— Ну да, моё уважение. Взяла и написала про кружок драматургии так, словно расписалась в обычной квитанции.

— Как ты смеешь взирать на меня свысока!

Девушка внимательно к нему присмотрелась. Он явно говорил с настоящим, непритворным уважением.

— И это, сколько ещё Канда-кун собирается оставаться в Сакурасо?

— Хотел бы сам знать.

— Если не поторопишься, будет слишком поздно.

Кстати говоря, уже было слишком поздно. Ещё слишком свежа память о том, как он сидел в столовой, словно панда в клетке, и все вокруг уставились на него и Масиро. В тот момент народ узнал, что Сората имеет отношение к Сакурасо, и новость об этом быстро разлетелась по всей школе. Ничего странного в том, что Сорате хотелось эхать.

— Я предупредила тебя.

В классе к нему ещё относились нормально лишь благодаря таким людям, как Нанами, которые водились с ним с первого года и продолжали до сих пор общаться. Он хотел поблагодарить их.

В общем, Сората сложил ладони вместе и пал ниц перед Нанами.

— Что? Ты что, играешь со мной?

Ледяные глаза Нанами уставились на Сорату.

— Нет, я лишь хочу выразить свою благодарность.

— Если будешь вытворять слишком много странных вещей, не удивляйся, когда люди скажут: «Неудивительно, что он из Сакурасо».

Будет очень плохо, если дойдёт до такого. Но Сората продолжал держать руки перед собой.

А Нанами продолжала смотреть на него ледяным взглядом.

— И чего уставился?

— Я просто думаю, стоит ли у тебя что-нибудь попросить.

— А какой смысл мне на такие вопросы отвечать?

— Просто шучу. Очевидно же, что должен.

— Ты идиотом притворяешься?!

— Иногда я буду изображать дурня. Если же буду изображать цуккоми слишком много, то может пострадать моя психика.

— Да кому нужна твоя психика? Чего тебе от меня надо?

— У Мисаки-сэмпай есть к тебе просьба.

— Раз ты так говоришь, то она доделала свою последнюю работу?

— Только анимацию.

— И как она?

— У неё и правда проблемы с головой. Вышло настолько хорошо, что меня даже на озноб пробило.

— Понятно... Да, я бы хотела озвучить её… Я бы очень хотела, но…

В её голосе почувствовалось намерение дать отказ.

— Если не хочешь, просто откажись, этого будет достаточно.

— Нет, я и правда хочу сделать это. Прям как в тот раз. Если бы меня здесь не оказалось, то нам никогда не выпал бы такой шанс.

Нанами была частью команды Мисаки по производству DVD, который продался числом сто тысяч копий. Конечно, она также просила о помощи и сэмпаев из университетского драматического кружка.

— Просто немного…

— Немного что?

— Я сомневаюсь, что у меня и правда получится. Не слишком ли много внимания мне уделяют?

— Если Мисаки-сэмпай уже просила Нанами, то почему бы и нет?

— На самом деле я понятия не имею, как разговаривать с Камигусой-сэмпай, и как она режиссирует. Ты будешь переводить её слова для меня?

— И когда это я стал переводчиком?

— Ты не пойдёшь?

— Нет, я приду.

— Тогда можешь побыть переводчиком.

— Да, да. Всё верно. Я отправлю ей ответ, ладно?

— Да, если не трудно.

— Я расскажу ей прямо сейчас.

Сората достал свой телефон и…

— Я люблю тебя!

Сообщение Мисаки сопровождалось военной песней про солдата, которого повысили в звании. Сората ответил ей.

— Давай расстанемся.

После этого он забил на неё. Солдат вновь получил повышение (снова заиграла мелодия). Впустую тратить деньги не хотелось, так что Сората решил больше не отвечать.

Нанами посмотрела на него, будто желая что-то сказать.

— Ты всё ещё таишь на меня злобу?

— Как там Хикари?

— Лучше, чем просто хорошо. Её плечи слегка выросли.

Он показал фотографию на своём телефоне.

— Походу, она стала больше.

Сората провёл с белой кошкой Хикари уже целый год.

Так как он встретил её в середине июня прошлого года, кошка уже привыкла к школе и общежитию.

Это произошло после школы, когда возле ворот нашли брошенных кошек. Куча учеников столпилась вокруг, говоря «Как мило!» или «Как жалко!», но никто не собирался помогать им.

Так совпало, что в этот момент мимо шёл Сората в компании Нанами.

Когда толпа людей разговаривает про брошенных кошек, Сорате тут же становится не по себе. Чтобы успокоиться, он взял их с собой в общежитие.

Он никогда бы не подумал, что из-за этого его оттуда выпнут.

— Передай мне.

Без согласия Сораты она воспользовалась инфракрасным портом на его мобильном и умыкнула фотографию себе.

— Не лапай чужие вещи без разрешения.

— И…

Нанами отвернулась, будто хотела ещё что-то сказать. Тема кошек могла служить лишь приманкой.

— Да?

— Новая студентка.

— О.

— Она в школе?

— Да.

— И как?

— …

— Почему ты молчишь?

— Я не знаю, что сказать.

— Она симпатичная, да?

— Ага.

— Она очень милая, да? Я недавно мельком увидела её.

— В обычных обстоятельствах так и есть.

— А для Сораты?

— Она словно на голову свалилась.

— Ага. Понятно.

Нанами от скуки водила головой.

— Я пытаюсь сказать, что ничего в этом хорошего нет.

— Можешь не объяснять.

Нанами посмотрела в сторону коридора. Её глаза неожиданно вспыхнули от удивления.

Лежащий на столе Сората тоже посмотрел туда.

Парень, имени которого он не помнил, глядел на него.

— Эй, Канда, кое-кто ищет тебя.

Из-за дурной славы Сакурасо все запомнили имя Сораты.

Из-за спины парня вышла Масиро и пошла к Сорате.

А ему только и оставалось, что крикнуть «Ах!» и усесться в боевой позе.

Просто войдя в класс, она изменила его атмосферу.

Вокруг собралась толпа, образовав небольшой коридор между Соратой и Масиро.

Для тех, кто не знает её, она покажется очень милой переведённой ученицей.

Само по себе появление Масиро стало главной новостью на последующие четыре месяца. Мало того, что она была талантливой художницей, вокруг неё ещё витала такая атмосфера, какую никто никогда в жизни не испытывал. В общем, она не оставляла равнодушным никого. Более того, она жила в Сакурасо.

Но Сорату так никто и не спросил про Масиро, и винить в этом стоило его ауру, которая так и кричала: «Даже не смейте меня спрашивать».

Нанами первая заговорила с ним о Масиро.

Сиина посмотрела на Сорату.

— Сората, я голодная.

— А? О чём это ты?

— Я хочу баумкухен.

— И зачем ты говоришь об этом мне?

— У тебя его нет?

— Конечно нет!

— Но Рита всегда давала мне один.

— Кто это?!

— Как досадно.

Живот Масиро издал милое «гучи, гучи», и она собралась покинуть класс.

Девушка остановилась у двери и неохотно посмотрела на Сорату.

— Я доверяла тебе.

Взгляды остальных учеников словно обратились иглами, которые тут же пронзили Сорату насквозь.

Масиро шла очень апатично, показывая свою печаль.

Если всё и дальше так пойдёт, то на Сорате останется клеймо холодного и беспощадного парня, и тогда оставшиеся два года в старшей школе утонут в отчаянии. Жизни в Сакурасо и так с головой хватало.

— Хорошо, хорошо! Я понял! Это моя вина!

Он схватил Масиро и выбежал из класса.

— Подожди! Канда! Начинается четвёртый урок!

Когда Нанами напомнила ему, прозвучал звонок. А вместе с ним и живот Масиро.

— Я вернусь так быстро, как смогу, так что придумай для меня какую-нибудь отмазку!

— Не проси меня о таком!

Сората решил пропустить четвёртый урок, чтобы отвести Масиро в буфет.

По голубому небу плыли большие кучевые облака.

Сората и Масиро оказались единственными людьми на крыше школы во время урока.

Он улёгся на длинную скамью. Масиро сидела рядом и, нарезая баумкухен, по кусочку ела его.