Он увидел Леону и Лэмберта, они стояли и разговаривали у одной из патрульных машин. Все внимательно проследили глазами как оставшуюся в живых свидетельницу выносили на носилках и увезли на «скорой помощи». Однако Хэрригана почему-то не покидали сомнения, доедет ли девушка до больницы. Он отвел в сторону Джерри Лэмберта.

— Хочешь, чтобы я тобой гордился, сынок? — спросил он. — Пойди на любые ухищрения, на какие только способен, проследуй за ними и узнай, куда они отвезут ее. Меня найдешь у Рея. — Он помолчал, придать вес следующим словам: — Смотри, будь осторожней. Этим ребятам палец в рот не клади.

— Не беспокойтесь, лейтенант, — небрежно ответил Лэмберт. — Слежка — моя специальность.

Он сел в свою машину, подождал, пока отъедет машина «скорой помощи», и последовал за ней на приличном расстоянии. Хэрриган посмотрел ему вслед, гадая, не обмишулится ли парень. Он надеялся на положительный результат — ему нужны были кое-какие ответы. Хэрриган повернулся к Леоне.

— Ну, и как он?

Леона скорчила гримаску.

— Дерьмо — оно и есть дерьмо, — ответила она.

— А ты что-нибудь разузнала в управлении? — спросил Хэрриган.

Леона глубоко вздохнула.

— Киз и его веселые ребята разрабатывают операции в Тактическом Крыле. Тема запретная. Никто ничего не знает, включая начальника управления. — Она помолчала. — Жмуриков с военного склада, лишь только их доставили в морг, тут же конфисковали фэбээровцы. Ими будут заниматься их специалисты. Но вот что странно — в морг попало только три трупа.

— Что?! — Хэрриган нахмурился.

— Один из «скорпионов» пропал, — сказала Леона. — Никто не знает, что с ним случилось.

Озадаченный, Хэрриган перевел взгляд на Арчулету.

— Если он у фэбээровцев… — заговорил Дэнни и замолчал.

— Позвони Натану Колдуэллу в ФБР, в Вашингтон, — сказал Хэрриган. — Скажи, это личная просьба. Пусть что-нибудь разузнает о Кизе, пусть проверят его послужной список. — Размышляя, Хэрриган смотрел в даль отсутствующим взглядом. — Пожалуй, на сегодня это все, что мы можем сделать, — сказал он наконец. — Идем, — добавил он, обращаясь к Леоне, — я отвезу тебя.

Она бросила не него взгляд, полный притворного удивления.

— Майк, я польщена, — проговорила она. — Ты меня отвезешь? Это что-то новое.

— Дэнни, сынок! — позвал Хэрриган Арчулету, пропуская мимо ушей слова Леоны и отходя в сторону.

Арчулета подошел к нему.

— Нам надо быть очень осторожными, — тихо сказал ему Хэрриган. — Эти парни ведут себя странно. Но кто бы они ни были, у них благословение самого Папы.

Он задумчиво посмотрел на особняк.

— Они пробудут здесь добрых четыре часа, — продолжал Хэрриган. — Я отвезу Леону к Рею. Ты поторчи пока здесь, но постарайся, чтобы тебя не видели. Посмотри, что тут будет твориться. Я приеду сюда в час — надо еще раз повнимательней осмотреть спальню. Только постарайся уберечься, Дэнни, сынок! Опасность подстерегает сзади!

Арчулета улыбнулся и протянул Хэрригану двадцатидолларовый банкнот.

— Это от меня, — сказал он. — Закажешь всем выпивку от моего имени.

Хэрриган улыбнулся ему в ответ, прошел к своей машине, где уже сидела Леона и уехал. Арчулета помахал им, затем повернулся и посмотрел на особняк. Внезапно он оглянулся и нахмурился.

Дэнни озадаченно озирался по сторонам, пробегая глазами по силуэтам крыш.

Он даже прищурился, но ничего толком не разглядел. На мгновение его пронзило острое чувство, что за ним следят. Более того, это было ощущение, о котором образно говорят: «Кто-то перешагнул через мою могилу».

Он передернул плечами и тряхнул головой, пытаясь отделаться от этого чувства. Неужели он сходит с ума? Навязчивый страх постепенно овладел им. Направляясь к особняку, Дэнни вспомнил что подобное чувств у него возникло и раньше. И каждый раз при этом ему хотелось бросить все к чертям собачьим и уйти. А в голове продолжали звучать слова Хэрригана: «Будь осторожен, Дэнни, сынок! Опасность подстерегает сзади!»

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Таверна Рея была заурядным баром в рабочем районе. Когда-то бар процветал, он и сейчас оставался еще одним из самых модных в городе. Расположенный на перекрестке, он привлекал внимание простой неоновой вывеской: «Таверна Рея», а светящаяся стрелка указывала на вход в цокольный этаж здания. Это было излюбленное место полицейских, парковавших свои патрульные машины.

В помещении бара не было ни цветов, ни пальм, ни штурвальных колес, кусков????? или чего-нибудь другого на морскую тему, отсутствовали здесь аквариумы, а также эти идиотские современные эстампы. Длинный бар красного дерева, темные деревянные панели, начищенные бронзовые светильники, зеркало за стойкой и мерцающий бликами глобус создавали очень уютную обстановку. Автомат-проигрыватель с большим набором записей Фрэнка Синатры, мелодий Мела Торма и Тонни Беннета. На стенах развешаны фотографии полицейских на парадах и спортивных состязаниях, знамена полицейских участков и прочие трофеи. Заведение это считалось официальным «водопоем» Метро Дивнжн, а его владелец, Рей Драммонд, в прошлом служил в полиции.

Зал, переполненный свободными от дежурства полицейскими, гудел от бодрых выкриков бармена, шумных рассказов про войну, веселой болтовни друзей, угощающих друг друга. Особым успехом здесь пользовался стандартный полицейский коктейль — виски с пивом.

Над стойкой самодельный транспарант возвещал: «С днем рождения! Леоне стукнуло двадцать восемь». Транспарант был покрыт многочисленными подписями, а приклеенные долларовые бумажки образовали подобие традиционного ирландско-итальянского «денежного дерева».

Героиня праздника — Леона Кэнтрелл — вышла из дамской комнаты. Сегодня ей явно нездоровилось, в ее движениях не было обычной гибкости. Она подошла к своему мужу, Рику.

Небрежно одетый под хиппи, рослый, с копной темных волос и серьгой в ухе, Рик Кэнтрелл в свои тридцать с небольшим отличался грубоватой мужской красотой. У него было солидное дело по перепродаже мотоциклов. Они познакомились, когда Леона, только что пришедшая в полицию, остановила его за превышение скорости. В результате он узнал номер ее телефона.

Рик взял Леону за руку и заботливо проговорил:

— Ты сегодня неважно выглядишь, детка.

— Знаешь, паршиво чувствую себя всю неделю, — тихо ответила она. — Это все проклятая жара, наверное.

— Тебе надо выпить, — произнес с улыбкой Рик.

— Предпочту содовую, — сказала она.

— Содовую? — повторил он удивленно.

Леона не была трезвенницей. Она могла пить наравне с мужчинами.

Сержант Черилл Грин пробиралась к ним сквозь толпу.

— Леона, по-моему, тебе двадцать восемь было и в прошлом году, — пошутила она. Обе женщины рассмеялись, и Черилл крепко обняла подругу.

В углу для курящих Майк Хэрриган и капитан Пилгрим оживленно спорили у стойки.

— Черт меня побери, Майк! — говорил Пилгрим, — я пытаюсь спасти твою задниду. Я не меньше тебя зверею, если мне указывают, как надо работать, но здесь замешано ФБР.

— Знаешь, что, — хмурясь, ответил Хэрриган, — если Киз и его свита из ФБР, тогда я королева Англии. Я не думаю, что все эти убийства связаны с бандитами.

— Пожалуйста, будь разумным, Майк, — проговорил Пилгрим, качая головой.

— О чем ты? Не понимаю, — продолжал он. — Киз хочет сам его повязать, но действует, исходя только из своих собственных соображений. Спрашивается — что это за соображения? — Он замолчал, чтобы сделать глоток. У хватает сил, чтобы одержать верх над целым Управлением полиции и добиться своего. Представляешь, какие здесь ставки? Они намного выше, чем в борьбе с наркомафией. Спрашивается, кто стоит за этим Кизом?

— Не знаю, знаю только одно: не нужно нам ввязываться в это дело! — настаивал Пилгрим.

Он не понимал, чего добивается Хэрриган, однако, зная его много лет, чувствовал, что это неспроста.

Если все это дело было связано с высокими правительственными кругами, Пилгрим не хотел об этом знать. Имея такую должность, достигнув своего возраста и готовясь к уходу в отставку, он жил по правилу: «Не раскачивай лодку». Но как раз этим правилом пренебрегал Хэрриган. Пилгрим знал Хэрригана как отличного офицера, вот только, раскачивать лодку всегда было его любимым занятием. У Хэрригана уже произошел разрыв с Хайнеманном, а теперь он скрестил мечи с Кизом и скоро погрязнет а дерьме. Беда была в том, что он этого не осознал. Как сделать, думал Пилгрим, чтобы он это понял и проявлял впредь максимум осторожности?