Замечание показалось мне весьма резонным, поэтому я медленно съехал по верёвке вниз. Отлепившись от канатика, я отошёл в сторону и только теперь смог рассмотреть, что именно привлекло внимание нашего первопроходца. Честно говоря, зрелище оказалось равно увлекательным и страшноватым.

— Впечатляет? — поинтересовался, похмыкивая, Круглый, — я вначале просто офигел — думал, они настоящие!

— Похожи на живых, — согласился я, не в силах оторвать взгляда от жутковатого зрелища.

Зал, куда я спустился, по форме напоминал верхний, но имел плоский потолок, прорезанный глубокими канавками, соединяющимися в хитрый узор. Рукой неведомого мастера было начертано всё то же лицо, уже виденное мной на крышках металлических люков, пройденных до этого. Многие борозды оказались полустёрты, но и тех, которые уцелели, вполне хватало, чтобы оценить невероятную тоску, исходящую от рисунка. Взглянув на него один раз, ты торопился отвести взор, однако глаза сами по себе, продолжали возвращаться к ужасному изображению.

Но не это было самым интересным. Совсем другое.

Весь зал был поделен на тринадцать (я сразу посчитал) секторов. В стенах, соответственно, имелось тринадцать глубоких ниш, наполовину погружённых в тень. Поскольку создатель этих катакомб, как я мог убедиться, был способен доставить свет в любую точку пещеры, значит в этом полумраке была определённая необходимость. Одна ниша оказалась пустой. В остальных, плохо различимые из-за недостатка освещения, замерли огромные (под потолок) изваяния фантастических животных. Отчасти они напоминали рептилий, отчасти насекомых, но при этом за спиной у каждого свисали крылья летучих мышей, а многочисленные щупальца наводили на мысль о жителях океанских глубин. Всех этих тварей можно было охарактеризовать одним единственным словом — «омерзительно». Причём неведомый скульптор оказался невероятно талантлив и при первом взгляде чудовища казались живыми.

Среди этих ублюдков, подпиравших уродливыми головами потолок, взгляд не сразу отыскивал дверь. В пустой нише располагалась небольшая арка, на вид казавшаяся одним целым со стеной. Впрочем, меня это не слишком обеспокоило: сколько нам уже встретилось дверей, вовсе не напоминающих таковые. А вот близость этих уродов меня волновала по-настоящему. Казалось, пакость в любой момент может сойти со своих пьедесталов и двинуться к нам.

— Во срань! — выразился Швед, сплёвывая на пол, — стоит из одного гавна выбраться и немедленно в другое попадаешь.

Пока я рассматривал местные достопримечательности, вся наша группа, за исключением Зверя, успела спуститься вниз и присоединилась к экскурсии.

Вобла посмотрела наверх и задумчиво сказала:

— И как он собирается опускаться?

— Спрыгнет, — не задумываясь пробормотал Круглый и зевнул, — как-то я слегка подустал. Отдохнуть бы…

Из отверстия в потолке упал второй конец верёвки, а следом, почти без заминки — огромная фигура Зверя, сжимающего в ладонях оба конца.

— Перебросил канат через камень, — прокомментировала Вобла, — как я ему и предлагала.

Однако, как быстро не опускался гигант — события разворачивались быстрее. Тихо заскрежетало и отверстие в потолке молниеносно закрылось основанием ползающего камня. Зверь не успел опуститься на пол, как оба конца верёвки, за которую он держался, оказались отсечены резвой каменюкой. Не ожидавший этого великан плюхнулся с метровой высоты, оказавшись на коленях. Пару секунд он ошеломлённо смотрел вверх, продолжая держать в руках куски разрезанного каната.

— Твою мать! — сказал он, с ноткой удивления, — вот б…ство!

— У них там фотоэлемент стоит? — спросил Круглый опасливо поглядывая вверх, — на башку нам ничего не сбросят?

— Да не должны, вообще-то, — как-то неуверенно сказал Теодор, с потерянным видом озираясь по сторонам.

Эту неуверенность заметил не только я, потому как Вобла изумлённо вытаращилась на него, а пришедший в себя Зверь, отбросил в сторону ошмётки разорванной верёвки и поинтересовался:

— Что значит «не должны»? Провалы в памяти? Ты ведь, мать твою, уже шёл этим маршрутом!

— Тогда здесь всё было по-другому! — Теодор указал рукой на каменных монстров, насмешливо сверкающих фасетчатыми глазами из полумрака ниш, — вот этих уродов не было. Когда мы спустились — здесь был такой же зал, как и наверху. Откуда мне знать, какова причина появления этой мерзости?!

— Последние слова он едва ли не выкрикивал, с явным усилием удерживая рвущийся наружу вопль. Все молча стояли вокруг, наблюдая за предводителем, словно стая волков за потерявшим след вожаком. Похоже, запасы выдержки подошли к концу, утопая в безграничном океане истерики.

— А дверь-то, как открывается? — негромко поинтересовался я, поскольку именно этот вопрос волновал меня больше всего, с тех пор, как мы оказались замурованы в этом каменном мешке, — мать их так, этих чудовищ, пусть себе стоят. Главное отвалить отсюда.

— Вобла только усмехнулась и соглашаясь, кивнула, а Теодор вопросительно уставился на меня, не в силах сразу сообразить, в чём дело. Потом на его лице проступила гримаса ужаса и он начал лихорадочно рыться в карманах своего бушлата. Эти суетливые движения разительно контрастировали с обычным спокойствием, и я было засомневался, откроется ли проклятущая дверь вообще. К счастью, я ошибся. Громко звякнуло и на ладони Теодора появился маленький карабинчик, скрепляющий разноцветные колечки, размером чуть больше обручального. Было их не менее десятка.

— Что это? — спросил Зверь, присматриваясь к блестящей бижутерии, — ключи?

— Какое-то из этих колец должно открывать дверь, — нервно пробормотал Теодор и повертел бренчащий карабин в пальцах, едва не уронив на пол, — но я не помню, какое именно. Оно было помечено краской, а я совершенно позабыл…В общем, метка стёрлась.

— Твою мать! — устало сказала Вобла — на кой хрен ты их все вместе таскаешь?

— От глупости, — огрызнулся Теодор, — по отдельности они рассыпаются в пыль.

— Ладно, — махнул рукой Зверь, — как они действуют?

— Там есть прорезь, в камне, около двери, — предводитель нервно ткнул пальцем в сторону пустой ниши, — в неё вставляется нужное кольцо и проворачивается до тех пор, пока дверь не уходит в стену.

— Типа магнитная карточка, — резюмировал Швед, — так давай, суй в дырку!

Не решаясь отходить друг от друга, плотной группой мы подошли к арке и напряжённо следили за тем, как Теодор судорожно перебирает кольца, не в силах выбрать какое-то одно. Теперь я точно подсчитал количество разноцветных побрякушек. Их оказалось ровно тринадцать. Почему-то это несчастливое число вызвало приступ тревожного звона в голове. Эти колокольчики мне уже приходилось слышать. Нет, дело было вовсе не в суевериях. Какая-то другая вещь…Что-то, связанное с числом тринадцать. Я повертел головой, пытаясь поймать ускользающую мысль.

— Да суй ты любое, — нетерпеливо подгонял Теодора Швед, — если не откроет — попробуешь другое.

— Делай, — скомандовал Зверь, с физиономии которого не сходило угрюмое выражение.

Я уставился на одного из каменных уродов, скалящих саблевидные клыки в жутком подобии ухмылки. Да, нет — чудовищ-то двенадцать. Стоп. А ниш всего — тринадцать, как и колец. Одно открывает дверь, а остальные…Для чего бы не предназначались остальные, ничего хорошего для нас в этом не было.

— Э-э, — начал я, поворачиваясь.

Повернулся я, как раз вовремя, чтобы увидеть, как пальцы Теодора вставляют золотое колечко в прорезь камня, по форме напоминающего человеческий череп. Щель для ключа, находилась как раз, в районе темечка. «Череп» затрещал, будто собирался лопнуть пополам, но вместо этого колечко начало медленно проворачиваться.

— Так и должно быть? — спросил Зверь голосом, звенящим от напряжения.

— Да, — кивнул Теодор, — до тех пор, пока не откроется дверь. Тогда…

За нашими спинами раздался оглушительный удар и пол под ногами содрогнулся. Долгое эхо удара сопровождалось тихим шелестом, как будто посыпался мелкий песок. Не успели все обернуться, как пол дрогнул от второго удара, больно ударив по пяткам. Мы напряжённо всматривались в серое облако медленно оседающей пыли, сквозь которое различалось нечто высокое и массивное. В общем-то не требовалось дожидаться того момента, когда осядет облако и догадаться, кого именно оно скрывает. Одна из тварюк сошла со своего места и теперь неторопливо двигалась в нашу сторону. Глаза её, до этого каменно-тусклые, теперь вспыхнули, словно два прожектора и пылали багровым светом. Каменные крылья, сложенные прежде за спиной, развернулись, а щупальца хлестали по полу, издавая те самые шипящие звуки, которые я принял за шелест песка. Когтистая лапа опустилась на пол, и я с трудом, удержался на ногах, опёршись рукой о стену.