Не было никаких кораблей.

Валорианцы не взбирались по скалам.

Ничего.

Арин отполз от края, перекатившись на спину, взглянул на бледное небо, а потом и на ждущих его геранцев.

Их взгляды пересеклись. Он покачал головой.

* * *

Арин въехал в Итрею, местность, которую он помог освободить во время  Первозимнего восстания. Здешний народ находился слишком далеко от города и гор, чтобы полагаться на акведуки для воды; они пользовались колодцами, поэтому никто не заболел. Может быть, они не были рождены бойцами, но Арин будет иметь дело с тем, что есть. Он проехал по деревне и попросил о помощи. Около двадцати мужчин и женщин последовали за ним в горы.

Голые скалы.

Безмолвные.

Арин снова посмотрел на пустые воды и представил, что Рошар, должно быть, подумал, когда увидел Арина в утреннем свете и отправился на пляж без него.

Арин задумался, а что если его неповиновение — а может, Рошар усмотрит в этом трусость? — будет стоить ему союза, который он с таким трудом выковал в кузнице.

* * *

Но на второй день Арин их увидел.

Поначалу, он не поверил, что это происходит наяву. Он не видел никаких вновь приплывших кораблей — должно быть, они бросили якорь где-то вне поля зрения, за южным краем скал, основание которых омывала вода. Прежде Арин не замечал маленькую гряду у подножия скал. Он понял что это (поначалу ему показалось, что это тёмные скалы в море), когда сумел разглядеть чёрные фигурки на фоне ярко-белых скал.

Арин вновь посмотрел через подзорную трубу. Солнце омывало ему плечи. Он чувствовал, что вспотел. Его желудок, прижатый к траве, сжался в тугой узел.

Валорианские Всадники взбирались на скалы парами. Один держал верёвку внизу. Другой, обвязанный верёвкой, поднимался вверх, впиваясь в породу крюками и странными приспособлениями. Взбирающиеся цепляли веревку за опору, каждая из которых очень напоминала стремя, так, что веревка проходила свободно. Затем взбирающиеся вскарабкивались на утёс, а те, что стояли внизу, травили верёвку, ослабляя её.

Их было немного, всего несколько сотен, по мнению Арина.

Он наблюдал, как взбирающиеся дотягивались до концов веревок. Они использовали свои приспособления для прикрепления к каменной стене. Затем они закрепляли верёвку, а потом, дергая её, давали понять, что их партнёрам внизу можно тоже подниматься тем же путем. Когда они добирались до крюка, процесс повторялся, и они снова начинали взбираться вверх, насколько хватало веревки.

На мгновение Арин позволил себе представить, что они, должно быть, чувствовали. Ветер ревёт. Их кожа обветрена, губы потрескались. Пальцы дрожали над камнем, когда они искали опору. Облегчение, если опора оказывалась хорошей. Страх, если руки соскальзывали по гладкой как стекло породе. Их ноги теряли опору. Они висели, руки пылали от боли. Но верёвки удерживали, пока ноги не находили крепёж в скале или выемку. Руки кровоточили, во ртах пересохло, но они продолжали взбираться вверх.

Арин отполз от края. Он перестал думать о том, что чувствовали валорианцы. Они пришли украсть его страну и убить его народ. Ему не нужен совет бога о том, как быть дальше.

У него была небольшая группа вооруженных геранцев, согласившихся помочь, которая рассредоточилась за ближайшими низкорослыми, пригибаемыми ветром к земле, кустами.

Арин подождал, пока на выступе появится и взберется первая пара мужчин. Они водрузили себя на твердь, а затем начали тянуть вверх веревки, по которым еще поднимались их партнеры.

Как только Всадники взобрались наверх и руки у них оказались заняты, геранцы вышли из-за кустов.

Арин был первым, кто обрушился на них, чтобы показать остальным, что нужно делать.

Всадник развернулся, его карие глаза были широко распахнуты. Он всё ещё стоял на земле. Меч Арина рассек длинную, смотанную верёвку в руках валорианца. Верёвка полетела вниз. До Арина донесся крик.

Арин срубил зацеп Всадника и приставил кончик меча к горлу вспотевшего мужчины.

— Лезвие или скалы? — спросил Арин валорианца. Слова прозвучали бездушно, исчирканные сыростью ветра.

Глаза валорианца красноречиво пошарили вокруг.

Спустя один громкий удар сердца, Арин понял, что Всадник был слишком напуган, чтобы ответить. Арин сделал выбор за него и взмахнул мечом.

* * *

— Я с тобой не разговариваю, — сообщил Рошар, когда распахнул отворот палатки и встретился лицом к лицу с Арином. Молодой человек всё равно протиснулся внутрь.

— Ты мне тут закапаешь кровью весь пол, — сказал принц. — Это пятно невозможно будет отмыть.

Арин опустил взгляд. «Полом» в палатке служил песок. Из бока Арина сочилась кровь, каплями размером с монету падая в песок и меняя его оттенок на более тёмный. Валорианский кинжал нашел слабое место в закаленных кожаных доспехах Арина, там, где они застегивались пряжками, и вошел прямо меж рёбер. Это случилось на пляже, после того, как Арин разобрался с Всадниками и поскакал навстречу восточной армии.

— Полагаю, ты остался на задворках, — сказал Рошар, — вдали от веселья. Вот, что получаешь за опоздание. — Рошар стянул с себя пропитанную потом тунику. — Фу. Я воняю.

— Рошар...

— Может, ты замолкнешь наконец? Я же сказал, что не разговариваю с тобой. Ты просто не способен поступать по-людски, да?

— Но генерал...

— Да, отступил. Да, без своих драгоценных Всадников. Я слышал о твоих подвигах. Вышвырнул их с утёса, да? Очень спортивно. Но ты опоздал на мою битву, когда был мне так нужен, и я говорил тебе, чья это земля, за которую я продолжаю биться?

— Я знаю. Прости.

Принц фыркнул.

Арин, не зная что сказать, возился с пряжками на своей броне. Рана вдоль рёбер сильно жалила.

— Как погляжу, никто не помог тебе вылезти из доспехов. Бедняжка. Посмотри на меня, — Рошар жестами показал на себя, одетого только в тунику и штаны, руки голые и мускулистые, измазанные чужой кровью, — я избавился от доспехов, как только валорианцы отчалили от пляжа, потому что я принц и я велел помочь мне их снять, и меня слушаются.

— Так вот, значит, чего ты хочешь от меня? — произнес Арин.

Рошар опустил руки.

— Ты правда хочешь, чтобы я исполнял всё, что ты велишь?

Ответа не последовало.

— И не важно, что я был прав насчет скал?

Рошар поморщился.

— Честно говоря, это только усугубило ситуацию.

— Я не собираюсь подчиняться тебе. Ты мой друг, а не хозяин.

Рошар отвел взгляд, его изуродованный нос портил профиль. Он изучал пустую стену брезентовой палатки, которая светилась на солнце. Рошар вздохнул, дернув тем, что осталось от уха. Затем он повернулся и открыто посмотрел Арину в лицо. Его рот сжался в тонкую усталую линию.

— Давай сюда, — он дернул броню Арина и начал её расстёгивать. — Остановим кровотечение. О, ты только посмотри на себя. Арин, тут же живого места нет.

* * *

— Ты мне всё равно не понадобился, — сказал ему Рошар, когда они возвращались верхом обратно в город, оставив на пляже для надежности несколько батальонов. — Я был хорош в сражении. Всё оттого, что я неотразим. Как один из ваших богов. Стоит только людям меня увидеть, как разум их меркнет. И я просто провожу по ним мечом.

Арин цокнул Джавелину, чтобы тот обогнал лошадь Рошара.

Рошар его нагнал. Как и большинство восточных людей, он ездил верхом без поводий, направляя коня лишь коленями, пятками, да перенося свой вес. Это позволяло ему свободно и размашисто жестикулировать, разговаривая.

— Ты меня слушаешь? — Он наклонился, чтобы толкнуть Арина в плечо. — Я не уверен, что ты до конца понимаешь ценность присутствия бога среди твоего народа.

— Может, мне помолиться, чтобы ты исчез?

Рошар ухмыльнулся.

— Мы взяли в плен несколько валорианцев.

— Зачем?

— Ради информации, разумеется. Новости из Валории в последнее время в дефиците. Наши шпионы молчат. А твои?

Арин ничего не слышал ни от Тенсена, ни от Моли. Он покачал головой.