— Кроме той, что они последовательно изменяются. С каждым разом он упорно пробует нечто новое. Но чередование — это не то же самое, что разнообразие. Так вот, к чему я веду, Рюзаки, — когда в ванной я смотрела на свое отражение в зеркале, я вдруг поняла — буквы в именах похожи по форме.

— Б и К? Они совершенно разные!

— Заглавные буквы Б и К — да. Но что если зайти с другого конца имени Куотер Квинер и взять последние буквы? — Мисора принялась кончиком пальца рисовать на поверхности стола буквы: «б» и «р». Снова и снова — «б» и «р», «б» и «р», «б» и «р».

— Видите? Они похожи — «р» как отражение «б»!

— То есть, поэтому жертва и лежит лицом вниз?

— Именно, — Наоми Мисора кивнула. — По самым грубым подсчетам, инициалы «Б.Б.» имеет один из 676 человек, так что если эти инициалы и есть связующее звено, то преступнику наверняка было весьма непросто находить жертв. Одну ещё куда ни шло, но две, три, четыре… будет всё труднее и труднее. Вот ему и пришлось идти на подобные ухищрения с перевернутыми буквами.

— В принципе согласен, но всё же, по-моему, с тем же успехом он мог бы найти ещё кого-нибудь с инициалами Б.Б., скажем, в телефонном справочнике. Так или иначе, я думаю, что подобная замена — это ещё одна загадка, которую он придумал для сыщиков. Если бы инициалы Б.Б. были у всех его жертв, то связующее звено сразу бросалось бы в глаза. Но это лишь предположение. Вероятность тут не более тридцати процентов.

— Тридцать процентов…

Так досадно мало.

Если бы это был тест, то можно считать, она его провалила.

— Почему?

— По вашей теории, вы пришли к выводу, что всё это объясняет, почему Куотер Квинер лежала лицом вниз. Положение лицом вниз привело вас к версии об отражении и к буквам «б» и «р»… но ваша цепь рассуждений не работает логически, Мисора.

— Почему не работает?

— Эти буквы — маленькие, — пояснил Рюзаки. — А инициалы — это всегда заглавные буквы.

— А-а…

Верно.

Инициалы никогда не записываются маленькими буквами. Они всегда начинаются с больших. Буквы «р» стоят в конце имени и фамилии, поэтому всегда будут маленькими. Да и «Б.Б.» никогда не записывается как «б.б.».

— А мне казалось, что я нашла что-то, — сказала Мисора, уткнувшись лицом в колени.

Она была так близко… но даже утверждение, что такой дотошный убийца, как этот, не допустит никакого чередования, было бы большой натяжкой. И всё равно, связь между «б» и «р» казалась такой значимой…

— Ничего, Мисора. Не огорчайтесь так.

Она только вздохнула…

— По правде говоря, я рад, что ваша теория оказалась ошибочной. Если Куотер Квинер была выбрана как замена… это ужасная причина смерти для ребенка её лет.

— Да… можно и так сказать…

Ммм? Мисора вдруг нахмурилась. Совсем недавно Рюзаки утверждал, что нет никакой разницы между убийством ребенка и убийством взрослого, но, получается, что причина ему всё же небезразлична? Причина… имеет ли она какое-нибудь значение? Ребенок её лет…

Ребенок?

Ребенок?

Маленький ребенок?

— … Нет, Рюзаки.

— А?

— В этом случае маленькие буквы уместны, — сказала Мисора, и её голос задрожал.

Задрожал от злости.

— Вот почему убийца выбрал ребенка.

Тринадцатилетнего ребенка.

Буквы в её имени.

Не большие, а маленькие.

— Она ребенок — поэтому буквы маленькие. И перевернутые — поэтому она лежала лицом вниз!

Лишь спустя некоторое время до Мисоры дошло, что именно Рюзаки с энтузиазмом указал на совпадающие инициалы, подчеркнул, что жертва была ребенком, и принес приторный кофе, из-за которого ей пришлось идти в ванную, где зеркало снабдило её вдохновением, нужным, чтобы сообразить, что к чему.

Лос-анджелесское Дело ББ.

Связующее звено было найдено, та решающая деталь, которая впоследствии и дала название этому делу.

Глава 4. Шинигами

Представьте, что собираетесь кого-нибудь убить. Как думаете, что будет для вас сложнее всего? Три, два, один… время вышло! Правильный ответ: убить. Успокойтесь, успокойтесь — я клянусь, что вовсе не смеюсь над вами и не играю в лингвистические штучки. Я говорю совершенно серьезно. Люди, другими словами, человеческие существа, не созданы для того, чтобы так легко умереть — по крайней мере, почти никогда не бывает так, чтобы кто-то вдруг ни с того ни с сего застонал или захрипел и тут же рухнул замертво. Удушение, удар по голове, нож — всё это вовсе не легкие способы убийства. Люди на редкость крепкие создания. К тому же, они склонны сопротивляться, когда их убивают. Ни один человек не хочет, чтобы его убили, и велика вероятность, что он попытается убить вас в ответ. По физической силе люди не так уж разительно отличаются друг от друга, и если им случится сойтись один на один, предсказать исход этого поединка может быть довольно сложно. С этой точки зрения, способность расправляться с людьми, просто вписывая их имена в тетрадь, будет вопиющим нарушением правил честной игры, что, я уверен, вы и сами понимаете.

И тем не менее.

Когда Бейонд Берсдей начал совершать эти свои убийства, для него не представляло никакого труда лишать своих жертв жизни. Убийства сами по себе не были его целью, и он не собирался тратить на них слишком много сил — и всё равно, было непонятно, почему они дались ему так легко. Конечно, он использовал орудия убийства и наркотики, но дело в том, что все три его жертвы умерли, не оказав вообще никакого сопротивления. В большинстве случаев телесные повреждения, которые жертва, защищаясь, наносит убийце, являются ключом к его поимке, но эти жертвы все умерли так, будто подобный исход был для них самым естественным. Агент ФБР Наоми Мисора так и не поняла, почему, и даже величайший детектив столетия, L, смог выработать верную гипотезу лишь спустя годы после закрытия этого дела.

Но довольно слов.

Сейчас я всё объясню.

Бейонд Берсдей был от рождения наделен глазами шинигами. Ему было вовсе не трудно отыскать человека с инициалами Б.Б. или кого-то, кому суждено умереть в определенный день в определенное время. В конце концов, в Лос-Анджелесе живет больше двадцати миллионов человек.

Убивать людей было для него нормально.

А убивать тех, кто всё равно обречен на смерть, было и вовсе просто.

Ммм… думаю, мне следует объяснить вам идею глаз шинигами. Мне-то эта фраза знакома, но если я не объясню ее смысл, некоторые из вас ещё, чего доброго, начнут выкрикивать ругательства в мой адрес. Итак, глаза шинигами. Эти глаза любой шинигами — бог смерти — может дать человеку в обмен на половину его оставшейся жизни. Они позволяют видеть имена людей и сроки их жизней. Обычно, чтобы их получить, нужно встретить шинигами и заключить с ним сделку, но Бейонд Берсдей ничего не заключал — он видел мир этими глазами с тех пор, как начал себя помнить, и даже раньше.

Он знал ваше имя прежде, чем вы его назовете.

Он знал время смерти любого, кто встречался ему на пути.

… Едва ли мне стоит объяснять, как эта способность повлияла на его личность. Вы можете подумать, что ею вряд ли можно как-то воспользоваться без Тетради Смерти, но тетрадь здесь совершенно ни при чем. Способность видеть, сколько человеку осталось жить — это способность видеть смерть. Смерть, смерть, смерть. Бейонд Берсдей жил, ни на секунду не забывая, что все люди в конце концов умрут. С самого рождения он знал день, когда его отец умрет от руки хулигана, знал день, когда его мать погибнет в железнодорожной катастрофе. Он обладал этими глазами, ещё не появившись на свет, почему и называл себя Бейонд Берсдей — Вне Рождения. Вот почему такой странный ребенок, как он, оказался под крышей нашего милого, милого дома — Приюта Вамми.

Это был Б.

Второй ребенок нашего приюта.

— Если бы только я мог видеть день конца света, — пробормотал Бейонд Берсдей 19 августа в 6 утра, едва проснувшись. Он лежал на грубо сколоченной кровати на втором этаже временного склада, снятого под именем неработающей компании, в пригороде западной части города. Одно из многих его тайных лежбищ по всей стране, и вообще по всему миру. Почему на западе Лос-Анджелеса? Потому что в этот день Наоми Мисора, отстраненная от работы в ФБР и прикрывающая величайшего детектива столетия, L, собиралась здесь быть.