— Как отключить это дерьмо? — снова раздался голос, в котором можно было узнать Сэма.

— Литлпип, если ты нас еще слышишь, то катись ты в!.. — выругался Дюк по тому же каналу.

— Скуталу, заткни уши, немедленно! — велел Джерри, но пегасенка и не подумала слушаться.

— Я иногда просто влюблена в этих идиотов, — поделилась Литлпип со спутниками, — вот реально, мозгов как у курицы.

При этих словах Скуталу вздрогнула, но голос Дюка сердито заметил:

— А между тем, мы и твою мохнатую задницу охраняем!

Серая единорожка снова поднесла коммуникатор к мордочке и фыркнула:

— Дорогие мои идиоты, я выживала без поддержки там, куда вы бы ни за что в жизни не сунулись, несмотря на все своё бахвальство.

— Ты это про свою волшебную страну? — спросил Дюк и хохотнул, — Литлпип — гроза поняшек, у-у-у!

Из коммуникатора раздалось двухголосое гоготание.

Литлпип улыбнулась:

— Я про Черный Гигаполис, — на той стороне поперхнулись, а Литлпип добавила: — И общий канал выключается кодом «звездочка-ноль». Бывайте, мальчики.

С этими словами она выключила связь, а пораженная Лира спросила:

— Ты была… в Черном Гигаполисе?

Серая единорожка, не смотря на нее, улыбнулась воспоминаниям:

— Да, так уж получилось…

…Дверь камеры открывается.

Немного помятая серая единорожка поднимает взгляд. Она ждала, что в камеру зайдет тот, кто станет ее палачом: желтый чип, неуплата налогов, приговор — эвтаназия и переработка. Стандартная процедура.

Но на пороге стоит человек не в форме медперсонала, пахнущей смертью.

Вместо этого в тусклом свете появляется благообразный мужчина средних лет в костюме и с планшетом в холеных руках.

— Литлпип Вислер, — говорит он, добродушно улыбаясь, — У меня к тебе деловой вопрос. Ты хочешь жить?

Единорожка не верит ушам, но только мрачно кивает, не тратя времени на раздумья. Что ж, если придется ради второго шанса пройти через что-то мерзкое, пусть так и будет. Месть, душевные терзания и прочее самокопание можно оставить на потом.

— Если ты думаешь, что взамен на собственную жизнь я предоставлю тебе собственное тело… то ты, раздолби тебя Селестия рогом, прав. Умоляю, только будь не очень груб, большой и страшный человек, это мой первый раз с жеребцом.

Она находит в себе силы встать и повернуться к вошедшему крупом, не желая видеть то, что дальше произойдет. От презрения к самой себе хочется плакать, но жить хочется больше.

Но вместо раздражающих прикосновний всего лишь раздается голос:

— Вижу, тебя покинул стоп-скрипт, но не покинуло чувство юмора… это хорошо. Но вы, пони, напрасно считаете, что соблазнительны для людей. Поверь, это так лишь для небольшой группы извращенцев.

Литлпип удивленно оглядывается. Человек стоит на прежнем месте, не делая попыток приблизиться, и пони укладывается на пол в прежнее положение: после побоев и суток в холодной камере ноги держат плохо.

А еще стыдно за этот малодушный порыв.

Мужчина продолжает:

— Итак, у меня к тебе есть предложение. Я — менеджер шоу «Сквозь каменные джунгли», и ты можешь звать меня Джон. Ты слышала про Черный гигаполис?

Снова кивок.

— Если кратко, — продолжает человек, — мы высадим тебя и еще нескольких участников там. Дадим оружие, немного припасов и маршрут. Тот, кто дойдет до конца — получит новые документы, зеленый чип любого Гигаполиса на выбор и некоторую сумму денег. Как тебе условия?

— А если… победителей будет несколько? — спрашивает Литлпип.

— Победитель всегда только один, — говорит менеджер Джон и лучезарно улыбается, — или же победителей нет.

— А каковы шансы? — спрашивает единорожка.

— Не очень высоки, — честно отвечает Джон, — особенно для такой милой маленькой пони как ты. Но зрительское голосование выявило, что одним из участников следующего шоу должна быть пони от «Хасбро».

— Могли взять кого угодно.

— Ты сильная. У тебя, по крайней мере, есть шанс.

Литлпип, не удержавшись, ехидно улыбается:

— Это потому что я с Эквестрийской пустоши?

Джон остается спокойным:

— Не только. Это благодаря тому, что ты уже успела натворить в Азиатском Гигаполисе.

— И как же мои навыки электронного взлома помогут выжить в шоу, где в маленькую, безобидную пони будут стрелять?

— Эта маленькая и безобидная пони два года обворовывала банки и богатых жителей Азиатского Гигаполиса. И даже умудрялась скрываться от полиции и ищеек корпорации, и глупо погорела на неуплате социальных налогов. Впрочем, ты можешь отказаться и отправиться на эвтаназию, как и решил суд.

— Я давно уже согласна, мать твою.

Человек кладет планшет перед пони и поясняет, показывая пальцем на нужные места:

— Тогда поставь подпись здесь и здесь. Умница, хорошая пони.

— Что… дальше? — хрипло говорит единорожка.

— Дальше отдыхай. Я распоряжусь, чтобы тебе оказали медпомощь, покормили и вернули твои вещи. Завтра ты вылетаешь.

Дверь камеры закрывается, вновь оставляя Литлпип в тишине и темноте. Но в этот раз единорожка явственно видит перед собой луч надежды…

— …И ты выжила?! — подал голос Джерри, — Не верится, если то, что я слышал о Черном Гигаполисе, правда.

— Я и не прошу тебя верить, шмакодявка, — фыркнула серая единорожка, — Кстати, мы пришли.

Окутавшись зеленоватым сиянием, тяжелая дверь отворилась в полумрак вечернего города.

Снаружи уже лило как из ведра. В коридор ворвался холодный сквозняк и шум дождя, заставивший легко одетую Скуталу зябко поежиться.

Джерри успокаивающе погладил пегасенку по шее.

— Ничего, малышка, — сказал он, — найдем, где согреться… И еще надо будет стащить курточку для тебя. Взамен той, потерянной.

Неожиданно на спину пегасенки приземлилась куртка, подсвеченная телекинезом Литлпип. Кожаная, тяжелая и явно великоватая. И с одним рукавом.

Все оглянулись на серую единорожку, которая только усмехнулась.

— Спасибо, — первым пришел в себя Джерри.

— Не принимайте близко к сердцу, — отмахнулась Литлпип. — Просто у мистера М с вами общие дела. И я не думаю, что он обрадуется, если малышка получит воспаление легких.

— Я не малышка, — буркнула пегасенка, — но спасибо.

Литлпип фыркнула и направилась по коридору обратно.

Серые сумерки индустриальной зоны стали практически ночью. Размытые силуэты людей скользили на фоне угловатых зданий и машин.

Огнями горело только такси, стоящее невдалеке.

— Лира! — вдруг крикнул голос, заставивший сердце единорожки прыгнуть в груди, — Лира!!!

В следующий миг пони бросилась под дождь навстречу выскочившему из машины Виктору Стюарту.

Вик, не обращая внимания на дождь и прохожих, рухнул на колено и заключил подбежавшую Лиру в объятия.

Слезы облегчения, сломав с таким трудом выстроенную плотину, прорвались, смешавшись с дождем и смыв все слова.

— Лира, — снова прошептал парень, поглаживая гриву единорожки, что только усиливало рыдания, — как же я боялся, что не увижу тебя больше… Ну зачем, зачем ты убежала… Что случилось, маленькая?

Струи дождя сразу промочили когда-то элегантный костюм до нитки, да и Виктор выглядел не лучше. Стоящие под козырьком крыльца Джерри и Скуталу молча наблюдали за разворачивающейся картиной. Машина, из которой выскочил Виктор, рыкнула мотором и подъехала к самому крыльцу. Сидящая внутри девушка делала вид, что совсем не слушает, и происходящее ее вообще не касается.

Лира, глотая слезы, принялась сбивчиво объяснять:

— Я… я столько успела увидеть и снова решила, что меня все обманывают… И ты тоже… Когда все свалилось… Все обман, все! Мое детство, моя жизнь, мечты! Нет никакой Эквестрии, не было путешествия между мирами… Кто я… просто сломанная игрушка… Прости… я думала, что ты забыл меня. Прости, пожалуйста!..

— Какая же ты глупенькая поняша…

— Ты меня искал, да? — тихо спросила пони.

— Перевернул вверх дном половину города, — ответил Вик, продолжая гладить пони по гриве, — И никакая ты не игрушка. Ты мой друг, лучший друг среди живущих, и я никогда, слышишь?.. Никогда не брошу тебя. И не просто потому, что обещал принцессе.