Я задрала голову и не отрывала глаз от дивной золотистой линии, замершей по центру камня арки. С торца она горела оранжевым светом так, будто ее кто подпалил.

– Восемь, семь, шесть… – слышала над головой голос Лахрета.

Когда он дошел до ноля, а корма пересекла границу, кромка бреши вздрогнула, и начала стремительно затягиваться, пока не сомкнулась в той же точке, откуда возникла. Я изогнулась всем телом так, чтобы продолжать видеть эту удивительную пелену. А на ладони до сих пор оставалось чувство нежности атласа.

– Не думал, что все будет настолько просто, - задумчиво протянул Лахрет, глядя в ту же сторону, что и я.

И только он это сказал, как катер начал дырчать, дергаться, словно двигатель стал захлебываться, пока не заглох окончательно. Лахрет издал озадаченный звук и заглянул мне в лицо:

– Ты как?

– Все хорошо. А что произошло? Почему катер остановился?

– Я пойду, выясню. Будь здесь, - он глянул на Лирита и обернулся на Рогора, который все так же свисал с фальшборта, а его голова почти впритык находилась возле моей. – Они о тебе позаботятся.

– Хорошо, - кивнула я уже затылку бегущего к рубке мужа.

Оглянулась. Впереди все так же блестела заводь и манила своей сказочностью дубрава. Лишь картинка стала более отчетливой. Слева высилась отвесная каменная стена, а справа блестела почти черная поверхность реки. Через метров сто она снова резко поворачивала влево и исчезала за изрезанным временем утесом. И тут услышала зов Забавы:

– Лана!

– Что, моя хорошая.

– Я чувствую угрозу… Она вокруг… Она давит…

– Что?! – и я резко поглядела на нависавшую надо мной морду Рогора.

Он закрыл глаза вторыми веками и начал тяжело дышать.

– Что с тобой, Рогор? – моя ладонь легла на его горячий нос.

– Ничего. Просто тяжело дышать. И двигаться. Но больше ничего.

– Странно, - нахмурилась я и посмотрела на Лирита. – А ты?

Он опустил голову и, как Рогор, тоже тяжело дышал.

– Мне тоже трудно дышать, но больше ничего.

– И я не могу легко дышать, - услышала я голос Забавы.

– Что-то здесь не то, - качнула я головой и, велев Рогору забраться на борт, побежала в сторону рубки, чтобы сообщить об этой странности.

Там с обеспокоенными лицами бегали от пульта к пульту инженер и навигатор, пытаясь что-то решить с сошедшими с ума приборами. Все мониторы мерцали в быстро сменяющихся картинках, динамики неприятно шипели и трещали. Капитан согнулся над штурвалом и ковырялся в проводах, сорвав предварительно защитную крышку. Лахрет присел перед одной из консолей и копался среди кристаллов управления. Когда я переступила порог, никто не обратил на меня внимания. Дверь автоматически закрылась позади, но тут же распахнулась и больно стукнула меня по спине. Я возмущенно вскрикнула и оглянулась. В дверном проеме стояли Наран и Март с озадаченными лицами и вопросами:

– В чем дело? Почему мониторы комов вырубило?!

– Что происходит? Почему мы остановились?

А за спиной Марта выглядывала голова Зунга с округленными в испуге глазами.

– Мотор заглох и все электронные приборы словно с ума посходили! – рыкнул капитан и стукнул большим кулаком по штурвалу.

– Но почему?!

– А мне почем знать?! – дернулся тот и посмотрел на инженера.

– Я смотрю, но ничего не могу понять, - зашаркался работник и согнулся над очередной консолью. – Такое ощущение, что мы попали в какое-то мощное электромагнитное излучение, и оно сводит все приборы с ума. Их надо срочно выключить, иначе все сгорит к бешеному нхуру!

– Он прав, - послышался голос Лахрета снизу, и тут же всё с потухающим звуком смолкло и прекратило мигать. – Все, - отряхивая ладони друг о друга, произнес он и выровнялся.

Наступила гробовая тишина. Присутствующие угрюмо смотрели друг на друга и молчали, не зная, что сказать. Молчание нарушила я, произнеся:

– Ниясыти плохо себя чувствуют. Им тяжело дышать… Забава говорит, что что-то здесь есть, какая-то угроза. Она давит на них.

Все хором повернулись на меня. Взгляды их выражали полное недоумение.

– Да, - кивнул Лахрет. – Лирит жалуется на тяжелый воздух.

– И Натон тоже, - кивнул Наран, сровняв брови в мрачную линию.

– И Нук! – а вот глаза Марта светились страхом.

– Что нам делать? – протискиваясь мимо широких спин Марта и Нарана, боязливо спросил Зунг. – Мы в ловушке. Пути назад нет! Поле сзади сомкнулось обратно. Плыть мы не можем, а до берега еще достаточно далеко.

Я чувствовала, как паника начала душить горло, а сердце заходиться от страха. В голове сразу же стало пусто. И с каждым ударом сердца легче не становилось. Неожиданно на плечо легла нежная рука мужа, и послышался его успокаивающий голос совсем над моей макушкой:

– Успокойся. Мы еще живы. И ничего страшного пока не произошло. Мы сейчас найдем выход.

Я вскинула глаза на него и составила брови домиком:

– Но как мы доберемся до берега? Не вплавь же?

– Вот сейчас мы все и будем об этом думать, - ответил он и обвел всех вопросительным взглядом. – Здесь же непростые люди собрались.

Внутренняя собранность Лахрета оживила во мне надежду и вселила покой.

– Постойте! – тут ожил Йен, инженер судна. – А что если запустить двигатель внутреннего сгорания? Мы его не сняли, когда устанавливали новый генератор. У нас есть и топливо…

– Неплохая идея, - кивнул Лахрет и заглянул мне в лицо. – Вот видишь, а ты разволновалась. Возьми себя в руки и пойди, успокой Забаву. Их состояние сейчас важнее.

– Хорошо, - согласилась я и поглядела на ожившую команду корабля.

Они засуетились, чтобы осуществить задуманное. А Йен уже спешил покинуть рубку и попасть в двигательный отсек. Наран и Март провели его задумчивыми взглядами и спросили, чем они могут помочь. Он их сразу увлек за собой, сказав, что ему понадобится грубая сила.

– Иди, - поворачивая меня к выходу, произнес Лахрет и повернулся в том же направлении. – Я тоже пойду им помогу.

– Но Лахрет, ты не должен сейчас сильно напрягаться после такой тяжелой травмы, - возмутилась я.

Он одарил меня взглядом, выражающим несогласие и с мыслью: «Разве я могу стоять в стороне сейчас?»

– Я техник, Лана, разве ты забыла? Мне там самое место. А твое – возле Забавы. Давай-давай.

Он был прав. Поэтому я послушно покинула рубку, оставив там капитана с навигатором и Зунгом. Последний задумчиво провел нас взглядом и повернулся к обзорному окну, через которое открывался вид на заводь. Она была так близко, что, казалось, можно было дотянуться до нее рукой. И в то же время так далеко, что вплавь не доберешься.

Перед ангаром уже лежал Рогор и задумчиво смотрел на воду, темневшую за бортом. Когда я подошла, он внимательно проследил за мной до входа в помещение, но ничего не сказал. Дыхание у него уже более-менее выровнялось, но движения казались вялыми. В таком же состоянии находились Лирит и Забава. Нука и Натона с Бриной я видела на корме. Они тоже скрутились в клубочки и настороженно наблюдали за мельтешащими по палубе людьми.

Зайдя в ангар, я села рядом с Забавой и принялась ласково гладить ее по переносице и надбровьям. Она некоторое время нежилась, а потом задумчиво произнесла:

– Когда ты рядом, это «что-то» уже не давит на меня так сильно. Угроза отступает.

– Скажи, а как ты думаешь, что это за угроза может быть?

– Она повсюду. Она не дает легко двигаться. Поэтому здесь нет тех, кто летает. Мы не можем летать. Птицы тоже не могут. Вверху густой воздух. Он очень тяжелый. Можно только идти. Зияние меня не слышит. Я не вижу входа в него. Я плохо понимаю.

Я озадаченно уставилась на королеву.

– Как такое может быть?

– Я не знаю. Оно везде. Как только мы пересекли Грань, оно окутало нас. Но мы привыкнем. Только не будем летать и давать поле. Дышать уже стало легче.

Услышав ее объяснения, я крепко задумалась. Что означают ее слова? Почему здесь так? Очередная загадка.

Через время послышалось мерное гудение мотора, и катер тронулся. Значит, идея Йена сработала! В душе шевельнулась надежда. Я оторвалась от Забавы и вышла на палубу. Щебнистый берег заводи, раскинувшийся впереди, начал медленно приближаться.