— Что вам угодно? — спросил он.

— Может быть, вопрос покажется вам несколько странным… — начал неизвестный господин.

Арман пристально взглянул на незнакомца; какое то невыразимо враждебное чувство инстинктивно возникло у него.

— С кем имею честь говорить? — сухо спросил он.

Незнакомец замялся.

— Мое имя вам необходимо, чтобы ответить на мой вопрос?

— Извините, — надменно сказал Арман, — я не имею чести вас знать. Вы сами предупредили меня, что вопрос ваш может показаться странным, и я желаю знать, с кем придется иметь дело, в случае, если он мне покажется нескромным.

— Боже мой! Не сердись, пожалуйста, — с усмешкой сказал незнакомец, — мне просто хотелось удостовериться, что молодая особа, сопровождающая вас, действительно мадемуазель Ванда.

— Милостивый государь, эта молодая особа, как вы позволяете себе ее называть, моя сестра. Прошу вас не упоминать о ней в нашем разговоре.

И, обратясь к Ванде, Арман прибавил:

— Лора, отъезжай подальше. Твое присутствие здесь лишне.

Молодая девушка повиновалась.

Незнакомец до крови закусил губу. Быстро оправившись, он продолжал тем же насмешливо-вежливым тоном:

— Не с графом ли де Валенфлером я имею честь говорить?

Арман как будто ожидал этого вопроса.

— Я вас не понимаю, — холодно ответил он, — и хотя не признаю ни за кем права допрашивать меня, но, извольте, я готов отвечать вам. Прошу вас только следовать за мной к полицейскому комиссару для объяснения вашего странного поведения, и для того, чтобы, сказав вам мое имя, я бы мог знать, кто вы такой. Тут как раз стоят два полицейских, один из них не откажется проводить нас в полицейскую префектуру.

Незнакомец страшно побледнел. Глухо вскрикнув, он сделал движение, как бы отыскивая скрытое под платьем оружие. Но, машинально повернув голову, он увидал вблизи стражей порядка, с особенным вниманием следивших за ним.

Однако он сразу овладел собой. Весь гнев его точно пропал, но на мертвенно-бледном лице кровавой полосой выделялся шрам.

Он тихо опустил руку и, нагнувшись немного к молодому графу, дрожащим от гнева голосом произнес: «Мы увидимся!»

Шпоры вонзились в бока лошади, и бедное животное, заржав от боли, помчалось, как вихрь.

В то мгновение, когда незнакомец пронесся быстрее молнии мимо одного остановившегося всадника, тот громко крикнул:

— Эй!.. Майор! Осторожнее… не сломайте себе шею!

— Я угадал! — прошептал Арман, слышавший эти слова. — Это он! Дьявол сорвался с цепи; нужно принять меры.

— Что хотел этот человек? — спросила Ванда, подъезжая к нему.

— Это сумасшедший! — смеясь, отвечал Арман.

— Какой он страшный!.. Мы нескоро поедем опять в Булонский лес, не правда ли?

— Отчего?

— Этот человек напугал меня. Я ни за что не хотела бы вновь встретить его.

— Трусиха!

— Но зачем вы назвали меня Лорой?

— Затем, что имя такой девушки, как вы, не должно произноситься перед незнакомыми. Но забудьте о нем, Ванда. Мало ли кто может встретиться на дороге!

Несмотря на кажущуюся беспечность, Арман страшно встревожился. Он решил ничего не скрывать от своих друзей, и случай представил ему возможность переговорить с ними наедине в этот же самый день. Он подробно передал им все обстоятельства встречи с Майором, не забывая незнакомца, так смело бросившего это имя в лицо самого Майора.

— Сомнений нет, — сказал Бернардо, — это он! Негодяй хочет сыграть последнюю партию. Хорошо! Мы готовы, и на этот раз, клянусь, он погибнет.

— Сегодня же, — сказал доктор. — Я отправлюсь в полицейскую префектуру. У меня там сохранились некоторые связи, которые могут нам пригодиться.

— Зачем вмешивать сюда полицию? — с жаром вскрикнул Бернардо. — Мы обойдемся и без нее. Неужели бывшие охотники не способны справиться с неприятелем в Париже?

— Бернардо, — ответил ему Юлиан, — в такой борьбе, как наша, следует пользоваться всеми шансами. Если мы не расположим полицию в нашу пользу, она отнесется к нам враждебно и будет всячески нам препятствовать. Если же мы заключим с ней союз, она будет нам помогать всеми средствами. А средства эти громадны.

— Вы лучше меня знаете, что делать! — успокоился Бернардо. — Прошу только, чтобы и мне дали работу.

— Во всем этом, — заметил дон Кристобаль, — я не вижу пока эту мерзкую гадину Фелица Оианди.

— Не беспокойтесь! — засмеялся Юлиан. — В свое время и этот негодяй выйдет на сцену. Он и Майор неразлучны.

Затем, обращаясь к Арману, он спросил:

— Вы еще ничего не говорили вашей матушке?

— Нет, — отвечал граф, — я прежде хотел посоветоваться с вами.

— Хорошо, но ваша матушка должна все знать. Если желаете, я возьму на себя труд предупредить ее.

Глава V

На другой день, часов около восьми утра, Юлиан занимался в своем кабинете. Время от времени он посматривал на стоящие против стола часы.

Дверь отворилась, и вошел высокого роста плечистый малый лет тридцати пяти. Военная выправка так и сквозила в нем; действительно, это был отставной сержант кирасирского полка.

Жозеф Эчевери, так звали его, родился в Луберии в семействе, чрезвычайно преданном всем Иригойенам. Отец и мать Жозефа жили щедротами доктора, сам он, будучи ребенком, играл с Юлианом и сохранил к нему самую горячую привязанность. По возвращении из Мексики, Юлиан сделал его своим главным дворецким и доверял ему во всем.

Со своей стороны, преданность Жозефа доходила до фанатизма. По знаку Юлиана, он готов был убить врага, приятеля, себя, кого угодно.

— А! Вот и ты! — сказал Юлиан, увидев его. — Ну что, исполнил мои поручения?

— Точно так.

— Все?

— Все до одного!

— Отлично!.. Ну рассказывай, да скорей, я тороплюсь.

— Вы приказали мне отыскать незатейливый с виду, но хорошо устроенный дом… Я отправился прямо в новые кварталы, и скоро увидел неказистый домишко с довольно низкой крышей, но расположенный, как вы желали, между двором и садом. Деревья закрывают его со всех сторон, с улицы ничего не видно, тем более что высокая стена окружает его. Но внутри, сударь, ей-богу, не хуже, чем у нас! Всюду зеркала, картины, бархатная мебель… Кроме того, зимний сад. А снаружи совсем лачуга! Хозяин говорил, что это нарочно устроено было, давно уже, герцогом де Бельгардом.

— Надеюсь, что ты сейчас же купил это сокровище?

— Точно так… Разглядевши все, я повел хозяина к вашему нотариусу, и мы покончили на 600 000 франках. Нотариус тут же скрепил купчую, выдал деньги, a я строго приказал хозяину не называть никого, кроме меня, если кто полюбопытствует узнать, кто у него купил дом. Потом я купил лошадей, экипажи, серебро, белье… Все будет на месте к трем часам.

— Хорошо. Где же находится этот дом?

— В Сент-Антуанском предместье, в улице Рельи, № 229.

— Слушай теперь: выбери, кого хочешь, между твоими товарищами, я полагаюсь на тебя, но чтобы четыре лакея, повар, кучер и два конюха одеты были в темные ливреи и перевезены туда. Только выбирай народ понадежнее и порослее.

— Слушаюсь.

— Оружие ты не забыл?

— Никак нет.

— Ну хорошо. Теперь ступай в новый дом и жди меня к двум часам. Только помни: молчок!

За завтраком Юлиан сообщил доктору и Денизе о своей новой покупке.

— Но зачем тебе этот дом? — спросила Дениза. — Право, все эти тайны начинают меня смущать и если бы я не была так уверена в тебе…

Она, смеясь, погрозила ему пальцем.

— Признаться, меня тоже немало интригует это приобретение, — заметил доктор.

— По правде сказать, — отвечал Юлиан, — я сам не знаю, зачем купил этот дом.

— Не знаешь? Юлиан!.. Ты с ума сошел!

— Сомневаюсь. Выслушайте меня: с сегодняшнего дня мы начинаем страшную борьбу, и не знаем ни того, как пойдет у нас дело, ни каковы будут его результаты. Вы знаете Майора и понимаете, что этот человек не остановится ни перед чем… Поэтому мы не должны пренебрегать никакими предосторожностями, как бы нелепы они ни оказались. Я подумаю, что, быть может, нам не лишне будет иметь тайное убежище, куда бы в случае крайности мы могли скрыться. Вот я и купил этот дом, не зная даже, нужен ли он нам будет или нет.