— Что такое? — спросила Лира.

Пегасенка, прокашлявшись, ответила:

— Знаете, я что-то больше не хочу есть.

— Что случилось, Скут? — в голосе Лиры послышалась тревога, — Скут?

Она хотела еще что-то спросить, но Джерри дернул единорожку за гриву, и та осеклась.

«Ма-ма-а-а-а! — визгливо орет ребенок лет семи, зажимая рукой стремительно наливающийся на скуле синяк, — Она меня ударила-а-а-а!..»

«Я сколько раз предупреждала, чтобы ты слушалась Ники? — нависает сверху огромная тень, — Плохая пони!»

Рыжая кобылка не отвечает, упрямо наклонив голову. Крикливый и плаксивый Ники любит игры, в которых всегда выигрывает. А если не выигрывает, начинает орать. А еще он любит таскать Скуталу за хвост и крылья. В этот раз даже выдернул перо. Устав терпеть, пони от души лягнула малолетнего хозяина, поставив на скуле роскошный синяк.

И в этот раз, похоже, мамаша разозлилась не на шутку.

Потом поездка куда-то сквозь зимнюю ночь. Колесная машина останавливается на мосту, и Скуталу еще не подозревает об уготованной судьбе. Только когда грубые руки хватают за гриву и хвост, все становится ясно.

Пегасенка еще не умеет летать.

И когда ее с размаху кидают в метель, навстречу черной воде, только тогда страх ледяными когтями хватает за сердце. Над рекой разносится отчаянный крик…

Куцые крылышки не могут удержать в воздухе даже жеребячье тельце. Вода кажется обжигающей, хотя на самом деле — ледяная. Бьющие по воде копытца, потом — отчаянные попытки выкарабкаться на льдину… К счастью, удачные.

Через некоторое время Скуталу перепрыгивает с льдины на льдину, потом — скачет по улице. Галопом, только для того, чтобы согреться. Куда бежать — она не знает, но останавливаться слишком холодно. Что будет, когда силы иссякнут, маленькая пони старается не думать.

Неожиданно внимание привлекает яркая вспышка. Голографическая радуга протягивается над улицей, привлекая внимание прохожих… На появляющиеся в семицветном сиянии буквы Скуталу не обращает внимания.

В отчаявшемся было сердечке с новой силой вспыхивает надежда. Теперь она знает, что ей искать. А точнее, кого. После нескольких часов расспросов и бега по городу, ей попадается на глаза здание, куда заходят люди и пони. Вместе.

Скуталу подходит к человеку, стоящему у входа прямо под вывеской «Пони-Плей».

— Чего тебе, мелкая? — спрашивает тот.

— Я ищу Рейнбоу Дэш, — дрожа от холода, отвечает Скуталу.

— Которую? — следует ожидаемый вопрос, но ответ давно уже готов:

— Настоящую, самую крутую из всех!

— Окей, малявка, — расслабляется охранник, — они с Алексом должны зайти буквально через часик…

…Скуталу сидит в холле и ждет своего кумира. Память услужливо подбрасывает воспоминания из Эквестрии: школьный фан-клуб и совместный поход, веселые и даже опасные приключения.

«Меткоискатели — путешественинки между измерениями, йей!..» — словно слышится эхо последней авантюры, которую провернула в Понивиле неразлучная троица…

…Это самый длинный час ожидания, который только может вообразить Скуталу.

Зашедший ненадолго в холл коренастый человек с добрыми глазами и мягкими руками приносит теплый плед и огромную кружку горячего кофе со сливками. Туда явно плеснули алкоголя, и пронизывающий холод спешно отступает. Человек, потрепав Скуталу по мокрой гриве, почти сразу уходит, но пегасенка еще долго чувствует вместе с теплом волну мягкой привязанности.

Клонит в сон, но Скуталу слишком перевозбуждается ожиданием своего кумира и не в силах сомкнуть глаз.

Вскоре в двери клуба входят двое. Очередная лазурная пегаска с радужной гривой в сопровождении молодого, сильного мужчины, что-то говорящего в коммуникатор. Рейнбоу, поскрипывая кожаной одеждой, подходит к сидящей в кресле поклоннице, глядящей восторженными глазами. Скуталу даже не обращает внимания, что обычно взлохмаченная радужная грива острижена до состояния короткого гребня, а на мордочке довольно много макияжа.

Дэш, подойдя к Скуталу, говорит:

— Джеки передал, что ты ищешь самую крутую, самую настоящую Рейбоу Дэш?

— Да, да, да! — пегасенка чуть не прыгает от радости.

На мордочке появляется кривая, недобрая усмешка. И одобрительная — на лице того человека, что пришел вместе с Рейнбоу…

— Что ж, ты ее нашла.

Тогда юная пегаска еще не знает, что совершила самую страшную ошибку в своей жизни…

— Не хочу об этом, — бросила Скуталу, отворачиваясь и ускоряя шаг.

Лира вопросительно скосила глаза на Джерри, но тот снова покачал головой и сказал:

— Просто дай ей немного времени. Она расскажет, когда будет готова.

Какое-то время они молча шли сквозь промозглое утро. На улице стали появляться первые машины и прохожие, спешащие по делам. Солнце, скрытое нагромождением высотных зданий, осветило небо, но даже не подумало показаться.

— Как думаешь, Марта не сильно обидится, когда увидит пустую кастрюлю? — спросил вдруг Джерри. Правда, больше для того, чтобы нарушить молчание.

— Не волнуйся, — отозвалась Лира, — я ей оставила свои деньги.

После этих слов мыш чуть не свалился с гривы.

— Ты сделала что?! — воскликнул он.

— Я отдала ей все деньги.

Джерри несколько секунд открывал и закрывал рот, напоминая рыбу, выброшенную на берег.

— Да даже Скуталу не способна на такую глупость! — наконец, выдавил он.

— Хей! — оглянулась ушедшая вперед пегасенка, — Я все слышу!

Лира осталась спокойной:

— Вик говорил, что на них всего-то можно повеселиться денек-другой в «Галакси-Плаза». Подумаешь…

На этот раз шокированной выглядела Скуталу:

— ДЕНЬ в «Галакси-Плазе»? Самом большом и дорогом центре развлечений в БЕЛОМ городе?..

Джерри убитым тоном продолжил:

— …или месяца четыре сытой жизни для ребят вроде нас… Там же две тысячи, не меньше! Было…

Лира, покраснев, проговорила:

— Там… было чуть меньше трех.

Она тут же поняла, что сделала только хуже, увидев одновременно фейспалм от Джерри и фейсхуф от Скуталу.

— В следующий раз дай деньги мне! — в отчаянии чуть ли не выкрикнула рыжая пони.

— Нет, не давай, — отозвался Джерри.

— Почему? — хором спросили пони, и мыш пояснил:

— Потому что вон как у тебя глаза заблестели от одного упоминания «Галакси-Плаза».

— Прекратите оба! — Сердито проговорила Лира, — Вы видели как живет эта несчастная женщина? Она нас приютила, накормила и дала место, где переночевать, хотя сама еле сводит концы с концами! А вы мне говорите, что я должна уподобиться тем, кто живет в этом мире? И вам не стыдно?!

Скут и Джерри одновременно потупили глаза.

— Прости, Лира, — проговорил Джерри, — Нехорошо считать чужие деньги, конечно же… Просто когда полжизни проводишь в нужде, поневоле начинаешь придавать деньгам значение.

— Я так понимаю, на них мы могли спокойно переночевать в отеле, да? — уточнила единорожка.

— Не думаю, что это хорошая идея, — немного подумав, решил мыш, — В гостиницах сканеры, наши перебитые чипы сразу бы засекли. Но то, что вопрос о еде или каких-то вещах оказался бы решен надолго — это да.

Лира покраснела.

— Простите. Это был… просто благой порыв. Наверное, мне стоило оставить что-нибудь и нам.

— Чего уж теперь, — махнул рукой Джерри, — ладно, не пропадем. Забудь.

Единорожка, чтобы хоть как-то отвлечься, глазела вокруг.

Районы, окружающие сияющее великолепие Шпилей, остались со времен Великого Строительства. Больше всего они походили на города конца двадцатого и начала двадцать первого века. Тут как будто ничего и не изменилось: серый бетон и черный асфальт, грубые одеяния и угловатые машины на колесах. Так не походило на волшебный мир технологических чудес, что демонстрировал по визору Виктор!

К копытцу прицепился скомканный обрывок газеты, но единорожка и ухом не повела. Ее внимание привлекла рыжая пегасенка, которая мечтательно смотрела куда-то вверх.

Джерри, проследив взгляд единорожки, позвал: