- Нашла? – а улыбка у профессора молодая, весёлая, тёплая, совсем не старческая. – Опусти ладони в воду, закрой глаза, вызови чувство любопытства, покажи картинку воде.
Ледяная вода обожгла, на мгновение, пальцы, сквозь оранжевую кожу закрытых век был виден лишь солнечный свет, бьющий в окно, послышался скрип деревянных половиц под шагами старика, да крик кукушки.
- Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось?
Вот только ответа всезнающей птицы мне получить не удалось, сознание поплыло.
Огромная ёлка в углу. В жёлтом стеклянном шарике отражается лицо трёхлетней девочки. На голове огромный бант, сама она в пышном розовом платье со множеством рюшек. Девочка любуется своим отражением в ёлочной игрушке, и удивляется, ведь в шарике всё жёлтое, и бант, и платье, и бабушка, стоящая за спиной.
- Открой коробку, - говорит бабуля.
Девочка наклоняется и достаёт из под ёлки яркую упаковку, в которой лежит кукла, очень похожая на грудного ребёнка, с соской во рту и жёлтых ползунках.
Картинка подёрнулась рябью, а на её смену появилась другая. Ясное сентябрьское утро, пахнет свежей краской и цветами. Девочка сидит за партой и смотрит в окно, на покрытые золотом деревья, облитые солнцем. Ей кажется, что ничего нет на свете красивее, чем желтизна осенних тополей на фоне пронзительного голубого неба. А у доски стоит учительница, самая первая, самая умная и красивая. И имя у неё необычное Олимпиада Вячеславовна. Она говорит очень мудрые слова, которые девочка не совсем понимает, но слушает с большим интересом. ..
Жёлтый диск луны над рекой, золотистая дорожка на тёмной глади воды. Девочка ёжится от холода, она не думала, что к вечеру будет так прохладно. Но стоит ли переживать из за какого- то ветра и потенциальной простуды. Сейчас у девочки другие заботы, или, вернее сказать, одна, самая главная забота по имени Миша Кобылкин. На городской площади, несмотря на поздний час, царит оживление. Выпускники всех школ тут и там, разноцветными кучками отмечают прощание со школой, пьют шампанское, поют песни под гитару, смеются. Девочка волнуется. Она знает, что поговорить с Мишей нужно именно сегодня, ведь завтра уже начнётся другая жизнь. Но что он скажет? Ответит ли на её чувства? Ей не страшно, ей интересно, Миша ей нравится, но не на столько, чтобы бояться отказа.
Город до краёв наполнен солнечным светом, он яркий, живой, праздничный. От пушистого фонтана веет прохладой, летят брызги. Пахнет водой и свежестью. Двое влюблённых стоят на парапете, волосы мужчины золотистые, ветер играет непокорными прядями, выбившимися из хвоста на затылке. Девушка проводит рукой по гладкой щеке своего спутника, тот улыбается и целует маленькую ладошку. Девушка оглядывается, ей интересен город, она хочет как можно больше о нём узнать. Она хочет полюбить этот город так же, как любит золотоволосого мужчину, ведь это его родина, а девушка готова принять всё, что связано с её возлюбленным.
Меня резко выбросило в реальность, и я с начала ни как не могла сообразить где нахожусь.
Старик сидел на против меня и смотрел тревожно, выжидающе. Чего он ждёт? Благодарности? А может быть что- то пошло не так, не даром же во взгляде столько тревоги, печали и даже обиды. А всё, что я видела было со мной? И детство, и выпускной, и блондин у фонтана? Но в каждом из воспоминаний я здорова, мои ноги легки, а тело подвижно. Странный южный город? Куда это меня занесло тогда, в Синеморск что ли? Только там такая природа пальмы, кипарисы, магнолии. У меня был мужчина, и мы с ним отдыхали в Синеморске? Почему же бабушка утверждает, что я всю свою жизнь влачила жалкое существование беспомощного инвалида? А старик не произносил ни слова, изучая меня.
- Что скажешь? – спросил он, когда молчание стало уже невыносимым.
- Чувствую, что всё это было со мной, но где и когда не могу понять. Почему?
- Разумное существо испытывает ни одну эмоцию, а целый букет. Ты не только боишься, но и злишься, на себя или обстоятельства, не только радуешься, но и проявляешь интерес, не только обижаешься, но ещё и гневаешься или грустишь. А мы рассмотрели лишь те события, где ты испытывала любопытство. Но наши воспоминания как цепь, одно звено, скреплено с другим. Память к тебе вернётся.
Странно, профессор не расспрашивал ни о моих воспоминаниях, ни о моём отношении к ним, словно видел всё вместе со мной.
- А теперь попробуем поработать с радостью. Найди её в своём теле, подумай, какого она цвета.
Вчера мне было радостно, когда мы с ребятами сидели у костра. Я даже смеялась над анекдотами и над Светкиными попытками вызвать демона. Моя радость приятным мягким комочком свернулась за грудиной. Она оранжевая, тёплая, уютная.
Качели взлетают к небу. Девочка смотрит вверх, на зелёные верхушки деревьев, на небо облитое рыжим закатом.
- Инга, домой! – кричит бабушка. – Слезай с качели, пора ужинать!
Но девочка продолжает смеяться и раскачиваться. Ведь это так приятно, когда твою кожу овевает тёплый летний ветер, когда захватывает дух, и кажется, что вот- вот взлетишь…
Огромный торт со свечами. Дети, затаив дыхание, ждут, когда нарядная девочка задует все десять свечей. Она набирает в грудь побольше воздуха и гасит трепещущие огоньки. В комнате становится темно, раздаются аплодисменты. Девочке кажется, что это самый счастливый день в её жизни. Ведь к ней в гости пришли подружки, они сейчас будут есть очень вкусный торт с орешками и шоколадной крошкой, а в другой комнате лежит целая куча подарков…
Пляшет костёр. Нестройный хор молодых голосов затянул песню. На лицах ребят, на глянцевой поверхности гитары, на стекле бутылок и железе походных кружек отражается пламя. Студентка поёт вместе со всеми. Она недавно прочитала один роман, и теперь слова песни напомнили ей о нём. И девушке хочется думать, что песня написана про героев этой книги …
Рокочут, перекатываясь, лиловые морские волны, а над ними полыхает закат. Апельсиновое солнце опускается за горизонт, а мужчина и девушка летят ему на встречу. Мужчина смеётся, и его смех сливается с рокотом моря, а девушка кричит, от радости, от переполняющего душу восторга …
На этот раз реальность оказалась ко мне не столь милосердна. Моё тело трясло в ознобе, а голову сжимало так, словно она вот- вот лопнет.
И печь, и бревенчатые стены и мутный квадрат окна ходили ходуном. По телу разливалась слабость, не хватало воздуха.
- Тебе нужно выйти на воздух, - сказал старик, выволакивая меня на улицу.
Запах сосен и, находящейся неподалёку реки, отрезвили меня. Я уселась на землю, не обращая внимания на травинки и мелкие камешки, впивающиеся в кожу.
- Как тебя зовут, - старик всё это время сидел рядом, наблюдая за мной.
- Инга, - ответила я, и тут же поняла, как мне не хватало моего имени. Как давно я его не слышала и как устала быть Зинаидой без прошлого, без будущего. – Почему они мне врали? У меня всё было и школа, и выпускной, и студенчество, и даже мужчина. Что со мной произошло?! Почему я стала такой?!
Я уже кричала, тряся старика за плечи, топая ногами, хлюпая носом. Знала, что веду себя отвратительно, что потом мне будет стыдно, но ничего не могла с собой поделать. Мне было жаль той жизни, которой меня лишили, жаль воспоминаний, которые показались лишь небольшими фрагментами.
- Я не хочу быть неуклюжей Зинкой, понимаешь, не хочу! Я не смогу вернуться к деду и бабке, которые меня обманывают, которые лишили меня права помнить.
Горячая тяжёлая ладонь легла мне на плечо, успокаивая, поддерживая.
- Ты устала, - произнёс ровный голос профессора. – Мы продолжим завтра.
Вспышка бессильной ярости опустошила меня, и теперь я, стараясь ни о чём не думать, смотрела на красные стволы сосен. Меня ищут? Ну и пусть! Вернусь лишь тогда, когда буду всё о себе знать. Они мне лгали всё это время, придумали сказочку о маньяке, о моём хлипком здоровье. А я ещё мучалась угрызениями совести, мол, бедные, несчастные дедушка с бабушкой, возятся со мной с самого детства… А где же этот белобрысый? Мы расстались? Кто кого бросил?
Где- то вдали слышался лай собак и голоса людей.
- Зинаида! – кричали одни.
- Виктор! – кричали другие.
Витька тоже что- ли пропал? А он то куда делся? Небось валяется где не- будь после вчерашнего.
День в лесной сторожке протёк как- то незаметно. Общество старика не тяготило, наоборот, с ним рядом я чувствовала себя комфортно, спокойно. Профессор был немногословен, не лез ни с расспросами, ни с нравоучениями, и меня это вполне устраивало. После обеда, состоящего из молодой варённой картошки и жаренных грибов, меня сморил сон, и я растянулась прямо на траве у порога, положив под голову, свёрнутую ветровку, которую мне всучила вчера бабушка. Звенели комары, щебетали птахи, солнце ласкало кожу прощальными августовскими лучами.
Старик меня не беспокоил, но находился по близости.
А вечером мы молча сидели на поваленном дереве у реки. Профессор ловил рыбу, и получалось у него довольно ловко. Я даже слегка удивилась, мне всегда казалось, да и местные жители говорили, что в нашей речушке Углёвке рыбы не осталось. Ан нет, сидит городской от мозга до костей профессор психологии и вытягивает одну рыбку за другой, будто бы с рекой договорился.
- А как ваше имя? – наконец решилась спросить я. Ведь нужно же к нему , как- то обращаться.
- Виктор! Зинаида! –голоса то приближались, то отдалялись. Неужели Витьку так и не нашли?
- Это ты мне сама расскажешь, когда вспомнишь.
В глазах старика сверкнули лукавые зелёные огоньки. Где- то я всё же видела эти глаза и прыгающих в них зелёных чёртиков. Значит и правда, мы были знакомы, и я должна его вспомнить.
Глава 26.
Из тягучего , невнятного сна меня что- то выдернуло. Открыв глаза, я уставилась в проём серого окна, за которым шумел дождь. Это был не мелкий моросящий, наводящий тоску дож дик, а настоящий ливень, мощный, бесшабашный, полный молодости и неудержимой силы. Так бывает лишь весной, в середине мая, когда вдруг в один из ясных дней, гонимые потоком ветра, набегают густые, тёмные тучи. Становится жутко и, от чего- то, весело, будто бы попадаешь в волшебную страшную сказку. Упоительно пахнет грозой, свежестью листвы и молодой травы. И вот, с надувшихся от туч небес вырывается тёплые нити дождевой воды. Но кроме шума хлещущего по лис тве, траве и хлипкой крыше ливня, по лесу разносилось чьё- то пение. Голос казался смутно знакомым, от него щемило в груди, перехватывало дыхание. Язык, на котором пелась эта песня был мне не знаком, но каждый звук, каждая пропеваемая фраза дарили ощущение радости, незамутнённой, чистой, наполненной светом, самой жизнью. В ней было и тепло летних ливней, и свежесть зимнего снега, и заря над водной гладью, и смех ребёнка, и клейкость майской лис твы.