— Но это запрещено.

— Вы не знаете мою мать, она опасается моих способностей. — Бастьен снова усмехнулся. Звук был полон ненависти и жажды крови. Клео стало не по себе. — И не напрасно. Как только представится возможность, всего одна, я прикончу ее на месте. И кто я после этого? Вы по-прежнему считаете меня хорошим? — Мрачность его голоса едва не вызвала пророческий транс. — Лучше бы нам вообще не знакомиться.

— Возможно.

Клео задумалась. Она никак не могла воспринять Себастьяна в качестве злодея. Клео встречалась со злодеями прежде, они причиняли ей боль и требовали видений. И с теми, у кого руки в крови, встречалась. Он совершенно на них не походил. И у нее возникло легкое предчувствие, что Себастьян находится на краю пропасти. Один шаг в неверном направлении, и он упадет во тьму и тени и никогда не выберется. Но если отступит на шаг, его можно спасти. А если можно, Клео поклялась себе от всего сердца, что обязательно спасет новоиспеченного жениха.

— А если бы был выбор, вы бы совершили те поступки?

— Нет.

— Значит, не вам отвечать за свои действия, — просто сказала она. — Если у вас не было выбора, вина лежит на вашей матери. Вы не должны казнить себя за ее проступки. Вы инструмент в ее руках, Бастьен. Я… я понимаю, каково это. Мой отец использовал много моих видений себе на пользу, и я знаю: кое-какие пророчества воплотились лишь потому, что я ему о них сказала. Но по правде, я не могу остановить предсказания. Они накатывают на меня, независимо от попыток отгородиться. А отец сам решает, как распорядиться полученной информацией. Я тут ни при чем. И не стану брать на себя эти проблемы.

— Я даже не знаю, зачем вам это все выложил. — Себастьян вздохнул. — Ни разу никому не говорил о том, что она со мной делает. Вы не только красивы, мисс Синклер, — признался он с легким беспокойством. — Я начинаю думать, что вы опаснее своего отца.

— Ну вот, вы начинаете осваиваться. — Клео снова покраснела. — Девушкам нравится, когда молодые красавцы считают их опасными. Можно задать вопрос?

— Не уверен, что смогу вас остановить.

— Ну, этот вопрос… несколько откровеннее обычного.

— Боже милостивый, я уже боюсь.

Она рассмеялась:

— Прекратите, я серьезно.

И приняла его молчание за знак согласия.

Клео вздохнула, стараясь успокоиться. Сердце стучало в ушах.

— Вы хотите жениться на мне?

После долгого молчания Себастьян ответил:

— Нет.

Клео резко втянула воздух.

— Ну и я не хочу выходить замуж. Мы только познакомились, а я уже нахожу вас… мрачным. Вам следует больше улыбаться. — С этими словами она пошла вперед, ища в корзинке бумажный пакетик с крошками. Еще три шага.

Себастьян медленно двинулся следом. Он снова смотрел на нее.

— У меня мало поводов улыбаться.

— У меня тоже, — ответила Клео, бросив горсть крошек. Утки, крякая, кинулись к лакомству со всех сторон, задевая ее юбки перьями. — Я слепа. Меня закрыли в этом поместье, словно Рапунцель в башне. Я каждый день предсказываю ужасные события и иногда просыпаюсь с криками, потому что даже во сне не могу избавиться от видений. — Она склонила к нему голову. — У меня нет причин улыбаться, но это мне не мешает. Я нахожу повод радоваться. Например, покормить уток. Нельзя грустить, когда стая уток насмерть сражается ради кусочка черствого хлеба. Слышите?

Громкое кряканье определенно поражало.

— Что именно?

— Их боевой клич, — пояснила Клео, смягчаясь. — Я даже раздала им имена. — Вот тут… — она указала налево, — сэр Гагачий пух. Он всегда особенно агрессивен. И сейчас нападает на лорда Перьевой зад. Они вроде Монтекки и Капулетти. У них целая история взаимоотношений.

— По-моему, вы правы. — Себастьян чуть отвернулся, отчего слова стали менее разборчивы. — Тут явно намечается предумышленное убийство.

— Отлично. Очень мило. Вы явно прочувствовали ситуацию.

Он снова замолчал, и по коже Клео побежали мурашки.

— О чем вы думаете? Ненавижу, когда люди молчат. Я их не вижу, поэтому некрасиво с их стороны не рассказать мне о своих мыслях.

— Я думал о том, что на самом деле улыбаюсь. И что вы очень странная девушка.

— Это оскорбление, сэр? — спросила она с дразнящей улыбкой. — Имейте в виду, меня окружают рыцари. Будет жаль, если им придется защищать мою честь. Они покланяются мне, я их леди Крошек. Они могут заклевать вас до смерти или по меньшей мере испортить вам обувь.

— Уверен, последнее уже произошло. Вам повезло, что вы не видите, где мы стоим.

Да уж, запашок тут характерный.

— Вот спасибо. Теперь я переживаю, куда ступить.

— А куда вы хотите пойти? — спросил Себастьян, приблизившись.

Клео вздрогнула.

— Вы так тихо двигаетесь, сэр. В беседку. Мне хотелось бы посидеть на солнышке и насладиться теплом. Лето — мое любимое время года.

Он кашлянул:

— Вы… вы не возражаете?

— Против чего?

Он потянул за край корзинки, вынуждая Клео шагнуть вперед. Она выронила крошки и ухватилась за ручку корзинки обеими руками. Утки ринусь в бой, а Себастьян отвел Клео в безопасное место.

— Нет, не возражаю, — признала она честно и очень тихо.

— Я не должен был так говорить.

— Вы о чем? — Сердце забилось чуть быстрее.

— Что не хочу на вас жениться.

Клео не знала, что ответить, но попыталась:

— Почему?

— Есть вещи и похуже…

— Готова поспорить, что леди в восторге от вашего красноречия.

Себастьян снова задумался и замолчал.

— Я и это не имел в виду.

— Вы имеете в виду, что не собирались жениться, и вам не нравится ситуация. Но после встречи со мной вы считаете себя везунчиком и едва сдерживаетесь, чтобы не овладеть мной прямо тут. Разумеется, это было бы не по-джентльменски, поэтому вы держите себя в руках.

— Что-то вроде того. — Кажется, Бастьен снова улыбнулся. Ей так хотелось увидеть это. Его голос смягчился. — У вас никогда не возникало чувства, будто вы не управляете собственной жизнью?

— Постоянно. Но зачем вы говорите о таких серьезных вещах? Вообще-то, я пыталась заставить вас рассмеяться. И кажется, мне оставалось совсем немного.

— По-моему, вы и правда на это способны. — Себастьян вздохнул и вошел в беседку.

Клео шагнула следом, ощутив прохладную тень. Уселась на любимое место на каменном парапете — небольшой озаренный солнцем кусочек, — откинула голову назад и принялась наслаждаться теплом. Так чудесно и совсем непохоже на утиный Ватерлоо. Такой мирный день.

— Знаете, я никогда не понимала, как можно любить таких, как Рочестер или Хитклифф.

Себастьян прислонился к перилам рядом с ней.

— Вы пытаетесь сравнить меня с ними? Простите, у меня на чердаке не завалялось безумных жен. Собственно, и чердака-то нет.

— Вообще-то, теперь я поняла, что мрачные мужчины довольно интересны. — Клео повернулась. Бастьен был совсем рядом.

Так близко, что она могла бы его коснуться, если б захотела…

Клео затаила дыхание. Осмелится ли она? Да, сегодня ей почему-то хотелось дерзить и поддразнивать, но так Клео переступит проведенную между ними границу.

«А если ты не сделаешь этот шаг?» Она представила себе свою жизнь, полную привычной рутины. Клео устала от пребывания в стеклянной башне, где ее берегли так, будто контакт с внешним миром ее уничтожит. Она вовсе не хрупкая статуэтка, а девушка из плоти и крови, которая желает прикосновений, попробовать что-то вне этих сцен, научиться тому, что есть в мире. Хоть раз поцеловаться.

Ну что ж.

Клео сделала шаг и нащупала край беседки. Затем приподняла юбки, встала на каменный выступ и указала на озеро:

— Смотрите!

Себастьян машинально повернулся. Он даже не заметил ее перчатку на своем рукаве, пока не понял, что она не способна ничего увидеть.

Клео потянулась и, стоило ему повернуть голову, коснулась его губ. Себастьян резко вздохнул, осознав, что она сделала. Слишком поздно. Их губы встретились, и Клео наклонилась, заставив его либо подхватить ее, либо позволить ей упасть.