Несмотря на желание отделаться от этих людей, становившихся ей с каждой минутой все более и более подозрительными, Сакраменте в конце концов пришлось признать, что они правы, а поэтому упорствовать дальше было бессмысленно, к тому же это могло помешать осуществлению ее замысла. Итак, она согласилась идти вместе с ними.

Между тем незнакомцы при всех их грубых манерах и отрывистой речи, по-видимому, не имели никаких дурных замыслов в отношении Сакраменты, и когда она в конце концов доверилась их покровительству, они встали по обе стороны от нее и, свернув в сторону, углубились в заросли кустарника, ограничившись лаконичным замечанием:

— Эта дорога значительно сократит наш путь.

Поверила дона Сакрамента их словам или нет, но она не сочла возможным что-либо возразить и смело пошла вперед рядом со своими проводниками.

Незнакомцы шли быстро, раздвигая дулом винтовок ветви и траву, с беспокойством осматриваясь по сторонам и время от времени останавливаясь, чтобы перекинуться несколькими словами таким тихим голосом, что девушка не могла расслышать ни одного слова.

Так они шли около двух часов, по-видимому, вовсе не держась какого-то определенного направления. Они просто шли напрямик, не обращая внимания на попадавшиеся им тропинки и, видимо, намеренно углублялись все дальше и дальше в наименее освоенную, а, следовательно, и наиболее таинственную часть саванны.

Мрак постепенно рассеивался, над горизонтом появилась алая полоса света; лес наполнился разноголосым пением птиц, то там, то здесь из высокой травы выглядывала мордочка лани, пугливо озиравшейся по сторонам и немедленно обращавшейся в бегство при виде людей.

Несмотря на внешне спокойный и решительный вид, внутренне дона Сакрамента содрогалась от ужаса. Это длительное странствие при том, что по словам Луи Морэна, лагерь индейцев находился, самое большее, в двух милях от их стоянки каравана, казалось ей более чем странным. Кроме того, она начинала чувствовать усталость и, несмотря на все свои старания, с трудом поспевала за своими спутниками.

Между тем незнакомцы продолжали идти, не сбавляя темпа. Наконец, побежденная усталостью, дона Сакрамента опустилась на землю под деревом, одиноко росшим среди прерии.

— Вы меня обманули, — твердым голосом заявила она, — я не пойду дальше до тех пор, пока вы мне не скажете, куда именно вы меня ведете.

Незнакомцы, видимо, были удивлены решимостью девушки. Они остановились и с нескрываемым беспокойством стали осматриваться по сторонам.

— Что это значит? — спросил, наконец, тот из незнакомцев, который с самого начала вел переговоры с Сакраментой. — Почему вы не хотите идти дальше?

— А потому, — отвечала так же твердо, как прежде, девушка, — что я страшно устала и, кроме того, я убеждена, что вы меня обманываете и хотите заманить в ловушку.

— Вы с ума сошли! Так хочет или нет моя сестра идти в лагерь Красных Бизонов?

— Да, хочу. Но только я убеждена, что вы с самого начала не имели намерения проводить меня в лагерь, иначе мы давным-давно были бы уже там.

— Так способны говорить только бледнолицые… Они воображают, что в пустыне можно ходить так же легко и быстро, как и по городским улицам.

Сакрамента устремила проницательный взор на своего собеседника и сказала:

— Вы не индейцы! Индейцы так не говорят… Теперь я это ясно вижу.

— Я не индеец?! — воскликнул незнакомец, досадливо кусая губы. — Кто же я в таком случае?

— Этого я не знаю, но только теперь я окончательно убедилась, что вы не индеец, а только маскируетесь под него… Больше вы меня не обманете…

— Это неправда! — возразил незнакомец. В эту минуту второй незнакомец, все это время хранивший молчание, положил руку на плечо товарища и сказал:

— Довольно! Теперь в этом уже нет больше надобности.

— А! — воскликнула Сакрамента. — Значит, вы, наконец, признались!

— Помилуйте! — отвечал насмешливо второй незнакомец. — Нам незачем больше хитрить. Вы ведь теперь все равно в наших руках.

— Моя судьба в руках всевышнего, который все видит и слышит. Он не покинет меня беззащитной. Бандиты весело расхохотались.

— Бог ничего здесь не увидит, — сказали они. — Ему помешают кусты и высокая трава.

Сакрамента молча опустила голову, и две слезы медленно покатились по ее щекам. Незнакомцы, все так же посмеиваясь, подошли к ней.

— И правда, — сказал один из них, — зачем нам идти дальше? Столковаться можно и здесь… тогда, по крайней мере, все будет ясно… Объясните, дружище Карнеро, сеньорите, чего мы хотим от нее.

— О! Это так просто и так легко, дорогой друг мой Педросо, — улыбаясь, отвечал Карнеро, — и я могу только удивляться, как молодая сеньорита до сих пор еще этого не поняла.

— Боже мой, — прошептала молодая девушка голосом тихим и прерывающимся от страха. — Господи, прости меня за то, что я не послушалась и сделала по-своему, и спаси меня от этих разбойников… О, как я раскаиваюсь, что не поверила моим друзьям и захотела доказать, что умнее их!..

Бандиты — а незнакомцы были именно бандитами, нарядившимися индейцами, чтобы легче добиться поставленной перед собой цели, — отнюдь не спешили излагать девушке свои намерения, и это заставляло всерьез осознать грозящую ей опасность.

Бандиты, как ни странно, были растроганы чисто христианской покорностью своей пленницы и, видимо, стеснялись раскрыть перед ней свой гнусный замысел.

Дона Сакрамента первая нарушила молчание.

— Говорите ради Бога! — вскричала она, складывая руки на груди, как для молитвы. — Не томите меня в неизвестности… Скажите, что вы намерены со мной делать?

— Сеньорита, — отвечал Педросо, — прежде всего успокойтесь, вам не грозит никакая опасность… Ваша судьба зависит только от вас… Мы временно обрядились в этот дурацкий костюм, в действительности же мы белые, как и вы, и настоящие кабальеро. К сожалению, по воле злого рока, который порой не щадит даже самых достойных людей, мы оказались в весьма трудном положении — мы бедны…

— Чего же вы не сказали Мне этого сразу? — перебила его молодая девушка. — Верните меня здоровой и невредимой моему отцу и, клянусь, он щедро наградит вас. Вы будете обладать таким богатством, о котором никогда даже не смели и мечтать.

— Ваше желание очень нетрудно исполнить, сеньорита, — продолжал Педросо, — и, по-моему, вам не следует пребывать в разлуке с теми, кто вам дорог… Мы вовсе и не собирались лишать вас такого удовольствия… Но, как истинные кабальеро, мы обязаны предварительно отвести вас к нашему начальнику.

— Значит, вы исполняли приказание своего начальника?

— Ну, да. Это настоящий кабальеро из очень знатной фамилии… Да вы его и сами прекрасно знаете.

— Я? — удивилась Сакрамента.

— Конечно!.. Я, по крайней мере, был убежден в этом, потому что он уже давно и упорно преследует вас.

— Как зовут вашего начальника?

— Дон Рамон Аремеро.

— Дон Рамон Аремеро! — ужаснулась Сакрамента. — О! Лучше умереть, чем попасть в руки этого негодяя!

— Гм! — Карнеро недоуменно развел руками. — Оказывается, нам будет не так легко столковаться, как я думал, потому что мы тоже, к сожалению, не можем не исполнить приказание нашего начальника.

— Послушайте меня ради самого Неба!.. Я несчастная девушка!.. Я совершенно случайно встретила вас, когда вы, наверное, совсем и не думали обо мне… Если вы меня отпустите, об этом никто не узнает.

— А наша честь, которая не может быть запятнана гнусной изменой, — с пафосом отвечал Карнеро, положив руку на сердце.

— Сжальтесь надо мной, умоляю вас!.. Пожалейте меня, — со слезами продолжала молить девушка. — Вы бедны, я сделаю вас богатыми!

— Конечно, все это так, — с напускной серьезностью возразил Педросо. — Но вот вопрос: каким образом вы могли бы это сделать, если, предположим, мы оказались бы такими безумцами и согласились исполнить вашу просьбу?

— Э, — добавил Карнеро, — лучше колибри в руках, чем коршун в небе, как гласит наша пословица. Как только вы окажетесь в своем лагере, вы тотчас же забудете о своем обещании, а если нам вздумается отправиться туда вместе с вами, или же явиться за деньгами потом, вы прикажете нас расстрелять, как собак.