Немного погодя в его поле зрения показались две ноги, чей обладатель, в отличие от остальных, никуда не торопился. Чья-то рука взяла Пашу за подбородок и откинула его голову назад так, что он смог увидеть того, кто стоял перед ним.
-Я так и понял, что это ты, Влад, - прохрипел он, с трудом шевеля непослушными губами, - а мы тебя уже обыскались.
-Я знаю, - Влад отступил назад, подняв сжимавшую пистолет руку, - извини, Паш, но мне надо закончить мою работу. Ничего личного, просто сегодня такой неудачный день.
-Это ты верно подметил, - согласился Паша, медленно заваливаясь набок, - неудачный…
По губам Перфекта скользнула странная улыбка, да так и застыла. Его глаза потухли, устремив взгляд в бесконечность.
Предельно чуткий слух Влада вдруг выловил из окружающей какофонии еле различимый посторонний звук. Какое-то размеренное попискивание. Он резко развернулся, отыскивая его источник, и еще успел увидеть, как на маленькой металлической коробочке, запрятанной в трещину на колонне, в последний раз мигнул зеленый огонек.
Стены тоннеля озарила короткая белая вспышка и тут же по моим ушам словно ударили две огромных ладони. В следующее мгновение я обнаружил себя лежащим в проходе между сиденьями, и сверху на меня сыпалось сверкающее крошево выбитых стекол. Наверное, примерно такой вид открывается для лежащей на дне сковороды телячьей отбивной, которую посыпают солью.
В нос ударил резкий запах гари. Ох! Не слишком ли образное сравнение я выбрал?
Я перевернулся на живот и, хватаясь за поручни, попытался подняться на ноги. Вагончик трясло и раскачивало как на разбитом проселке, но он продолжал ползти вперед. Все звуки куда-то исчезли, оставив вместо себя тонкий противный звон в ушах. А голова… то что с ней происходило, уже нельзя было описать как просто боль, это уже переросло ее рамки и отправилось дальше. Очень хотелось ее просто оторвать и выбросить куда подальше, все равно соображать в теперешнем состоянии она была не способна.
С трудом осилив подъем на четвереньки, я подполз к лежащему на сиденье старику.
-Господин Председатель! – произнесли мои губы, но я ничего не услышал и повторил погромче, - господин Председатель!!!
Я потеребил его за плечо, немного испугавшись собственной фамильярности.
-Георгий Андреевич! Вы меня слышите?
Никакого эффекта.
-Господин Председатель!!! – заорал я что было сил, тряся его за плечи. Едкий холодный червячок, что заворочался где-то в районе желудка, похоже, раньше меня понял, что случилось. А вот я не понимал, точнее, отказывался понимать, поскольку меня совершенно не прельщала перспектива оказаться наедине с еще теплым трупом столь влиятельного человека, - Господин Председатель!!!
Вагончик содрогнулся в последний раз и остановился, в разбитые окна хлынул яркий свет. Сквозь мерзкий звон в ушах потихоньку начали просачиваться и прочие звуки: топот шагов, голоса, бряцанье оружия. Щурясь и прикрывая глаза рукой, я поднялся на ноги и огляделся.
-Приехали, - пробормотал я, поднимая и вторую руку. Такого количества вооруженных до зубов полицейских разом я не видел еще никогда.
***
Клок! - Кр-р-рланг! – Клок! – Кр-р-рланг!
Древние напольные часы занимали в приемной Александра Саттара одно из центральных мест. Их хитроумный механизм столь неспешно отсчитывал время, что казалось, будто он тщательно разгрызает и вдумчиво пережевывает каждую секунду, прежде чем отправить ее в небытие. Матово поблескивающий маятник время от времени мелькал сквозь завесу из цепей и гирек, словно украдкой подглядывая за ожидающими приема посетителями. Такая утонченно-садистская подготовка должна была напоминать им о мелочности и суетности земного бытия и подготавливать их к встрече с Великим.
Впрочем, сегодня все эти усилия пропадали впустую, поскольку одна из двух женщин, сидевших на кожаном диване, приходилась Саттару-Младшему матерью, а вторая была его дочерью. Несмотря на то, что их разделяло около пятидесяти лет, упрямые гены смогли пробиться через два поколения, и было ясно, что уже скоро Юлия Саттар обретет такую же аристократическую угловатость черт лица, как и ее бабка.
В отличие от внучки, Миранду Саттар судьба не облагодетельствовала богатством и высоким положением с самого рождения. Ее долгий путь к самым вершинам властной элиты был извилистым и трудным. В своем восхождении она полагалась больше не на искусство соблазнения (хотя куда же без этого), а на ум, живой и гибкий. Сколько раз ее советы, подсказанные женской интуицией, помогали Председателю Лиги выпутываться из казавшихся безнадежными ситуаций, да еще и с выгодой! К сожалению или к счастью, но именно на этой ее «полезности» и держался их брак все эти годы. Георгий Саттар ценил свою супругу в первую очередь как исключительно ценного помощника, советника и друга, и только потом как женщину. А Миранде хватало ума понимать, что такова цена благополучия ее самой и ее детей. Она всегда четко знала свое место и пределы, до которых может доходить в своих желаниях и претензиях. Такова доля Первой Леди – вечно быть тенью своего супруга, а если и сиять, то лишь его отраженным светом.
Миранда в любой ситуации сохраняла полный контроль над собой и своими эмоциями. И даже сейчас только немного покрасневшие от усталости глаза давали знать, чего ей стоило известие о смерти мужа и проведенная в больнице бессонная ночь. Все остальное, вплоть до последнего волоска в элегантной прическе и последней складочки на сшитом по индивидуальному заказу платье оставалось безупречным.
Юлии Саттар на жизненном старте повезло больше, и теперь она, скорее, должна была заботиться о выстраивании эшелонированной обороны от пристального и подчас нездорового интереса к своей персоне со стороны окружающих. Хотя ей и не светило войти в состав Лиги, поскольку дар Корректоров передавался только по мужской линии, все прочие прелести богатства и высокого положения оставались в ее полном распоряжении.
От бабки она унаследовала не только внешность, но и исключительную трезвость ума, которую сохраняла даже в самых критических ситуациях. В повседневной жизни, напротив, ее головка, протестуя, видимо, против обыденности и скуки, порой порождала такие безумные идеи, что ее родственникам еще долго приходилось разгребать их последствия. Впрочем, с возрастом это должно было пройти.
От матери Юлии досталась фигура, которую можно было назвать стройной лишь с некоторой натяжкой. И дело тут состояло не в злоупотреблении калориями, а в общей «основательности» конструкции ее организма. Однако, девушка относилась к данному обстоятельству с завидным спокойствием, прекрасно осознавая, что ее привлекательность для мужчин определяется совсем другими причинами. Тем не менее, нельзя было сказать, что она махнула на свою внешность рукой, а потому и беспорядок, царивший в ее светлых волосах, и легкая сумбурность в одежде, и макияж, ловко имитирующий отсутствие оного являлись плодами трудов целой бригады стилистов и модельеров.
Она уже знала, что ее дед умер, но добиться от Миранды хоть каких-то подробностей Юлии так и не удалось. На все ее вопросы она отвечала одно и то же – твой отец все тебе расскажет. В конце концов, она оставила бесплодные попытки и стала молча ждать его появления, рассеяно наблюдая за качающимся маятником.
Клок! - Кр-р-рланг! – Клок! – Кр-р-рланг!
В коридоре послышались шаги и приглушенные голоса, и в приемную вошел их сын и отец – Александр Саттар. Высокий и стремительный, он словно источал вокруг себя своеобразную ауру, которая как водоворот захватывала и увлекала за ним других людей. Орлиный профиль, высокий лоб, грозящий с годами перерасти в полноценную лысину, пронзительный взгляд темных глаз – Саттар-Младший и так был видной личностью, а светлый костюм на фоне отделанной темным деревом приемной окончательно превращал его в центр Вселенной.