– Скоро мы сможем ответить на твой вполне уместный вопрос, – ответил Тигру полковник. – Кажется, мы получим ответ прямо сейчас, немедленно.

Он повернул голову к двери и прислушался. Послышался шум мотора подъезжавшего автомобиля. Машина остановилась у двери и из нее вышел папаша Санторо.

Он выглядел так, как и должен был выглядеть солидный отец семейства. Санторо был одет в темный костюм. Его солидный животик пересекала массивная золотая цепочка от часов, а на голове, как всегда, была сдвинутая на затылок мягкая шляпа. Гость сердечно поздоровался с полковником.

– Ну-ка, где они? Давайте на них посмотрим, – сказал он со своим типично итальянским акцентом и двинулся за полковником на склад, где остальные члены банды «Зоопарк» с некоторым удивлением приветствовали его. Не удивлялся только Волк, который сразу вспомнил, как когда-то полковник допытывался, по-прежнему ли Санторо посещает его бар.

Папаша Санторо еще больше сдвинул на затылок свою шляпу и склонился над трупами.

– Чистая работа.

И он с восхищением посмотрел на совершенно невозмутимого Тигра. Санторо медленно прошел мимо семи трупов, поглаживая свой двойной подбородок и внимательно разглядывая их, словно какую-то строительную конструкцию, которую нужно было пристроить к новому сооружению.

– Да, – пробормотал он задумчиво, – это наверняка получится.

По этим словам и по тому, как держался бизнесмен, было ясно, что они с полковником обо всем договорились заранее.

– Да, – повторил Санторо, – все поместится. – А того – длинного, пока его не тронуло трупное окоченение, мы сложим вдвое.

Тигр был шокирован. Он никогда не знал, что происходит к трупами после того, как приговор приведен в исполнение. Он просто предпочитал не знать этого. Тигр всегда чувствовал, что зло, когда оно уничтожено, должно просто исчезнуть, как средневековые демоны, не оставляя за собой никакого следа, кроме легкого запаха серы.

Папаша Санторо заметил выражение его лица.

– А что ты предлагаешь сделать с таким длинным мужиком?

– Это не мое дело, – тихо ответил Тигр.

– Да, да, конечно, папаша, – поспешил вмешаться Рокбрюн. – Один из нас или, может быть, несколько человек присмотрят за этими, тем более, что мы уже знаем размеры. Я, конечно, в тебе не сомневаюсь, иначе не позвал бы тебя сюда, но мне кажется, что это дело очень сложное. Когда ты хочешь начать?

Санторо еще раз оценил размеры и качество материала.

– Завтра ночью.

– Завтра? – эхом повторил Леопард с выражением явного недоверия. – Ведь это воскресная ночь, а по воскресеньям никто не работает.

– Завтра действительно выходной, – кивнул папаша Санторо, – но в прошлые выходные дни мы работали, потому что выбились из графика. Чтобы выполнить такую работу, вовсе не нужно много людей. Нас шестерых вполне хватит, уверяю вас. А вы, мой друг, работая электриком, должны бы знать, что техника не стоит на месте и давно прошли те дни, когда сильная спина и слабый ум были лучшими характеристиками рабочего. Сейчас практически всю работу за нас делают механизмы. Я покажу вам, какие кнопки нужно нажимать, а машины сделают все остальное.

Вся работа была выполнена следующим вечером под яркими лучами прожекторов, которые освещали площадку в средней части порта. В центре этого круга заливался бетоном фундамент для новых сооружений. Как и предсказывал папаша Санторо, никто не обратил ни малейшего внимания на ночные работы. Даже дежурный сторож и тот крепко спал, потому что в кружке пива, которой его угостили, была двойная доза снотворного.

Небо уже начало светлеть, когда работа была закончена. Все шестеро переоделись. Папа Санторо вышел на середину площадки.

– Ты не хочешь сказать несколько слов, старик? – обратился он к Рокбрюну.

Полковник задумчиво посмотрел на него.

– Пусть они все гниют в аду так же, как они будут гнить здесь.

– Аминь, – заключил Волк.

Они проверили крепость сна сторожа, выключили освещение, распрощались и отправились по домам. Этим бы и закончилась вся история, если бы не одно непредвиденное обстоятельство или, точнее, происшествие.

Визит, который в это воскресенье Скубайд собирался нанести, не имел никакого отношения ни к этой истории, ни к наркотикам, ни вообще к его работе. Хотя в некоторой степени он был связан с одним из его прежних успехов.

Так как новый порт был практически закончен, многие уже ставили в нем свои яхты. С приближением летнего сезона эти красивые суденышки прибывали из Англии, Италии, Бельгии и, разумеется, Франции. Среди яхтсменов был и Джоэль Говард – миллионер, друг Рокбрюна, который считал себя обязанным Скубайду за возвращение своих бесценных картин.

Каждый раз, когда его «Одинокая звезда» останавливалась в Антибах, Говард приглашал Скубайда с женой к себе на борт. В этот день они в очередной раз обедали с мистером Говардом, его дочерью Сарой и ее мужем. Вскоре после событий тех лет девушка удачно вышла замуж. Около четырех часов дня Скубайды начали прощаться. Они спустились по трапу под любопытными взглядами туристов и местных жителей, глазевших на роскошную яхту Говарда.

Скубайд, все еще погруженный в воспоминания о прошлом успехе и о приятной компании, в которой они только что пообедали, галантно взял жену под руку, ведя ее через толпу. Но капитан был опытным детективом и всегда многое видел и внимательно слушал. Именно поэтому он обратил внимание на маленького мальчика, глазевшего на происходящее вместе со своей сестрой и родителями.

– Кто такая Мадлен Рено, папа?. Капитан Скубайд по инерции сделал еще два шага вперед и тут же обернулся на детей, разглядывавших бетонную плиту недалеко от причала, где стояла «Одинокая звезда» Говарда.

– Не знаю, – ответил турист. – Наверное кто-то, имеющий отношение к строительству этого порта. А может быть, маленькая девочка, которая жила здесь на яхте.

И они прошли дальше.

– Клод! – воскликнула мадам Скубайд. – Тебе плохо? Ты так побледнел. Бренди был чересчур крепок. Я тоже чувствую себя неважно.

– Нет, – ответил Скубайд. – Это не бренди.

Он подошел ближе и, чувствуя неприятный холодок в желудке, внимательно осмотрел небольшую элегантно выполненную бронзовую пластинку, на которой красивыми буквами было написано: «Памяти Мадлен Рено. 1951–1970 гг.».

Если бы не любопытный ребенок, надпись так и осталась бы ему неизвестной. Прошли бы годы и миллионы ног случайных прохожих совсем бы ее стерли. Неожиданный случай опять напомнил капитану о деле, которое он старался забыть. Разгадку тайны, несомненно, знал полковник Рокбрюн.

Но до того, как капитан отправился в сторону Венса, где жил полковник, он нанес визит в контору папы Санторо. Как только Санторо узнал о визите капитана, он выгнал из своего офиса всех служащих и посетителей, пригласил Скубайда зайти и плотно закрыл дверь. После столь тщательных приготовлений Санторо сдвинул свою знаменитую шляпу еще дальше на затылок и поинтересовался, чем он может быть полезен. Санторо был против предложения полковника замуровать в бетон памятную табличку, но, поскольку Рокбрюн настаивал, пришлось уступить. К тому же, полковник был хозяином этого причала. Папа Санторо отлично понимал, что Скубайд знает о его связях с бандой «Зоопарк» в былые лихие дни.

– Я пришел к вам совершенно неофициально, месье Санторо, – начал капитан, – и надеюсь, что вы мне поможете в расследовании очень запутанного дела, которое я вел некоторое время назад. Вчера я совершенно случайно наткнулся на бронзовую табличку, вмурованную в причал номер… – он посмотрел в свою записную книжку, – номер 218. Сейчас этот причал свободен. Вы не могли бы мне сказать, кто хозяин этого причала?

Папа Санторо на минуту задумался.

– Вам следовало бы обратиться в Бюро регистрации. У них есть все схемы и записи. Но они передают нам дубликаты всех списков на случай жалоб владельцев. Я сейчас просмотрю этот список.

Он достал из ящика стола толстую папку и стал водить по строчкам толстым, грязноватым пальцем. Дойдя до номера 218, Папа Санторо прочел: