— Это еще одна причина, кабальеро, — отвечал ему на это граф, — чтобы вы открыли нам свое имя. Я уважаю ваши права, как права всякого гостя, хотя вы и злоупотребляете ими, и не хочу заставлять вас силой открыть нам ваше имя. Но имейте в виду, что если вы немедленно же не исполните моего требования, то я вынужден буду просить вас покинуть наше общество, несмотря ни на какие блага, которые вы пришли сулить нам.

— Вы пожалеете об этом, сеньор граф, — продолжал незнакомец все с той же дьявольской усмешкой. — Одно слово, кабальеро, одно только слово. Я согласен открыть вам свое имя, но только вам, так как то, что я скажу, можете слышать только вы один.

— Позвольте! — вмешался лейтенант Мартин. — Это невероятно, это упорство странно.

— Не знаю, может быть, я и ошибаюсь, — заговорил, наконец, и капатас, — но мне кажется, что я до некоторой степени посвящен в тайну, которая окружает кабальеро, и что если кто и смущает его, так это я.

— Вы угадали, сеньор Блаз, — отвечал незнакомец, слегка поклонившись ему. — Вы видите, что я знаю и помню вас. Кроме того, вы меня знаете не только в лицо, но, к счастью для меня, и по имени, и по тому, что обо мне говорят. Ну так вот, я думаю, хотя, быть может, и напрасно, что если я произнесу вам свое имя, то вы будете упрашивать ваших друзей не слушать меня.

— И что же из этого выйдет? — спросил капатас.

— Вероятно, великое несчастье, — твердо отвечал незнакомец. — Вы видите, что я нисколько не боюсь вас, какие бы ни были у вас намерения относительно меня. Я прошу у графа подарить мне только десять минут, после чего он может открыть кому угодно тайну, которую я ему сообщу.

Наступило молчание.

Граф де Лорайль внимательно, в упор смотрел на насмешливое лицо незнакомца и думал. Наконец незнакомец поднялся и, поклонившись графу, сказал:

— Что должен я делать, сеньор, оставаться или уходить?

Граф бросил на него пронизывающий взгляд, но и этот взгляд не произвел никакого действия на его собеседника.

— Останьтесь, — произнес граф.

— Хорошо, — ответил незнакомец и снова сел на бутаку.

— Господа, — продолжал граф, обращаясь к остальным присутствующим, — вы слышали сейчас наш разговор, прошу меня извинить и оставить нас на несколько минут.

Офицеры отряда графа поднялись и вышли.

Капатас вышел последним, окинув незнакомца таким взглядом, как будто хотел проникнуть в самые сокровенные тайники его души.

Но тот смотрел, словно мраморное изваяние. Лицо незнакомца оставалось неподвижным.

— Ну, сеньор, — начал граф де Лорайль, обращаясь к своему гостю, как только дверь закрылась, — теперь мы одни, жду исполнения вашего обещания.

— Готов удовлетворить ваше желание.

— Как вас зовут? Кто вы такой?

— Извольте, сеньор, — отвечал по-прежнему с язвительной насмешкой незнакомец, — если мы будем так говорить, то это займет очень много времени, и притом вы ничего или очень мало узнаете.

Граф подавил нетерпеливое движение.

— Ну, так говорите, как и что хотите, — и он махнул рукой.

— Отлично! Таким образом мы очень скоро поймем друг друга.

— Я слушаю.

— Так вот, сеньор. Вы — иностранец, приехали сравнительно недавно и не знаете ни характера местных жителей, ни здешних нравов, ни обычаев. Вы сильны связями, приобретенными вами еще на родине, и думаете, поселившись среди нас, что все пойдет по вашему желанию. Вы считаете себя умнее нас и действуете соответственно этому.

— К делу, сеньор, к делу, — не сдержавшись, прервал его граф.

— Я уже перехожу к самому делу, сеньор. Итак, благодаря своим могущественным связям вы с первых же шагов оказались в совершенно исключительном положении. Вы основали великолепную колонию в самой плодородной части провинции, на границе пустыни, вы просили затем у правительства чин капитана с правом собрать отряд добровольцев из ваших же соотечественников, предназначенный для охоты за апачами, команчами и другими племенами. Оно и понятно, что из ваших соотечественников, ведь мы, мексиканцы, все такие трусы!..

— Сеньор, сеньор, должен поставить вам на вид, что все, что вы мне говорите, по меньшей мере, совершенно бесполезно, — с раздражением перебил его граф.

— Вовсе не так бесполезно, как вы полагаете, — отвечал совершенно спокойно его собеседник. — Не волнуйтесь, вступление кончено, я перехожу к главному, наиболее интересному для вас предмету. Должен только заметить, что если вы меня не знаете, то я, наоборот, знаю вас так, как вы даже и предположить не можете.

Граф едва сдерживал себя. Он нетерпеливо ударил рукой по столу и нервно закинул ногу за ногу.

— Я продолжаю, — заметив его волнение, сказал незнакомец. — Конечно, высаживаясь в Мексике, вы никоим образом, несмотря на все свое самомнение, не рассчитывали так скоро завоевать себе столь блестящее положение. Легкое счастье, однако, плохой советник. Того, что вчера казалось избытком, сегодня уже мало. Когда вы увидели, что всюду вас сопровождает успех, вы захотели сразу довершить дело и навсегда оградить себя от неожиданных превратностей счастья, которое сегодня рабски служит вам, а завтра может повернуться к вам спиной. Я не осуждаю вас. Вы поступаете, как расчетливый игрок. Я сам игрок в душе, но не расчетливый, к сожалению, хотя умею ценить это качество в других.

— О! Боже мой, — не выдержал наконец граф.

— Терпение, граф, терпение. И вот вы огляделись кругом и, естественно (в этом, конечно, не могло быть никакого сомнения, так и следовало ожидать от такого умного, знающего людей человека, как вы) взоры ваши обратились на дона Сильву де Торреса. Этот кабальеро совмещал в себе все качества, которых вы могли требовать от хорошего тестя, так как вы хотели завершить начатое вами выгодным браком. Э! Вы не обманете меня теперь, мой рассказ о вашей собственной особе начинает интересовать вас. Дон Сильва добр, доверчив, кроме того, он колоссально богат, даже и для такой страны, как та, в которой мы имеем счастье беседовать с вами, где вообще состояния огромны. К тому же донья Анита, его дочь и ваша невеста, прелестна. Словом, вы вошли в дом дона Сильвы, предложили свою руку его дочери, и предложение было принято. Свадьба должна была состояться еще в прошлом месяце. Удвойте теперь ваше внимание, кабальеро, так как я перехожу к наиболее интересной части моего рассказа.

— Продолжайте, сеньор. Вы видите, что я прилагаю все усилия, чтобы слушать вас с должным терпением.

— Вы будете вознаграждены за вашу любезность, кабальеро, не волнуйтесь, — сказал незнакомец с едва уловимым оттенком иронии.

— Страстно желаю, чтобы вы поскорее закончили, сеньор.

— И я тоже спешу. К сожалению для ваших планов, донья Анита не посоветовалась со своим отцом относительно выбора мужа. Уже давно она тайно любила одного молодого человека, которому однажды посчастливилось оказать ей важную услугу.

— Имя этого молодого человека вы, конечно, знаете?

— Разумеется, сеньор.

— Так сообщите его мне.

— Нет, не сообщу. Этот молодой человек тоже любил ее. Донья Анита и молодой человек виделись тайно от дона Сильвы и поклялись друг другу в вечной любви. Когда донья Анита по приказанию своего отца была вынуждена стать вашей невестой, она притворилась, что повинуется его приказу, так как не решилась открыто сопротивляться отцу, но она предупредила своего возлюбленного, и оба они нашли способ расстроить этот ненавистный брак.

Граф в продолжение последней части речи незнакомца поднялся и стал нервно ходить взад и вперед по зале. При последних словах он остановился перед гостем.

— Таким образом, — мрачно насупившись, проговорил он, — нападение в Ранчо…

— Было средством, к которому прибег молодой человек, чтобы избавиться от вас, сеньор, — невозмутимо докончил незнакомец.

— Следовательно, этот молодой человек — подлый разбойник! — заметил на это граф с глубочайшим презрением.

— Ошибаетесь, кабальеро. Он хотел только заставить вас отказаться от вашего намерения жениться на донье Аните. Доказательство в том, что жизнь ваша была в его руках, но он не воспользовался этим.