Или ее.

— Да, — честно ответила я. — Хотя бы ненадолго. Но я поняла, насколько глупой была эта идея. Я больше не хочу этого.

Я не понимала, насколько смущенно и застенчиво звучат мои слова, пока не произнесла их вслух.

— По крайней мере, в этом теперь есть смысл. Давай наклонись назад, — скомандовал Кинг.

Я задрала подбородок, а Кинг придержал меня за затылок. Он взял чашку с полочки и, набрав в нее воды, медленно вылил на мои волосы.

— Ты убил свою мать, — прошептала я.

Какой бы приятной ни была ванна, я не могла заткнуть свой рот, слова сами слетели с языка.

— Преппи, бл*дь, — Кинг помотал головой. — Он не должен был ничего говорить. Это не твоего ума дело, — выплюнул он. Его задели мои слова. — Это вообще нахер никого не касается!

Через минуту или две его дыхание вновь выровнялось, а венка на шее перестала пульсировать. Он закончил поливать мои волосы.

— Значит, ты знаешь, что я сидел в тюрьме?

— Да.

— Знаешь, как долго я там пробыл?

— Три года, — произнесла я, вспоминая слова Преппи.

— Да, три года. А ты знаешь кого-нибудь, кто получил за убийство три года? — почему я раньше об этом не подумала?! В этом не было смысла. Я потрясла головой. — Это длинная история, но сегодня у меня нет настроения баловать тебя сказками.

— Но ты убил Никки.

Я прокляла себя за то, что не могла найти иголку с ниткой, чтоб зашить себе рот. К моему удивление, Кинг прыснул со смеху. Это был настоящий смех, будто я рассказала забавную шутку. Я даже не знала, что этот человек способен на такой смех.

— Нет, — ответил он. — Я не убивал.

— Да, убил, — возразила я. — Я слышала, как ты рассказывал об это Преппи. Почему ты это отрицаешь?

— Подумай головой. Ты действительно слышала, как я говорил, что убил ее?

И опять он был прав. Я не слышала, чтобы он произнёс именно эти слова.

— Я сказал лишь то, что она была мертва. Извини, щенячьи глазки, но это так. Я нашел ее с иглой в руке в сраном мотеле за городом, — Кинг поймал слезу, скатившуюся по моей щеке, большим пальцем. — Она стреляла в тебя. Думаешь, она правда достойна этой слезы? — он удивил меня, когда слизал соленую каплю с пальца.

— Она стреляла не в меня, — защищалась я. — Она пыталась сбежать. Никки подстрелила меня случайно. На самом деле, она целилась в тебя. Мы были в отчаянии. Отчаянные люди совершают отчаянные поступки.

В этот момент я поняла, что соскучилась по Никки. Какими бы кончеными ни были наши отношения, она стала всем, что у меня было.

А теперь не существовало и ее.

— Щенячьи глазки, специально или нет, но она выстрелила в тебя. Честно говоря, если бы я нашел ее живой и если бы она снова наставила на меня пистолет, я бы прикончил ее.

— Моя жизнь похожа на все увеличивающуюся кучу вопросов, которые продолжают падать сверху, и я готова добавить к этому ещё и ответы, прежде чем потеряю остатки мозгов.

— Как… Красноречиво с твоей стороны.

— Я серьезно. Для чего ты искал меня? Зачем париться и тащить меня обратно?

— Мое решение отпустить тебя было временным помутнением рассудка. А почему я принял это решение, тебя не касается. Дело в том, что твоя подруга мертва, а ты все еще должна мне. Ты моя собственность и будешь принадлежать мне, пока я не изменю своего решения.

Он провел мокрой мочалкой по моим ногам, вытирая раны на стопах. Я вскрикнула и зажмурилась.

— Ты их почти изуродовала.

— Знаешь, такое случается, когда тебя бросают гнить в лесу, а потом ты идешь несколько миль под раскаленным солнцем, — выплюнула я.

Я ожидала, что он начнет возражать мне, вступит в словесную перепалку, но он удивил меня:

— Мне жаль. Как я говорил, это было временным помутнением рассудка.

— Ты только что извинился передо мной?

— Нет, я сказал, что мне жаль и это было временным помутнением рассудка. Я не произнёс «прости».

— Как именно я должна заплатить тебе? — нерешительно поинтересовалась я. — Мы уже говорили об этом. Мне нечего тебе дать, — я вздохнула. — У меня вообще ничего нет.

— Ты заплатишь так, как я скажу, щенячьи глазки.

— А что, если я не хочу быть твоей?

Кинг не колебался:

— Тогда, я отдам тебя Преппи. Он с тобой разберется. Парень хоть и кажется милым, но в нем столько дерьма, что он и глазом не моргнет прежде, чем прижать тебя к стене и отыметь. Он любит, когда девочки кричат под ним. Любит, когда они теряют сознание от боли. Просто обожает, когда они сопротивляются. Или, может, я одолжу тебя Медведю и его команде. Слышал, Гаррис и Моно любят игры с ножом, — в его голосе не было ни капли юмора. — Но если ты согласишься, то будешь принадлежать исключительно мне. Будешь под моей защитой. И когда ты мне надоешь и твой долг будет оплачен, сможешь уйти.

— Защита, — повторила я. Именно то, что я здесь искала. — Что, если ты не устанешь от меня?

Кинг подавился смешком:

— О, я устану. Всегда устаю. Но до этого момента ты будешь делать все, что я говорю. Ты будешь жить в моем доме, — его взгляд опустился к моей киске, — и спать в моей постели.

— Ты собираешься изнасиловать меня? — мое сердце выпрыгивало из груди. — Одно дело, если я добровольно могу заплатить за себя таким образом. И совсем другое, когда у меня отнимают выбор. Если это твой план, можешь просто сунуть мою голову под воду и открутить кран на полную.

— Хотя твое тело сейчас ослабло и истощено, но твой рот, кажется, так и нарывается на неприятности.

После этих слов адреналин тут же рванул по моим венам, вернув меня в реальность и приготовив к новому сражению за свою жизнь. Разбрызгав еще больше воды, чем в прошлый раз, я встала в ванне абсолютно голой перед ним. И мне было плевать, что я ничем не могла прикрыться.

Кинг удивил меня в очередной раз, когда залез в ванну, намочив тем самым свои джинсы. Я выставила перед собой кулаки, собираясь ударить его в случае необходимости. Он прыснул со смеху и прижал меня к своей татуированной груди, при этом заведя мои руки за спину.

— Ты еще поймешь, что во мне много дерьма, но я не какой-нибудь гребаный насильник. Прежде чем я трахну тебя — а я это сделаю, щенячьи глазки — ты будешь умолять меня об этом, — прошептал он возле моей шеи.

Я сдвинула бедра, пытаясь унять то ощущение, которое он пробудил у меня между ног. Курсировавший по моим венам адреналин превращался в нечто иное. Я была готовой для него. Только не в том смысле, что я думала ранее.

Предательское тело.

— Сначала тебе нужно зализать раны. Твои стопы порезаны, а ухо снова начало кровоточить.

Кинг ступил из ванны на пол и вытащил меня вслед за собой, ставя на холодный кафель, из-за чего мои зубы начали стучать друг о друга. Он открыл шкафчик и достал оттуда полотенце размером с одеяло.

— Есть еще кое-что, что ты должна знать.

— Например?

— Ты рассказывала Преппи, что с тобой случилось. Но как такая, как ты, вообще могла пропасть?

— Такая, как я?

— Кто-то точно скучает по твоим прекрасным глазам, — он сжал мои волосы в кулак и запрокинул голову назад.

— Я пыталась найти кого-то, кто знает меня, — ответила я, хотя зубы все также стучали. Кинг обтирал меня полотенцем, осторожно обходясь с повреждениями. — Полиция тоже искала, но не нашлось ни единого заявления о пропаже похожей на меня девушки. Моих отпечатков пальцев не было ни в одной базе. И ранее я не привлекалась к уголовной ответственности.

Кинг расстегнул джинсы и, стянув их с себя, повесил на веревку, протянутую через всю ванную. На нем остались лишь черные боксеры, эластичную ткань которых натягивала огромная эрекция. Он заметил, что я смотрю на него, но ему ни капли не было стыдно за его возбуждение. Он даже не прикрывался. Уголок его рта дернулся в улыбке, когда парень сделал несколько шагов ко мне.

Кинг поднял меня на руки, будто я была младенцем, и понес в свою спальню на кровать.

Наручники так и висели на спинке.

— И что теперь? Я твоя пленница? Опять прикуешь наручниками к кровати?