— Абракада… — еще прошептал он, но голова его уже мягко скользнула на руку, не в силах задержаться и даже не осознавая этого.

Первый сон перенес Тика в фантастический подземный мир. Какой-то невидимый великан взял за руку малыша, чтобы защитить его от всех и от всего. И куда только он его не водил! Каких только чудес не показывал! Замки и колоны, аркады и купола, статуи, светильники из голубой воды, нитки бус из больших кораллов на шеях каких-то гигантских доброжелательных существ. И собор! Какое чудо!.. Как меняются в лучах света трубы органа! И столько, столько чудес! Увидеть их можно только во сне!

Если бы мрак хотя на миг мог раскрыл глаза, то он навеки запомнил бы как ценнейшее украшение пещеры улыбку белокурого лохматого малыша, который через миллионы лет прибыл в свое сокровенное царство.

Время не подчинялось ни одним законам и не имело ни малейшей ценности в бесконечной ночи, сквозь которую шли два преследователя. Кажется, прошли дни, месяцы, может, прошло даже несколько жизней, с тех пор, как они ушли из дневного света. Иногда они петляли, взбираясь на обрывистые берега и крутые скалы возле большого озера, заходили в какой-либо туннель, где было полно впадин и ниш. Бородач освещал дорогу, останавливаясь лучом на скалах возле каждого поворота. Они шли, не перебрасываясь ни одним словом, стараясь не создавать никакого шума. Предчувствовали, что уже близко возле места, где остановились отдохнуть те, кого они преследовали. Несколько раз усталость кандалами сковывала их ноги, но им удавалось высвободиться от них невероятными усилиями.

Свет фонаря неожиданно выхватил длинную резиновую лодку и даже детскую руку, которая опустила пальцы в воду. Охотник хотел было сразу броситься вперед, прямо по воде, но бородач остановил его, сжав руку, словно тисками. Потом, не говоря ни слова, потянул его к себе, и они снова пошли — только не вперед, как до сих пор, а назад, к озеру.

Охотник подчинился, и когда они отошли уже довольно далековато от места, где видели лодку, он выдернул руку и злобно прошептал:

— Ты сошел с ума, друг? Хочешь, чтобы они убежали? Честное слово! Мы должны их взять!

— Стой! Не спеши, словно безумный! Надо иногда обращаться и к той штуке, которую носишь на плечах. Что ты хочешь делать?

— Я знаю, чего хочу! Что угодно!

— Вот что, друг! Сейчас мы заключим соглашение! Прежде всего нужно забрать у них трофей! Во-вторых его надо забрать так, чтобы они не заметили нас. А потом уже устроим личные дела.

— То, что ты предлагаешь, мне не подходит. Честное слово. Если удастся забрать так, чтобы они не услышали, то сразу пойдем прочь…

— Хорошо… — сказал бородач. — Если они нас не услышат, и мы убедимся, что они нас таки не заприметили, тогда посмотрим, как нам быть дальше. Может, мы не рискуем ничем…

— А как же мы его заберем?

— Так, чтобы они не услышали… А если услышат, то чтобы не узнали. Хитростью, сударь!

— Господи… Лишь бы не проснулся никто!.. Если они узнают нас — то конец! Честное слово — тогда им не будет спасения!

— Смотри, друг! Лучше всего было бы, чтобы ты превратился в привидение и молча, словно призрак, пошарил в их вещах.

Охотник вздрогнул. Это было единственное, до чего он не додумался, и это показалось ему разумным:

— Даже Добреску не нашел бы ничего лучшего, честное слово! А я же их уже пугал духами…

— Один ноль в твою пользу! Даже когда они тебя увидят — до того, как ты заберешь коробочку, или после того, это уже ничего не значит! Они никогда не будут знать, кто ее взял на самом деле…

— Так, друг, в самом деле так! Честное слово! Что правда, то-таки правда!

Бородач достал из рюкзака белый тонкий парашютный холст и нож. Прорезав при свете фонаря холст в двух местах бородач набросил его на голову охотнику, приладив обе дырки напротив глаз, и попросил держать фонарик под холстом. Отступив на несколько шагов, глянул на свое произведение.

— Словно в кино! — сказал бородач. — Даже я испугался бы, если бы встретил такое… Постарайся лишь не поднимать шума. Сперва, поищи внутри, в лодке. Если нет там, покопайся в их вещах на берегу. И следи за фонарем, друг! Лишь полоска света…

Не говоря ни слова, охотник без шума, в самом деле, словно призрак пошел туда, где стояла лодка. Услышал лишь шепот позади себя:

— Смотри не наделай ерунды, иначе все пропало…

Тик смотрел уже второй сон. Словно он нырнул в какое-то большое горное озеро, полное серебряных рыб. Парень плавал под водой за ними, но они вырывались от него, иногда выскальзывали уже из кончиков пальцев и шмыгали между камней.

Как он не догадался использовать волшебную коробочку! Он подплывал бы к ним и брал рукой, тремя пальцами, так, как срывают цветы.

Тик быстро прыгнул на берег за коробочкой. Но не нашел ее! Она исчезла! Он посмотрел туда и увидел ее под большим противным раком. Как его согнать с коробочки? И он начал бомбардировать его камнями. И рак, защищаясь своими боксерскими варежками и средневековым щитом, подался к впадине и спрятался в ней.

Тик быстро схватил коробочку, спрятал ее на груди и снова к озеру. Было видно, повсюду разлился красивый белый свет, хотя солнце еще не взошло! Как же так? И лишь когда погрузился в воду, увидел далеко позади себя — и как это он может видеть, что делается позади него? — первый луч ослепительного солнца. Вода была такая холодная, что мальчуган вздрогнул…

Тик открыл глаза, но не увидел ничего, словно ослеп. Нигде ни лучика света. Мрак, сплошной мрак! Приснилось… Может, где-то там, на дворе, звезды усеяли небо и пробуждают все дыхания земли. Но мальчуган не знал ничего. Откуда ему знать? Кто ему скажет? Для него и до сих пор была полночная пора! Ему в голову пришла странная идея.

Тик осторожно включил фонарик, прикрыв луч рукой. Осталась тонкая полоска света, которую он направил на один из рюкзаков. Неслышными движениями открыл его и достал большую белую скатерть. Не долго думая и не колеблясь, он прорезал в двух местах холст ножом, с которым никогда не расставался. Потом завернулся в полотно, сопоставив отверстия с глазами. Готово! Одно его огорчало: ведь он не может видеть и чуточку сам испугался привидения, в которое только что превратился. Вот жаль, что нет зеркала!

Привидение без шума, как и полагается таким объектам, двинулось вверх по течению к одному из поворотов туннеля, где мальчуган по дороге сюда видел толстый срезанный сталагмит, сбитый, наверное, упавшим сталактитом. Ему нужно туда: на вершину срезанной колонны. Господи! Вот будут лица у всех! А как у них будут стучать зубы!

Тик деловито взобрался на сталагмит, удобнее устроил ноги на шершавом диске и подождал несколько минут… Только бы сейчас, горячо умолял малыш, только бы сейчас не начали действовать чары коробочки. Впервые он был рад, по крайней мере это не плохо, что он не знает волшебного слова.

В тот миг, когда он зажег фонарик, позади его послышался шум: кто-то направлялся сюда, расплескивая воду. Уши его уже привыкли в пещере к такому шуму. Он испуганно обернулся и увидел… увидел привидение, которое приближалось к нему!

Оба призрака, увидев друг друга, лишь миг молчали, а потом оба, словно по команде, заорали нечеловеческими голосами: тоненький вопль и рев, усиленный и умноженный эхом до невероятности.

Призрак в воде метнулся назад, упал, встал и снова побежал. Исполинский призрак упал с постамента, вмиг превратившись в маленького, и с скоростью гепарда помчался в сторону надувной лодки.

Протяженный ужасный вопль разбудил всех путешественников возле лодки. Они вскочили, словно стальные пружины. Виктор зажег фонарик и направил луч туда, откуда, как ему казалось, доносился вопль. И все увидели, что к ним мчит маленькое белое чудище и кричит голосом Тика! Вот привидение упало, сразу же вскочило, но снова споткнулось и оказалось в руках у Виктора. Когда его удалось достать из складок холста и из рук Виктора, зрители возле лодки увидели лицо маленького сорванца, который всем своим видом, даже курносым носиком изображал неслыханный ужас.