Дорогаядевочка86: Слишком милый? Это хорошо или плохо?

Я делаю глоток кофе, глядя на экран и не зная наверняка, было бы нормальным рассказать ей о том, что случилось ранее этим утром. Это то, что является весьма неопределенным. Одно дело рассказать о покупке на аукционе, ведь речь не идет о предоставление конкретных имен или сценариев. А совсем другое, разглашать что-то настолько личное. Плюс я не хочу нарушать соглашение о неразглашении, которое я подписала.

Китти93: В некотором роде это хорошо, в другом — плохо. Но я только узнаю, в чем он действительно нуждается.

Дорогаядевочка86: Прошел только один день, Кэт. Дай ему время.

Китти93: Дам.

Чувствуя себя виноватой, я закрываю ноутбук и ставлю его на подоконник, в то время как Айзек выставляет завтрак на стол, расставляя тарелки с приготовленной пищей.

— Все в порядке, котенок? — спрашивает Айзек, когда садится напротив меня.

— Да, — отвечаю я ему, сверкая улыбкой, которая, как я надеюсь, не передает мою нервозность. — Просто поболтала в чате с подругой, которая хотела узнать, как у меня дела.

— Как зовут твою подругу? — спрашивает Айзек, беря нож для масла.

— Кирстен, — признаюсь я.

Айзек намазывает масло на каждый слой блинчика.

— Коллега, я полагаю?

Я качаю головой.

— Она — онлайн подруга, которую я встретила в группе поддержки на форуме. Я никогда не встречалась с ней ранее, хотя она хороший человек.

Надеюсь, что он не будет спрашивать меня о ее прошлом. Честно говоря, мне особо нечего сказать, даже если он будет настаивать, чтобы я поделилась с ним информацией о ней.

Айзек берет вилку после того, как поливает блинчики рекой сиропа и режет его на кусочки.

— Понятно.

Я удивлена, что Айзек не задает вопросов о прошлом Кирстен дальше. Я думала, что он был бы очень заинтересован узнать о динамике моих отношений с Кирстен, и захочет контролировать мое взаимодействие с ней.

Я поднимаю вилку и подцепляю небольшой кусочек яйца, но не могу поднести его к своим губам. Вместо этого я смотрю, как Айзек ест блинчики. Я не знаю, какую игру он затеял сейчас. Я чувствую себя настолько потерянной, и что мне здесь не место.

Айзек заглатывает блинчики в рот и жестом показывает на мою нетронутую тарелку.

— Ешь, — командует он. — Не заставляй меня повторять.

— Да, Хозяин, — отвечаю я сразу же.

Я беру вилку и могу проглотить только несколько кусочков яйца, прежде чем вынуждена опустить ее снова вниз. У меня нет аппетита, и я не могу избавиться от мысли, насколько же больше я хочу узнать об Айзеке.

— Хозяин, могу ли я помыть вас? — осмеливаюсь я спросить.

Айзек отрывает взгляд от своей тарелки и смотрит на меня в некотором изумлении, выгибая свои скульптурные брови.

— В душе я имею в виду, — тараторю я, мое сердце бешено бьется.

Я хочу дать ему больше себя. Помочь ему так же, как он пытается помочь мне. Пожалуйста, не отказывай мне.

Айзек качает головой, разочарование наполняет меня.

— Не сегодня утром, нет. Я должен уехать после завтрака.

Я стараюсь скрыть боль, которая мелькает в моих глазах, но он замечает ее и откладывает вилку, отодвигает свою тарелку подальше от себя.

Он отодвигает стремглав свой стул от стола.

— Сядь ко мне на колени, котенок.

Я быстро откликаюсь на его предложение.

— Сегодня, — Айзек обещает, когда его взгляд, наполненный похотью, обращается ко мне. — Сегодня вечером я позволю тебе помыть меня,… если ты будешь хорошо себя вести.

По крайней мере, это что-то.

— Спасибо, Хозяин.

Глава 21

Айзек

Я поставил небольшой подарочный мешочек на полку в ванной, шелковые ручки которого мягко спадают на одну сторону, когда пар наполняет комнату. Я не уверен, сработает ли это, но надеюсь, что да. Этот браслет тяжел, толщиной в пять сантиметров и усыпан кристаллами Swarovski. Я мог бы достать браслет инкрустированный бриллиантами, если бы планировал оставить ее здесь, но это не так.

Сегодня у меня была парочка дел, и они прошли успешно в каком-то смысле. Хотя относительно второго я чувствую себя обманутым. Первым — было достать браслет. Это оказалось достаточно легко. Второе дело — встреча с моими контактами, глубоко увязшими в том мире, частью которого когда-то была Катя. Когда она убила Карвера Дарио, то запустила тем самым цепную реакцию событий. Его территория и связи оказались уязвимыми после его смерти, после него остались два соперника, борющихся за его территорию. Его картель оказался полностью разрушен. Остальные мужчины из ее прошлого — Мастер О и Хавьер Пинзан — мертвы. Мне это чертовски ненавистно. Я должен был знать наверняка, и стоматологические записи подтвердили это.

Я хотел убить их для нее. Я желал, чтобы они по-настоящему страдали за то, что сделали с ней. Все до последнего.

Теперь они все мертвы, но я не знаю, как ей сообщить об этом. Хуже того, я не знаю, следует ли ей такое знать. Не уверен, как это может сказаться на ней. Мне нужно дождаться подходящего момента.

Легкие, ритмичные звуки босых ног, шлепающих в ванную комнату, заставляют меня повернуться лицом к открытой двери. Хотя в комнате жарко, и она наполнена паром от льющегося душа с горячей водой, ее соски затвердевшие. Пока мои глаза путешествуют вниз по ее телу, она по-прежнему держит руки по швам, хотя Катя беспокойно шевелит пальцами, передавая тем самым свое внутренне беспокойство.

Я знаю, что она не могла бы придумать ничего лучшего, чем захотеть прикрыть себя. Я просто не уверен, какую именно часть тела она испытывает потребность скрыть от меня. Однажды я уже обходил ее кругом, показывая тем самым очевидность, что оцениваю ее. Сейчас мои шаги медленны и неторопливы.

Я смотрю на ее лицо, пока не встаю неподалеку от нее. Глаза Кати закрыты в течение некоторого времени, пока она не слышит мои шаги прямо перед собой. Эти мягкие светло-голубые глаза глядят прямо вперед, а потом она украдкой бросает взгляд на мое лицо. Я позволяю своим глазам медленно опускаться, ожидая реакции.

Пока я сосредотачиваюсь на ее тонких плечах, тело Кати напрягается. И у меня имеется ответ.

Ее шрамы.

— Ты прекрасна, Катя, — говорю я спокойно, расстегивая свои брюки, а мои глаза все еще сконцентрированы на ее теле. — Каждый сантиметр тебя.

— Спасибо, Хозяин.

Моих слов не достаточно. Но я докажу ей, что я знаю, что говорю. Она увидит свою красоту. И если она терпеть не может свои шрамы, то я избавлюсь от них.

Я не позволю ей думать, что она не что иное, как прекраснейшее создание.

— Иди в душ.

Я спускаю брюки вниз и следую за ней на другую сторону просторной ванной комнаты.

Речной камень на полу большой душевой поднимается вверх по стене. Дождевая насадка и три боковых струи выдают пар полным ходом.

Пышные губы Кати распахиваются, когда она шагает под теплые струи. Ее кожа розовеет, волосы становятся темнее из-за воды, которая льется по ее губам, плечам, груди.

Она чертовски великолепна. Катя позволяет себе только момент, прежде чем открывает глаза и поворачивается ко мне лицом, ожидая следующей моей команды.

Я позволяю ей стоять под душем, пока открываю бутылочку с гелем с ароматом лаванды и ванили и выливаю его в ладонь. Я медленно взбиваю пену, думая о том, какую часть ее тела я хочу помыть в первую очередь.

— Раздвинь ноги, — говорю я Кате и практически выдыхаю команду, но она мгновенно подчиняется.

Я присаживаюсь на корточки, вода льется по моей спине, пока я массажирую ей икры и прокладываю путь вверх по ее телу. Я продолжаю двигаться медленными, успокаивающими кругами. По мере подъема меня и моих пальцев на сантиметры ближе к внутренней стороне ее бедер, она закрывает глаза, едва не падая назад, и тянется, чтобы не упасть, ухватившись за мои плечи.

Она почти отрывает свои руки от меня, как только снова выпрямляется, но я держу ее за руку и смотрю в ее глаза, когда целую ее чуть выше запястья.