Когда дверь открылась, изнутри донеслась музыка и шум, обычно соответствующий разудалому веселью.

«Наверняка и тут есть Пинки Пай, устраивающая вечеринки по поводу и без», — с улыбкой подумала единорожка.

То, что Виктор не стал домогаться ее предыдущей ночью, а также слова принцессы, вступало в резкое противоречие с увиденным. Лира решила про себя, что выяснит все сама, заодно устроив себе очередное испытание на смелость.

Ей представлялись мрачные застенки, наполненные пленными пони. Черный з?мок, зловещая усадьба, башня злого волшебника… Но «Пони-Плей» представлял собой самое обычное здание, с не слишком броской вывеской-голограммой и типичным для этого района серым фасадом. Окна, поблескивающие зеркальным напылением, скрывали то, что происходило внутри, но клуб совершенно не выделялся на ярко освещенной улице, полной круглосуточных заведений.

Скучающий охранник у входа немного удивленно уставился на мятно-зеленую пони, в одиночестве идущую в клуб. Не то чтобы это было удивительно само по себе — многим синтетам нравилось подобное времяпровождение. Просто эта поняша больше всего напоминала сбежавшую от воспитателей гимназистку из Белого города: строгий костюм, аккуратная прическа, широко распахнутые наивные глаза, ни следа косметики на мордочке…

— Добрый вечер, сэр, могу я войти? — поинтересовалась она, немного склонив голову на бок.

Охранник, на груди которого красовался бейдж с именем «Джек», преодолел удивление и провел над головой пони сканером. Тот мигнул синим индикатором — метка была в порядке, пони не была ни свободной, ни просто бесхозной.

— Где твой хозяин, поняша? — не удержался Джек, — Внутри?

— Нет, — немного смутилась единорожка, — мой… друг не знает, что я здесь.

Человек улыбнулся и шутливо погрозил пальцем:

— Ты непослушная пони, раз без спросу ходишь в такие места. На его месте я бы тебе всыпал хорошенько, если бы узнал.

Лира, у которой екнуло сердце после первых слов Джека, еле сдержалась, чтобы не отступить назад.

«Вик ни за что не ударил бы меня», — хотела она возразить, но сказала совсем другое:

— Так я могу войти?

— О, конечно, — Джек посторонился, — давай. Сегодня Рейнбоу гуляет… опять. Веселись.

— Спасибо, сэр, — пропела девичьим голоском единорожка и радостно зацокала внутрь, телекинезом сдвинув дверь-вертушку.

Джек усмехнулся.

Создавалось впечатление, что эта пони сама не знала, куда идет…

…Быстро миновав небольшой холл, Лира Хартстрингс оказалась в просторном зале, залитом неровным светом перемигивающихся огней.

Центр занимало круглое углубление, а прямо над ним на возвышении располагалась сцена, скалой нависающая и над залом, и над глубокой ямой, напоминающей цирковой манеж.

Все остальное свободное пространство, имеющее форму подковы, занимали столики и диваны, разделенные невысокими перегородками на уютные закутки. Вообще, «Пони-Плей» казался куда крупнее «Маяка», и народу здесь было явно больше. Как пони, так и людей.

Но главное различие было не в этом.

Лире стало немного не по себе, когда она увидела первую пони-официантку. Синяя единорожка с белой гривой быстро прошла мимо, неся в сиянии магии поднос с пятью пенными кружками. Одета пони была в высокие черные носочки с вышитыми звездами и довольно легкомысленную сбруйку, оставляющую для воображения совсем немного места. Круп прикрывала короткая юбочка, задираемая хвостом, и скрывающая разве что кьютимарку.

Лира, быстро свыкшаяся с обычаями людей, подумала, что показаться в таком виде в мире, где принято всегда одеваться, лично она посчитала бы не слишком приличным.

Но и вторая, и все остальные официантки были одеты точно так же, разве что в разные цвета, гармонирующие с шерсткой. Никто из присутствующих не обращал на это внимания, и единорожка решила, что здесь такое в порядке вещей.

Со стороны сцены громыхнуло, и в воздух взвились языки пламени вперемешку с фейерверками. Появившийся на возвышении человек в черном костюме и с цилиндром на голове поднял руки и провозгласил:

— А сейчас, дамы и господа, кобылки и джентльпони, мы имеем возможность вновь слышать нашу знаменитость — Рейнбоу Дэш, единственную и неповторимую! Встречайте!

Зал разразился аплодисментами и топотом, свистом и улюлюканьем. В воздухе пронеслось несколько пегасов, и Лира отметила, что все присутствующие Рейнбоу Дэш постарались отлететь от сцены подальше.

«Единственную? — подумала единорожка, — Как интересно, неужели сама?.. То есть первая? Или просто хвастунишка?..»

Грянули первые аккорды музыки, но для Лиры будто наступила мертвая тишина. В мигающем свете спецэффектов мятная единорожка разглядела пони, что находились в клубе.

На первый взгляд, никаких существенных отличий от «Маяка» здесь не было, за исключением разве что декораций. Ну, музыка подинамичнее. Официантки-пони, опять же.

Но Лире удалось разглядеть, в чем состояло главное отличие.

В небольшом кусочке Эквестрии, где под крылом солнечной принцессы собирались счастливые друзья, в глазах и людей, и пони, светилась одинаковая радость и веселье. Здесь же…

Здесь Лира нигде не заметила счастливых улыбок. Злорадные и насмешливые — да, безусловно, но искренне тут, казалось, не веселился никто.

Многие пони здесь были почти не одеты, даже по сравнению с практически голыми официантками. Откровенно-вызывающие, а иногда подчеркнуто-строгие, агрессивных расцветок наряды только усиливали впечатление.

Некоторые пони не двигались с места — те, что понуро сидели рядом с людьми на поводках и цепочках, ведущих к ошейникам или недоуздкам. И совсем не похоже было, что пони надели эти атрибуты подчинения по доброй воле.

Сердце тревожно билось о ребра при виде пони, взнузданных и перевитых какими-то черными ремнями. Именно в их глазах чаще всего мелькали страх или безразличие, и они почти не участвовали в царящем вокруг веселье. Разве что провожали взглядом какую-нибудь пони, косились на сцену или один из экранов. Да и люди, сидящие рядом и зачастую держащие в руке концы поводков или уздечек, почти не обращали внимания на своих пленниц.

Лира вздрагивала каждый раз, когда видела такое или встречалась с очередным затравленным взглядом. Очевидно, здесь многие пони были попросту рабами людей. И одной Селестии ведомо, как далеко люди заходили в подобных «развлечениях». Судя по всему, довольно далеко.

Воображение нарисовало нехороших людей, захватывающих пони в рабство, где их ждала поистине трагическая судьба…

«Ты плохая, плохая пони!» — вновь пронеслось в голове.

В это время на сцене появилась Рейнбоу Дэш, сжимающая в передних ногах электрогитару. Расправив для равновесия крылья, она обвела взглядом всех присутствующих. Раздался рев диссонансной тяжелой музыки, с непривычки сильно резанувший по ушам единорожки.

Радужная пегаска запела. На пределе голосовых связок, даже зажмурив от напряжения глаза. Знакомый голос звучал с какими-то странными интонациями, словно в душе исполнительницы поселилось что-то недоброе и мрачное:

Лира готова была поклясться, что эту Рейнбоу Дэш просто распирает дикий восторг. И если бы не преисполненный злобной агрессией голос, может, в такой музыке мятная единорожка нашла бы даже что-то привлекательное.

Рейнбоу тем временем ударила по струнам взревевшей гитары и повысила голос, хотя казалось, что дальше уже просто некуда: