И в полной тишине учитель, немного сгорбленный, с двумя пучками белых волос на висках утомленными шагами вышел из класса. Ученики встали. И еще долго после этого в классе — ни движения, ни звука.
Глава вторая
Это была просто меблированная комната: диван, стол, стеллажи, где лежало несколько книжек, зато много карт и папок, несколько стульев, расставленных кое-как, шкаф, засунутый в нишу, почти голые стены, несколько фотографий со спортивными сюжетами над стеллажом, косой потолок, выкрашенный в какой-то странный голубой цвет, и именно поэтому кто-то ее окрестил голубой комнатой. Но несколько дней назад она начала называться по-иному. И об этом новом тайном названии знали только двое и еще кто-то третий неясно догадывался о нем. — Какое новое название? Наблюдательный пункт. — Кто те двое, которые ее переименовали? Сергей и Трясогузка. — А третий, кто об этом догадался? Тик!
Комната принадлежала Стефану, брату Трясогузки, находилась она в мансарде трехэтажного дома в восточной части города, возле перекрестка. Одна из улиц, которая проходила там, называлась Черешневой, и из голубой комнаты видно было, словно на ладони, весь квартал Черешен. И это сразу проясняет многое.
Гость, Сергей, прибыл на место встречи раньше «хозяина» и ждал уже с полчаса перед домом. Ждал — легко сказать. Так как он суетился, словно воробей, и если бы имел перья, то все время был бы взъерошенный и колючий. Бедняга! Он ходил так, словно ступал босиком по стеклу, а голова его — словно шарниры на плечах. Левая рука нервно сжималась на каждом шагу, но правая ни на миг не отрывалась от груди. Тетрадь с бесценным сокровищем обжигала ему пальцы, а этот шалопай Трясогузка шляется неизвестно где. И что мог написать Виктор?.. Вопрос донимал его, не оставляя ни на секунду. Из-за него он даже не пообедал, а проклятый Трясогузка…
Трясогузка неожиданно выскочил из-за угла, едва переводя дух:
— Стой… подожди… — попросил он. — Я уже думал, что нам конец. Стефан не хотел давать ключ… Сказал, что мы разведем грязь в комнате. Пришлось ждать, пока он уйдет, чтобы стибрить второй ключ.
Сергей вдруг ощутил, что ноги у него прикипели к земле:
— А если он нас застукает?
— Не застукает, я спрашивал у него. Даже проследил, куда он пошел. А пошел он на тренировку по волейболу. Я видел его в трико на площадке…
— А если он все же вернется? — снова задрожал голос у Сергея.
— Не вернется! Я сам слышал собственными ушами, когда он сказал тренеру, что до семи не уйдет. В воскресенье у них трудный матч… А сейчас нет еще и четырех… Три часа нам хватит с излишком…
Сергей немного успокоился, но от его задора, с каким он пришел на встречу, не осталось почти ничего. Успокоился он окончательно только на наблюдательном пункте. Трясогузка был в замечательной форме: у него тоже имелся сюрприз…
— Трясогузка, я не говорил тебе до сих пор: я раздобыл важный трофей..
— Оставь меня со своими россказнями. Сейчас я покажу то, что сделал за последние дни… Иди-ка сюда!
Из какой-то папки Трясогузка достал большой лист бумаги и начал торжественно разворачивать его перед Сергеем. На листе было нагромождение геометрических линий и тел, сделанных красным и голубым, обозначенных цифрами и буквами.
— Угадай, что это? — спросил Трясогузка.
— Понятие не имею… Может, шпаргалка по геометрии…
— Это карта, оригинальная карта…
— Карта!!! — оторопел Сергей. — Тогда я могу сказать, что эти пуговицы — миски…
— Ничего ты не понимаешь! — разошелся Трясогузка. — Иди-ка сюда, к окну. Посмотри и скажи, что ты видишь вон там?
Сергей покорился и глянул туда, куда показывал рукой Трясогузка.
— Улица Черешневая, очень много мозгов надо иметь, что бы догадаться…
— А здесь что? — пренебрежительно спросил Трясогузка, ткнув бумагу под самый нос Сергею.
— Итак, ты хочешь сказать?..
— Именно это я и хочу сказать! Ты что, ослеп? Вот дом Марии, квадрат обозначен цифрой три. А вот Виктора. Вот Урсу, вон там Дана, в этом треугольнике с буквой Д…
— А этот круг с буквой Й, — заторопился Сергей, — помещения Ионела…
— Естественно! Теперь видишь, какое большое дело я сделал. Теперь все черешары у нас в руках…
Сергей вынужден был сейчас признать правоту Трясогузки, но одна неожиданная и злорадная мысль посетила его:
— А для чего, собственно, нам может пригодиться твоя карта?
— Как это для чего пригодиться? Ты хочешь, чтобы я лег перед тобой на обе лапы? Три дня я мучился, пока сделал ее, а ты спрашиваешь, для чего она может пригодиться… Разве здесь нет помещений всех черешар?
— Если ты так говоришь, — сдвинул плечами Сергей. — Но их же очень легко увидеть из окна. Вон тот белый дом с крыльцом, обвитым плющом и с круглой беседкой — Марии. А там, в глубине…
— Ты что, думаешь, я не знаю? — разозлился Трясогузка. — В глубине виднеется дом Урсу. И я тебя прошу, не прикидывайся бестолочью, не то я тебя подцеплю так, как это ты делаешь с рыбой… Ты злишься, что я сам догадался сделать карту, а ты не сделал ничего…
— Оп-па! — сказал Сергей, смотря полным пренебрежения взглядом на своего друга и врага одновременно. — Прошу!
Он с проворностью фокусника выхватил из-за пазухи тетрадь, та по кривой пролетела в воздухе и упал прямо к ногам Трясогузки.
— Тоже мне трофей! — отверг его Трясогузка, выслушав рассказ Сергея. — Спрячь его снова за пазуху. Это, наверное, конспект какого-либо урока, а сейчас нам не до уроков.
— Именно сейчас… — не уступал Сергей.
— Ну! — снова разозлился Трясогузка. — Если ты и дальше будешь такой бестолочью, я тебе двину по почкам. Приходишь ко мне домой и вместо того, чтобы говорить: «Добрый день»…
— А ты, когда приходишь ко мне, что делаешь? Бабушка затыкает уши ватой, чтобы не слышать твою болтовню…
— Пусть она будет здорова, но я не учил ее подслушивать под дверью…
— Ты наглец! — разозлился Сергей. — Если так, то скажи мне, есть ли на весь город еще хоть один с такими роскошными ушами, как у сына твоего отца?
Только чудо способно было остановить жестокую рукопашную схватку, которая вот-вот должна была вспыхнуть. И это чудо явилось: в дверь трижды постучали, пауза, потом — снова трижды.
Оба спорщика сразу стали похожи на чучела, из которых высыпали труху. Каждый ждал помощи от второго…
— Кто принудил меня думать о роскошных ушах сына твоего отца? — шепотом пожаловался Сергей.
— Что нам делать?
— Это не он! — пояснил вдруг Трясогузка и не смог удержать дрожания, которое охватило его от головы до пят. — У него есть ключ…
— Словно он не мог потерять ключ, — мрачно возразил Сергей.
— Тс-с! Могила! — скомандовал Трясогузка.
Стук повторился снова, и они услышали голос, который не могли не узнать:
— Открывайте!.. Это я…
Храбрецу даже не пришлось назвать себя по имени — это был Тик.
— А пусть ему пусто будет! — обругал его шепотом Трясогузка. — Сейчас я ему покажу, где раки зимуют!..
— Это же друг Урсу! — испугался Сергей.
— Эй там! Вы слышите?.. — снова прозвучал голос за дверью. — Я же видел вас обоих в окне.
— Что будем делать? — спросил Трясогузка.
— Классно! — осенило теперь уже Сергея. — Ты знаешь азбуку Морзе?
— Понятия не имею… Да и ты тоже не осмелишься утверждать, что знаешь ее…
— Мы используем Тика! — сказал Сергей. — Он ее знает. Мы заставим его расшифровать то, что написал Виктор.
Трясогузка сразу же согласился, потом спросил, словно издалека:
— Кто там стучит в эту пору?
— Я пришел бы раньше, — ответил Тик, заходя в дверь, — но мне не дал… Цомби.
— Кто тебе сказал, что мы здесь? — начал допрашивать его Трясогузка.
— Никто… Если бы я вас не увидел в окне… А чья это комната?
— Ты об этом не узнаешь никогда! — буркнул Сергей.
— Неужели? — улыбнулся наименьший из черешар, осматриваясь вокруг. — Но если здесь… если здесь…