— Все разумные существа, о которых я знаю, используют ту или другую форму слияния для общения, фиксации жизненного опыта и объединения разумов. Все разумные существа, о которых я знаю, имеют для этого специальные органы. У вас их, к сожалению, нет. Вы слепы и глухи даже друг к другу, — и он снова взглянул на Макса, угрюмо сидящего в углу.

В кают-компании наступила тишина. Алекс перевел взгляд на свои залитые соком брюки и посмотрел на них удивленно, будто впервые увидел.

— Ну а речь? — осторожно спросил Дэн спустя минуту. — Чем тебя не устраивает общение с помощью слов?

— Слова, как и любые другие знаки, не способны передать совершенно новый опыт, они лишь обращаются к памяти того, кто их слышит или иным образом воспринимает. Это перетасовка элементов старого опыта. Для повторяющихся ситуаций, не требующих глубокого проникновения в субъективное пространство другого, этого может быть и достаточно. Но вы претендуете на большее, не так ли?

Они переглянулись.

— Сейчас мы претендуем только на то, чтобы выжить и остаться самими собой, — хмуро заявила Линда.

— Это вопрос? — улыбнулся Зевелев.

— Да, — ответила та.

— Меня вы можете не опасаться. Я не хочу и не собираюсь причинять вред никому из вас.

— Как я поняла, это твое «слияние» ты вредом не считаешь.

— Нет, не считаю.

— А если мы его не хотим? — с вызовом спросила она.

Алекс взглянул на Линду, как показалось Нэлл, с сожалением.

— Этого вы тоже можете не опасаться. Я приглашаю всех, но навязывать свою личность и свою память никому не буду.

Линда сузила глаза и подалась вперед.

— Предлагаешь поверить тебе на слово?

— У меня нет необходимости лгать вам. Я уже сейчас могу взять все, что мне нужно, не спрашивая вашего согласия. Но Алекс этого не хочет, а значит, и я не хочу.

Они быстро переглянулись.

— Ну что ж, — медленно сказал Том. — Спасибо.

— Не за что, — рассеянно ответил Зевелев.

Он подобрал с пола пустой стакан с парой тарелок и отнес их на лоток. На его затылке по-прежнему чернело асимметричное пятно, похожее то ли на бабочку, то ли на странный цветок.

Нэлл проводила его взглядом. Тысяча вопросов плясала у нее на языке, но задавать их было все равно, что прыгать, зажмурившись, в ледяную воду. «Не собираешься ли ты атаковать Землю?» Бриллиант, а не вопрос. Да и остальные немногим лучше.

— Ну, а что ты собираешься делать дальше? — осторожно спросила она, наконец, и сердце ее заколотилось.

Алекс обернулся, и Нэлл заглянула в бездну, лежащую за его зрачками.

— Смотря какой временной интервал рассматривать, — улыбнувшись, ответил он.

— Ну, например, сегодня.

Он, казалось, задумался.

— Поговорю с вашей комиссией по контакту. Это совсем не так интересно, как разговаривать с вами, но Алекс считает, что это важно.

— Это действительно очень важно, — подтвердил Том.

Они молча смотрели, как Зевелев берет себе новый стакан с соком и возвращается за стол.

— Ну а потом? — небрежно спросила Линда.

— Потом?..

— Останешься здесь, на орбите Юпитера, или отправишься еще куда-нибудь?

Алекс поднял глаза на Линду.

— Это была осторожная попытка выяснить, не представляю ли я угрозу для человечества?

Нэлл с изумлением увидела, что на щеках Линды вспыхнули красные пятна.

— Да, — ответила она.

— У меня нет абсолютно никаких планов, связанных с Землей и человечеством, — мягко сказал Алекс. — Мне нужно закончить трансформацию, потом я уйду. Поднимусь к… — он запнулся, — ну, скажем так, к станции метро, и отправлюсь дальше по своим делам.

— А что будет с Алексом? — спросила Марика. — Он вернется?

— Да, конечно.

Макс шевельнулся в своем углу, но ничего не сказал.

— Слияние не разрушает личности и разума, если только это не являлось специальной целью, — сказал Зевелев, глядя на Макса. — Когда оно завершается, личности возвращаются к своей независимости и замкнутости. Я отпущу Алекса, когда поговорю с Рупертом и Гурьевым. Это займет день, может быть, два.

Он поставил на стол пустой стакан и вышел из кают-компании.

Едва за ним закрылась дверь, Дэн повернулся к Гринбергу.

— Макс, черт тебя подери! Какая муха тебя укусила?!

Тот угрюмо посмотрел на него.

— Он был моим другом. Лучшим другом. Я знаю его с восьми лет. А теперь он сожран заживо этой углеродной тварью. Чучело, кукла на пальце…

— Перестань! — воскликнул Дэн. — Он же сказал, что это всего на пару дней!

— И ты поверил?

— Даже если ты прав, что с того? — холодно спросила Линда, поднимаясь из-за стола. — Мы будем думать о собственных чувствах или все-таки о нашей цивилизации?

— Ты крутая, да? Вот и думай о цивилизации, если больше подумать не о ком…

— Хватит!! — рявкнул Том, тоже поднимаясь.

Они замолчали, злобно глядя друг на друга.

— В спортотсек, всем вместе, — предложила Нэлл. — Отмотать десятку, подумать о вечном.

— Кстати, да, — согласилась Марика.

— Я лучше спать лягу, — ответила Линда, с легкой гримасой потирая левый висок.

Макс молча подобрал свой сварочный аппарат, прицепил его к поясу и шагнул к выходу.

— Макс, — жестко сказал Том. — Стой.

Тот остановился и с ненавистью посмотрел на капитана Юноны.

— Иди к себе и не покидай каюту до моего разрешения. Это приказ.

Губы Гринберга изогнулись в брезгливой гримасе. Он молча повернулся и вышел из кают-компании.

— Совсем мужик с катушек слетел, — буркнула Марика, проводив его взглядом.

Часть 4. Между «да» и «нет»

Забравшись в ложемент, Нэлл надела шлем — и поймала себя на том, что совершенно не знает, что ей дальше делать. Все изменилось слишком резко и слишком внезапно. Еще утром, еще пару часов назад они были подопытными крысами в лабиринте, одновременно и игроками, и фигурами в причудливой шахматной партии, а теперь… кто они теперь? И что будет дальше?

Нэлл откинулась в ложементе и закрыла глаза. Голова слегка кружилась. Она будто летела в пространстве, не чувствуя опоры, теперь уже окончательно вырванная из своей прежней жизни. Просто работать, просто заниматься статьями, как она планировала? В этом было что-то невероятно абсурдное, даже смешное.

— Я ведь теперь могу спросить его, что такое эти Точки и для чего они предназначены, — пробормотала она и засмеялась.

Правда, не факт, что он ответит.

Нэлл открыла глаза и глянула в «кейки». Зевелев был в режиме «очень занят». Оно и понятно — наверно, надиктовывает письмо Руперту и компании. Нэлл представила себе физиономию Руперта, когда он получит это письмо, и снова засмеялась.

Можно отправить Алексу отложенное сообщение. В конце концов, оно его ни к чему не обяжет. Не ответит — значит, не ответит. Тогда она вернется к своему прежнему образу действий и медленной улиткой поползет вверх по склону Фудзи — через снимки, сделанные мюонным микроскопом, через расчеты в «Метасфере» и математические модели.

Поколебавшись еще несколько минут, Нэлл включила визор на запись.

— Алекс, я понимаю, что с моей стороны это большая наглость, но если у тебя найдутся лишние пять минут, не мог бы ты рассказать мне, что представляют из себя сверхцветные Точки Ганимеда?

Отправив записку, она пару минут посверлила взглядом аватарку Алекса, потом вздохнула и пошла в почту. Если он и ответит ей, то наверняка не скоро. Есть время почитать письма, а может, еще и музыку послушать.

Во входящих лежало новое письмо от Майкла Бейкера с первыми результатами из «Метасферы» — звуковой файл и несколько изображений.

— Доброго времени суток, Нэлл, — говорил ее научный руководитель. — Полчаса назад я получил от Оукли предварительные результаты наших расчетов. Как я и боялся, вопросов получилось куда больше, чем ответов. Спектр Точки воспроизвести не удалось — ни при обсчете базовой площадки, ни для площади в квадратный миллиметр. Я прислал тебе модельные спектры среднего и высокого разрешения, посмотри. Наши линии в спектре есть, я их отметил, но кроме них там куча всякого мусора, которого нет в оригинале. Видимо, мы не учли что-то важное.