Вот оно как получается — все началось с сержанта. Это несколько успокаивало. Но неужели именно сержант виноват во всем, что произошло дальше, во всех перипетиях следующих нескольких дней? Получается, что будущее всего человечества зависит от одного-единого момента? Более логично представить, что неожиданное столкновение с тем. трюкачом явилось завершением, целой серии злополучных обстоятельств, начавшихся с сержанта. А перед приказом сержанта была своя цепь обстоятельств! Но с чего все началось? Что явилось первопричиной? Поломка автобуса? Решение сержанта остановить, свой выбор именно на нем? Карта, на которой он увидел, что море рядом? Неизвестно. Не ему, простому смертному, раскручивать вспять колесо судьбы…

Никакого преступления он не совершал, ведь то, что случилось с каскадером, явилось элементарной ошибкой, случайным стечением обстоятельств, и он,

Камерон, не виновен в его гибели. Откуда же тогда появилась мысль убить молодого патрульного? Это было бы уже самым настоящим преступлением. Причем, на том же самом месте, где расстался с жизнью тот трюкач. И на этот вопрос, увы, нет ответа. Стечение обстоятельств преследовало его и потом, в городе, но здесь уже вмещалось нечто сверхъестественное. Вот правильное слово. Всего час назад он именно так охарактеризовал мистический талант предвидения у режиссера. И не сверхъестественным ли было предсказание Готтшалка о том, что беглец должен непременно убить полицейского или того, кого сочтет полицейским?

Итак, круг замыкается. Убив полицейского, он не только совершит преступление, но и навсегда свяжет себя с туманной идеей, которую Готтшалк вкладывает в этот фильм. С другой стороны, подарив жизнь этому парню, он сам себе отрезает путь к спасению. Так или иначе, он загнан в угол, ему надо сделать выбор. Хотя нет, сначала придется проделать трюк, к которому он сам себя приговорил и к которому техники еще не успели приготовиться. Тем самым Готтшалк все же добьется своего — с ним, Камероном, будет покончено.

Он выбрался из машины. Стоя посреди дороги в скрывающей лицо маске и в ластах, сковывающих движения, он вдруг понял, что где-то в глубине сознания знал все это заранее.

— Внимание, мотор! — звучало у него в ушах, как напоминание о прошедшем дне. Неужели он настолько погрузился в свои мысли, что ему уже стали мерещиться голоса? Вот еще какой-то звук возник у него за спиной.

Камерон вздрогнул и оглянулся. Из только что подкатившей машины вылезал начальник полиции Бруссар, с моста навстречу — ему бежал патрульный, но тот взмахом руки велел ему идти к своему автомобилю. Ничего себе, голоса ему мерещатся!

Даже не слышал звука мотора и шуршания шин по гальке. А парень-то счастливчик, Нина спасла ему жизнь. Если бы не выражение ее глаз, кормить ему сейчас рыб.

Подбоченясь, Бруссар уставился на ковыляющего к нему Камерона. Вынув изо рта неизменную сигару, он окинул подошедшего с ног до головы критическим взглядом и укоризненно покачал головой, словно не одобряя проделку проказника-ребенка-,

— Что это вам взбрело в голову, Коулмэн? — пророкотал он. — Какого черта вам здесь надо в такой час?

Камерон глуповато улыбнулся.

— Работа, как всегда, только работа.

— Какая еще работа? Одно валяние дурака. Вам что, делать нечего?

— Я должен проверить силу течения и глубину под мостом, для того и приехал.

— Прямо сейчас? Посреди ночи? Днем времени не нашлось?

— Я ждал, когда начнется прилив.

Бруссар вздохнул и покачался на каблуках.

— Слушайте, Коулмэн, я не нянька и не ночной сторож, у меня и без вас дел хватает. И если вам так приспичило испытать на собственной шкуре предсмертные ощущения утопленника, пожалуйста, на здоровье! Только сделайте милость, поищите подходящую реку где-нибудь в другом городе, а я хочу спать спокойно, — он резко-повернулся к Нине. — А ваша роль в чем заключается, позвольте полюбопытствовать? Послать ему с берега прощальный поцелуй, не так ли, мисс Мэбри?

— Она тут не при чем, — спокойно произнес Камерон. — Идея целиком моя.

— Чудненькая, надо сказать, идея. Ни тебе подстраховочной лодки, ни веревки! Я уж не говорю об элементарном спасательном жилете.

— Вы свое дело сделали, благодарю вас. Об опасности эксперимента я предупрежден.

Начальник полиции воткнул сигару в рот и выпустил густую струю дыма прямо ему в маску.

— Слушайте, вы, чокнутый, я принял решение и хочу довести его до вашего сведения: отныне все ваши дурацкие трюки с риском для жизни будут проходить в моем присутствии и под тщательным моим наблюдением. Готтшалк уже в курсе. Надеюсь, я доступно излагаю?

— Вполне. Так вы говорили с Готтшалком?

— По телефону. Прямо перед тем, как выехать сюда.

Нина повернулась и пошла к машине. Камерон посмотрел ей вслед.

— И о ней упомянули?

Брови полицейского удивленно взметнулись вверх.

— А что, это тайна?

— Да нет, — Камерон неуверенно дернул плечом. — Просто я не поставил его в известность о нашей поездке.

— Я это понял.

— Что он вам сказал?

— Что вы поступили несколько опрометчиво.

— И попросил вас приехать сюда и разобраться на месте, чем мы тут занимаемся?

— Ну, приблизительно.

— А голос? Голос был раздраженный?

— Этого бы я не сказал. По-моему, его не так легко вывести из себя.

— Это точно, — пробормотал Камерон.

В глазах Бруссара промелькнула симпатия.

— Слушай, парень, мне искренне жаль, если я поссорил тебя с твоим шефом. Но поверь, я действовал из лучших побуждений. Если бы я не появился тут вовремя, у тебя были бы куда большие неприятности.

Да уж, вовремя, подумал Камерон, да и неприятности были бы еще те!

— Спасибо вам за все.

Бруссар ткнул сигарой в сторону реки.

— Нужно же соображать! Течение сейчас никак не меньше семи узлов[7]. Представляешь, куда бы тебя отнесло? А ты без страховки!

— Да, вы правы, — проговорил Камерон. — Это была глупая затея.

— Дело не только в силе течения. Там, на дне, полно всякого хлама, так что ты вполне мог и не всплыть.

— Правда? Я и не знал.

— Оно и не мудрено, ты же недавно в наших краях. Когда-то на этом месте ходил паром, потом каждый, кому не лень, начал сбрасывать сюда вышедшие из строя автомобили, так что дно превратилось в настоящее кладбище машин. А при строительстве моста все ненужные причиндалы просто выкидывали в реку. Теперь ясно?

Вот оно что. Значит, к этому кладбищу Готтшалк решил прибавить еще и его машину. Что ж, одной меньше, одной больше, какая разница?

— Еще одна развалюха найдет здесь покой, — улыбнулся он.

Бруссар лукаво подмигнул.

— Я тебя напугал? Рискнешь завтра?

— Конечно, такая уж у меня работа, ничего не поделаешь.

Полицейский снова глянул в бурлящую воду и содрогнулся.

— Лично меня калачом на такую работу не заманишь. И вообще, я не понимаю, к чему такой риск. Неужели нельзя посадить вместо тебя манекен?

— Да можно, конечно, но нашему режиссеру подавай естественность, он на ней помешан.

Бруссар усмехнулся.

— Да уж! Настолько помешан, что даже упросил меня тоже сняться в своем фильме.

— Вот это новость. Это будет роль без слов?

Бруссар неопределенно пожал плечами.

— Сам толком не понял. Вроде я с парой своих ребят должен буду быть поблизости от тебя, когда ты появишься на дороге. Шлагбаум там будет, что ли? Мы его поднимем, пропустим тебя и снова опустим.

— Ага, поднимите и опустите. Проще простого, — Камерон хохотнул. — Не забудьте зарядить свои пушки холостыми патронами.

— Слушай, займись своим делом, а мне предоставь заниматься своим, ладно?

— Обо мне не беспокойтесь, я в своем деле профессионал, — гордо сказал Камерон, а сам подумал: ой ли?

— Странный тип этот Готтшалк, а? Знаешь, мне сдается, что он в фильме хочет повторить историю того парня, за которым мы гоняемся.