— Папочка, а как же газета? — Анна понимала, что отец прав, но так просто отказываться от своих планов она не хотела.

— Я думал об этом. Тебе в газете что нравится?

— Сама работа нравится. Статьи писать нравится.

— Вот и хорошо. Я же тебя не привязываю к салону. Ты же будешь там не одна, а с Андреем. А журналистом можно стать внештатным. Я договорюсь с Зоей Васильевной, если хочешь.

— Ты как? — девушка дотронулась до руки Андрея.

У Александра Станиславовича возникла какая-то ревность. На что это похоже? Он тут распинается, придумывая всякие варианты, чтобы всем было хорошо, а она за советом не к нему, а к Андрею. А если он сейчас откажется или выдвинет какие-то свои требования? Даже замер в ожидании ответа.

— Твой папа прав, Нюточка.

Нет, что ни говори, этот парень ему определенно нравится.

— Хорошо, папа, пусть будет так, как ты сказал.

— Спасибо, что поняли, — устало выдохнул отец. — Я к вам направлю специалистов, они помогут разобраться в тонкостях. Так что не переживайте, все будет хорошо.

Внесли кофе и бутерброды. Анна подала Андрею, потом взяла себе. Александр Станиславович украдкой наблюдал, с каким вниманием и заботой дочь относится к Андрею.

— Кстати, Анна, как вы планируете дальше строить ваши отношения?

Дочь подняла на отца глаза, полные удивления. Андрей понял, что это подходящий момент, чтобы объясниться с Александром Станиславовичем. Если честно, он его побаивался. Хотя чувствовал, что отчуждение, которое было в первые дни, стало отступать. Значит, смирился с его присутствием.

— Пользуясь случаем, я осмелюсь попросить руки вашей дочери.

Прозвучало несколько напыщенно. Как отзвук из прошлого века. Андрей на мгновенье запнулся. Потом взял себя в руки.

— Я отдаю себе отчет в том, что не являюсь тем, кого бы вы желали видеть рядом…

— Андрюша, перестань, — остановила его Анна. — Откуда ты знаешь, кого мы желали видеть?

— Не надо, не перебивай, пожалуйста, — повернул лицо в сторону Александра Станиславовича. Он должен сказать то, что должен. — Я очень люблю вашу дочь. Если честно, то для меня самого загадка, как это все произошло. Но это случилось. Видит Бог, я пытался бороться. Мне тридцать лет, и до сих пор мне это удавалось. Но сейчас…

— Папа, я тоже его очень люблю.

Анна сказала это с возмущением, словно отец сомневался.

— Андрей, а почему вы боролись?

Андрей медленно снял темные очки. Не закрывая глаз, провел ладонями по лицу.

— Я не хочу, чтобы у меня были слепые дети, — глухо пояснил он.

— А это обязательно произойдет? — спросил Александр Станиславович.

— Не знаю. Но со мной же произошло.

Анна уткнулась ему в плечо. Стало страшно. Слепые дети? А она даже об этом не думала. Так вот почему он до сих пор не женился! Вот почему ушел тогда от нее. Благородный дурак! У них будут нормальные дети. Она знает.

— Андрей, раз счастье и благополучие моей дочери зависят от вас, позвольте кое-что предпринять и в этом направлении.

Молодой человек хотел что-то сказать, но Александр Станиславович прервал его:

— Я не принимаю никаких возражений. Со следующей недели готовьтесь на обследование. И, пожалуйста, если вам будет так легче, думайте, что я делаю это для Анечки.

— Спасибо, папочка.

Андрей был смущен и растроган, но отвечать не стал, только сильнее стиснул руку Ани.

— Ну вот, и этот вопрос уладили, — Александр Станиславович выпил остывший кофе.

— А есть еще вопросы? — спросила дочь.

— Да. Есть еще кое-что, о чем ты должна знать. Когда пройдет сорок дней, я уеду в Англию. Мне нужно по работе. Планирую поработать месяца три, а там как выйдет. До моего отъезда, думаю, у вас все образуется. Жить будете у меня. Средств вам хватит. Не хватит — позвонишь.

— Папа, не уезжай.

— Мне очень тяжело и тоскливо здесь, Анечка. А смена обстановки и изнурительная нагрузка — лучшее средство от тоски. Поэтому я принял это решение. И еще. Завтра я оформлю завещание.

— Папа!

— Чего ты переживаешь? Нормальные действия нормального отца. Там, за границей, мало ли что…

— Папа, прекрати!

— Все, что у меня есть: дело, земля, недвижимость, деньги, драгоценности, бумаги — все это завещается тебе. Я хочу просто, чтобы ты знала. Завещание будет у нотариуса, я вас завтра с ним ознакомлю. Вот, пожалуй, и все, о чем я хотел с вами поговорить. А теперь, если не возражаете, поехали поужинаем. Ань, ну что скисла? С ветерком прокатишь?

— Прокачу, — шмыгнув носом, сказала Анна.

Полина Викторовна уже битый час выговаривала сыну, какой он несерьезный. Андрей сидел напротив, совершенно бестолково улыбался и отвечал на бесконечные вопросы.

— Мама, ну хватит уже, чем ты недовольна? — он решил перевести разговор в другое русло, но не тут-то было.

— Он еще и спрашивает! Исчез на неделю, а я должна неизвестно что думать… — Полина Викторовна не собиралась просто так сдаваться.

Дурачок, неужели не понимает, как она переживала! Еще никогда в жизни он не обходился без ее помощи так долго. Даже отдыхать они ездили всегда вместе. Если случалось ему на выходных с Гариком и ребятами выбраться на природу, и то она места себе не находила. Так то с Гариком. Они так давно дружат, что научились понимать друг друга с полуслова. Мог он и не вернуться домой, задержавшись на ночь. Она понимала — у него, конечно, есть личная жизнь. Ну так на ночь! А тут пропал на неделю. Звонил он. Утешил. “Ма, привет, у меня все в порядке. Как ты? Приеду — все расскажу. Нет, не сегодня”. Очень подробный отчет. И еще сидит, смеётся.

Полина Викторовна смотрела на сына и не узнавала его. Что-то изменилось во всем его облике. А что, не могла понять. А как ведет себя! Со всем соглашается, не спорит, и эта улыбка… У него замечательная улыбка. Этого нельзя не заметить. Но она чувствовала, что он улыбался не ей, а чему-то своему. И что это за девушка, в конце концов? Как она смогла так запросто его увести? А мать о ней даже ничего не знает! Ни кто она, ни кто ее родители. Когда они успели познакомиться? И что это за манеры? Приехать без приглашения, не зайти, не представиться, а сразу с порога вцепиться в ее сына… Может, она ненормальная какая? Неужели так влюбился? Смотрела на него с тоской и не верила, что это произошло. Почему с тоской? Не могла представить, как он теперь без нее справится.

“Сможет ли та девчонка заменить меня? Хватит ли у нее сил и терпения? А если ей все надоест? “

Поняв, что такими мыслями доведет себя до истерики, Полина Викторовна усилием воли заставила себя переключиться на что-нибудь хорошее.

“Вот сидит мой сын. Молодой, красивый, полный сил, и, судя по всему, безумно счастливый. Так чего мне еще нужно! Ничего. Это главное”.

— Я же тебе звонил не один раз.

— Звонил он… А приехать домой переодеться времени не нашел? Чьи на тебе вещи?

— Мои. Я их купил.

— Тебе что, ходить не в чем? Зачем ты тратишь деньги? Разве на операцию мы уже не собираем?

— Мама, ты своими бесчисленными вопросами не даешь мне рассказать о самом главном, ради чего я приехал.

Полина Викторовна внимательно посмотрела на сына. Что-то в его тоне заставило ее поверить, что он собирается сказать нечто важное. На всякий случай внутренне сжалась.

— Ты наконец решил жениться? — попыталась угадать она.

— И это тоже, но не сейчас.

Неисчезающая улыбка на лице сына стала раздражать. “Что же ему так весело?”

— Почему не сейчас?

— Потому что у Анны пять дней назад умерла мать.

Наконец-то стал серьезным.

— Да ты что? — взволнованно воскликнула Полина Викторовна. — От чего? Молодая?

— Инфаркт. Ей было сорок семь.

— Бедная девочка! Кстати, где она?

— Она заедет позже. У нее дела с отцом.

— А отец работает? — с испугом спросила Полина Викторовна.

— Работает.

— Кем?

— Он бизнесмен.

“Вот это да! Где же они все-таки познакомились? Гарик, наверное, постарался”. Но спросить постеснялась. Придет время — сам расскажет.