— Маргарет? — мягко говорит мужчина всего на несколько лет старше меня, с темными волосами, такими же вьющимися, как и мои, хотя они и коротко острижены. Из его беспокойства я понимаю, что он хорошо меня знает, но я никогда его раньше не видела. Однако, что-то в его лице странно знакомо...

— Всё в порядке, — говорю я. Я не имею понятия, что еще сделать, только ободрить их. Потом я кладу руку на грудь, чтобы успокоиться, вскрикиваю и смотрю вниз.

Все слои Жар-птицы лежат в беспорядке у меня на коленях и на ступеньках вокруг. Только открывающийся кулон все еще висит вокруг моей шеи.

Она сломана.

Жар-птица сломана, и я не знаю, как её починить.

Ох, дерьмо.

Перевод выполнен для сайта https://vk-booksource.net

 

Глава 10

— Маргарет? — русый молодой человек встает рядом со мной на колени и берет меня за руку. Мы оба одеты в перчатки из белой кожи, такие мягкие и тонкие, что они почти не ощущаются. — Маргарита? Ты в порядке?

— Я в порядке. Честно. Только неуклюжая, — о Боже, где я? Что происходит? Я думала, что предыдущая вселенная сильно отличалась от моей, но эта, эта была совсем другой.

— Вы волнуетесь, как старушка, Владимир. Снова, — самый массивный мужчина в группе хмурится, его голос такой глубокий и резонирующий, и из его тона я понимаю, что он привык к тому, что ему подчиняются без раздумий. На его форме с мундиром цвета слоновой кости больше медалей, чем у остальных. Он гораздо выше шести футов.

— Тогда я бабушка, — говорит молодой человек, Владимир, и посылает мне ободряющую улыбку. Я быстро собираю части Жар-птицы, с моего запястья свисает маленькая розовая сумочка, и я складываю туда части.

— Почему вы беспокоитесь о брелоке? — командует массивный мужчина, который, кажется, заведует этой костюмированной вечеринкой. Или что это такое. — Жемчуга Тарасовой все на полу, а вы просто позволяете им рассыпаться.

— Мы их соберем, Ваше Императорское Величество, — шепчет женщина, которая вместе с несколькими другими, одетыми менее пышно, чем остальные, включая меня, встают на колени, чтобы собрать все жемчужины. Я поднимаю руку к горлу и обнаруживаю, что помимо Жар-птицы и разорванной висящей нитки от жемчуга на мне надето какое-то огромное тяжелое колье.

Его Императорское Величество?

— Папа, если бы у меня был такой прекрасный жемчуг, я бы не упала и не порвала его, — говорит девушка на несколько лет моложе меня, даже несмотря на то, что я никогда не видела её раньше, она тоже выглядит слишком знакомо.

Немного похожа на Владимира и немного...

— Если бы у вас был такой прекрасный жемчуг, Катя, вы бы потеряли его еще до бала, — высокий мужчина даже не удостоил её взглядом, и Катя вешает голову. — Маргарет, вы можете сегодня танцевать? Или мы должны извинить вас?

— Я в порядке, правда. Пожалуйста, позвольте мне восстановить дыхание, — подождите, что я говорю? Танцы? Какие танцы? Может быть, мы актёры и это какое-то представление. Это объяснило бы костюмы, так?

Но я уже догадалась. Мраморная лестница, красный бархатный ковёр, это только часть огромного дома и пятидесятифутовыми потолками, и лепниной, покрытой тем, что похоже на настоящее золото. Это дворец. И мы не туристы, которых ведут по залам с заграждениями и предупреждают о фотографиях со вспышкой.

Когда Владимир помогает мне встать на ноги, высокий мужчина говорит ему:

— У Маргариты есть слуги, чтобы помочь ей, Владимир. Сын Царя должен быть выше того, чтобы, нянчиться.

Глаза Владимира загораются огнем, и он поднимает подбородок.

— Как желание помочь сестре может быть ниже достоинства любого мужчины? Разве дочь Царя не должна ожидать помощи от любого, в любую минуту?

Сестра. Мои глаза расширяются от шока, когда я понимаю, почему Владимир кажется мне таким знакомым. Он, и Катя, сейчас, когда я снова изучаю её лицо, они очень похожи на мою маму.

На нашу маму?

Нет. Абсолютно нет. Они — дети Царя, черт, здесь всё еще Цари? Что это за измерение? Ладно, этот парень — Царь, а это его дети, но я не могу быть его дочерью. Невозможно, чтобы кто-то кроме доктора Генри Кейн был моим отцом. Так же, как и у любого человека, мой генетический код уникален, его невозможно воссоздать. Я могу родиться в любом измерении только у родителей, которых я всегда знала.

Мама? Я осматриваю пышно одетую группу, надеясь увидеть её. Какая бы версия моей матери ни существовала в этом измерении, она нужна мне немедленно.

Но я нигде её не вижу.

Ладно. Одно я знаю точно: я не смогу здесь притворяться. Прямо сейчас мне нужно немного времени в одиночестве, чтобы понять, что происходит.

Я падаю на плечо Владимира в обмороке, притворном только наполовину.

— У меня так кружится голова, — шепчу я.

— Ты ударилась головой? — Владимир берет меня обеими раками, его лоб наморщился от беспокойства. Он очевидно верит, что он мой старший брат, его нежная забота очень успокоила бы меня, если бы я знала его дольше трёх минут. — Отец, мы должны позвать к ней доктора.

— Я не ударилась головой, — возражаю я. — Но я плохо себя чувствовала раньше. Я, я думаю, что я съела что-то не то.

Царь раздраженно выдыхает, он кажется зол из-за того, что не всё в мире подчинено ему.

— Ваш здравый смысл должен был подсказать вам оставаться в постели. Возвращайтесь в свои комнаты. Владимир и Катя будут представлять семью.

Будучи в безопасности за согнутой рукой Царя, Катя показывает мне язык. Она кажется совсем еще ребёнком.

— Позвольте мне пойти с ней, — говорит Владимир. Я никак не могу осознать то, насколько он похож на маму и на меня. — Я вернусь через несколько минут.

— Вы заходите слишком далеко, — рычит Царь. — Зачем ей тогда фрейлины? Зачем ей личный страж? Они должны присматривать за ней. Даже вы должны это понимать.

— Всё хорошо, Владимир, — шепчу я. Я не хочу начинать семейную ссору и, кроме того, мне нужно побыть одной. — Иди.

Владимир сомневается, но кивает и отпускает меня. Руки моих фрейлин порхают вокруг меня, пытаясь поддержать, но не осмеливаясь прикоснуться.

Царь знаком подзывает кого-то из группы, кого-то немного позади меня.

— Вы, там. Лейтенант Марков. Отведите её в её комнату, — потом твердая рука берет меня за локоть.

Я поворачиваюсь и вижу Пола, стоящего рядом, сразу за людьми, окружающими меня.

В первую секунду я боюсь его. Но страх быстро сменяется надеждой, потому что я вижу, что он меня узнал. Это мой Пол, он здесь, и я не так одинока, как думала.

Он выглядит блестяще в форме гвардейца, аккуратно подстриженная борода оттеняет линию его подбородка, он в высоких сапогах и к его бедру прикреплена шпага. Однако на воротнике я вижу поблескивающую цепочку, там Жар-птица.

Пол склоняет голову, потом начинает вести меня обратно по лестнице. Остальные участники королевской вечеринки наблюдают за моим уходом, Владимир, с беспокойством, Катя открыто злорадствует, что она пойдет на бал, а я — нет, а Царь, предположительно мой отец, всего лишь со скучающим презрением.

— Мы всё правильно делаем? — шепчу я.

— Откуда я знаю? — отвечает Пол таким же приглушенным голосом. — Никто ничего не говорит. Продолжай идти.

Когда мы достигаем площадки наверху лестницы, я вижу своё отражение в длинном ряду зеркал, украшающих стену. Бриллиантовое колье вокруг моей шеи толщиной в несколько рядов, и каждый камень блестит, так же, как и рубины в моей тиаре. Моё вычурное белое платье тоже немного блестит, потому что, кажется, в ткань вплетены серебряные нитки. Пол, должно быть, только солдат, но его форма с алым мундиром выглядит так же прекрасно, как моя одежда. Мы словно переоделись для Хэллоуина, или первоклассного выпускного.

Как только мы оказываемся одни, Пол с гневом поворачивается ко мне:

— Я же сказал тебе идти домой!

— Ты не можешь мне приказывать! Почему ты думаешь, что можешь управлять мной? Потому что ты — гений, а я — нет?

— Я должен нести ответственность, потому что я старше тебя и понимаю, что происходит, а ты — нет, — отвечает он.