка я чёрным вороном
К братьям Ливикам на повыглядок!»
Полетел Вольга́ чёрным вороном
Во далёкий стан к братьям Ливикам.
Покружился он день до вечера;
Всё повыглядел, всё повысмотрел:
Где полки́ стоят, где коней пасут,
Где хранится оружье военное.
Рать немецкую Вольга повысчитал,
Борзых коней он всех повыписал.
Улетел на реку на Смородинку.
Собирал-сокликал девять тысячей
Добрых молодцев против Ливиков.
Собиралася дружинушка, слушала —
Ей князь свой наказ да наказывал:
«Ты дружина моя добрая-хоробрая!
Ты послушай, дружина, что я повелю:
Вырезайте вы щепочки все липовые —
Они будут вам, братцы, жеребьями.
Всяк на жеребье себя подписывай
Да кидай на реку на Смородинку.
Я по жребью да по липовому
Прочитаю судьбу-жребий каждому!»
Братья делали дело повелённое.
Вырезали они жеребья липовые.
Свои надписи на них понадписывали,
Покидали на реку на Смородинку.
У одних жеребья камнем тонут ко дну!
У других жеребья супротив быстрины,
Супротив быстрины по воде плывут!
А у третьих жеребья по теченью идут!
Как встал тут Вольга Всеславьевич,
Рассказал он дружине о же́ребьях:
«У которых жере́бья камнем канули,
Утонули в реке во Смородинке —
Тем на битве бойцам убитыми быть.
Выходите такие дружиннички:
Не ходите со мной на поле бранное!
У которых бойцов по Смородинке
Супротив быстрины жере́бья пошли —
Тем на битве на этой быть ранеными!
Выходите и эти дружиннички,
Не ходите со мной на поле бранное!
У которых жере́бья по воде пошли,
Тем на битве быть невредимыми!
Выходите за мной в поход, на бой
Только те, у которых по Смородинке,
По теченью жере́бья понеслись-пошли!»
Брал Вольга с собой три тысячи.
Не дорогой, не путём, ночью тёмною
Подводил он дружинушку к Ливикам.
Укрывал бойцов в тайную укрывину,
Говорил он дружине таковы слова:
«Вы послушайте, братцы, слово моё.
Проберитесь вы ночью тёмною
В этот ратный стан невидимками.
Вы тетивочки у луков вражеских
Изорвите все да повырвите.
Остры сабли у врагов ин повыломайте.
Все железные мечи у них повыщербите;
Для себя отберите оружьице,
Сохраните себе самолучшенькое!
Ещё с тем самолучшим оружьицем
Проберитесь на пастьбу лошадиную.
Добрых ко́ней у врагов вы повыглядите,
Для себя самолучших повыберите,
Всем остатьним глоточки повырежьте.
Ранним утречком ждите знак от меня.
На сыром на дубу чёрным вороном
Там возграю вам я во первый раз, —
Вы седлайте скорёхонько добрых коней!
Во второй раз возграю чёрным вороном, —-
Вы садитесь-ка, братцы, на добрых коней!
А возграю ещё я во третий раз,
Вы летите-рубите силу вражескую!»
Обернулся князь чёрным вороном,
Полетел во стан ко братьям Ливикам.
Угулялись-уходились вражьи воины —
Загодя свои победы отпраздновали.
Спят-храпят, трудной думушки не думают.
Они тешатся, они видят сны:
Будет завтра раздолье погулять-потоптать
За сто верст кругом землю русскую!
Во шатре своём спят и два Ливика.
А над ними на дубу Вольга бдит — не спит!
Зачиналося утро раннее.
Тут возграял Вольга чёрным вороном —
Просыпались от грая братья Ливики.
Из шатра своего они повыскочили
Да на ворона глаза повыпучили:
«Ах ты чёрный, ты ворон, что ты каркаешь?
Ты упалый-усталый, ты на чью на беду?
Старый ворон, награешь ты беду на себя:
Скоро мы поберем да туги луки;
Накладём на тетивы калёны стрелы —
Мы застрелим тебя, чёрна ворона!
Мы прольём твою кровь по сыру дубу,
Пораспустим твоё перье по чисту полю!»
Во второй раз возграял чёрный ворон в ответ.
Рассержалися больше братья Ливики:
«Чёрный ворон, с чего ты раскаркался?
Ты на чью на беду тут возграялся?
Старый-дряхлый-упалый — на свою на беду:
Мы прольём твою кровь по сыру дубу,
Пораспустим твоё перье по чисту полю!»
А и в третий раз возграял чёрный ворон ещё.
А и тут-то два брата Ливика,
Подхватили они трубы медные,
Похотели затрубить сбор на смертный бой.
Трубы медные не трубят — не гудят!
Это Вольга их за ночь позабил-позалил —
Он травой, он водой, он сырой землёй!
А на ту пору, на то времечко
Удалая дружинушка Вольгина
На конях, на рысьях налетела она
На военный, на ратный, на немецкий стан.
Поднялись-повскакали вражьи воины.
Побежали они ко оружьицу.
Да оружье — оно всё попорчено,
По полям-лугам поразмётано.
Похватались они и за добрых коней —
У коней-то все глотки повырезаны.
Братья Ливики посмутилися,
Прочь с Руси они покатилися
Со дружиной своей со немецкой-то
На уход пошли, на убег побегли.
Понастигла их дружинушка Вольгина,
Всех повысекла, всех повырубила.
Брату Ливику — брату старшему —
Оба глаза стрелой в бою повыстрелило.
А младшему брату Ливику —
Обе ноги ему да повыломало.
Посадили безногого меньшего
На безглазого брата старшего
И отправили во землю немецкую,
Ко тому ли ко дядюшке Чимбал-королю.
Вольга-князь отправлял-приговаривал:
«Ты, безглазый брат, неси безногого!
Ты, безногий, дорогу показывай.
Да и встречным ещё и поперечным всем
К нам на Русь, сюда дорогу заказывай!›
Приходили два брата, два Ливика
На неметчину ко Чимбал-королю.
Увидал да племянничков дядюшка,
Похватался король за головушку:
«Ах вы, ах мои любезные племяннички!
Говорил я вам, удалым молодцам, —
Не ходите вы на святую Русь!
Не бывайте у Вольги Всеславьевича!
Знает он языки ворониные!
Знает Вольга языки все птичие!
Знает он у людей все помыслы!
У него только помыслов узнать нельзя!
И узнать нельзя, и победить нельзя!
Ах, и что же вы, племяннички, наделали?
У меня была сила — рать великая!
А теперь-то я остаюсь ни с чем!
Обесславленный-обессиленный!
Да и вы получили увечье себе;
Да несчастье — на веки на вечные!»