— П…ц! — коротко вздохнул Швед, шумно сглатывая.
Тихое бормотание заставило меня обернуться, и я увидел Теодора, читающего Некрономикон. Он произносил слова, с моей точки зрения, абсолютно непроизносимые. Выговорив эту ахинею, Теодор захлопнул чёрный том и устало сказал:
— Вуаля. Дело сделано.
На месте чёрной дыры теперь было нормальное отверстие, через которое я видел стены, освещённые ярким сиянием, больше всего напоминающим солнечный свет. Отбросив в сторону всяческую логику (откуда возьмётся солнце на такой глубине?) я бросился вперёд.
— Стой! — крикнула Вобла у меня за спиной.
— Пусть бежит, — спокойно ответил ей Теодор, — теперь, не страшно.
Подбежав к дыре, я осторожно заглянул в открывшуюся пещеру. Не знаю, что я надеялся там увидеть, может быть открытое пространство под ясным небом или хотя бы пещеру без потолка. В общем, мне ужасно хотелось вырваться из осточертевших казематов наружу, ощутить свежий ветер и забыть про кошмарный лабиринт, по которому мы двигались к неизвестной цели.
Желание это было так велико, что увиденное вызвало у меня глубочайшую депрессию. Хоть стоило ли расстраиваться, если подумать?
Казимир
Открывшаяся пещера оказалась небольшим помещением, к которому так и просилось определение: уютное. Невысокий потолок источал мягкий рассеянный свет, принятый мной за солнечный. Пол покрывало нечто, напоминающее одновременно мех животного и мягкий ковёр. Прыгнув вниз я убедился, покрытие действительно мягкое, пружинящее под ногами, как тренировочный мат. Подобное ему свисало и со стен, гигантскими бородами покачиваясь на лёгком ветерке. Воздух поступал через широкое отверстие в стене, вполне способное пропустить крупного человека и уходил в другое, точно такое же отверстие. Как ни странно, но угодив сюда я ощутил, как мои, вконец издёрганные нервы, начали успокаиваться.
Зверь с пыхтением просунувшийся в дыру, посапывая повесил мне на плечо, кажущийся невесомым мешок, а на шею — автомат. После этого великан осмотрелся и шумно втянул в себя тёплый сухой воздух.
— Хорошо, — сказал он, но его угрюмый тон абсолютно не соответствовал словам, — как попадаешь в такое замечательное местечко — обязательно случается какая-нибудь хрень.
— Как тогда, на перевале, — подхватила Вобла, поправляя ремень своего Калашникова, — тепло, солнышко светит, птички гадские поют — тишь да благодать. А потом — писец! Черножопые повалили со всех сторон.
Круглый только молча пожал плечами и ткнул пальцем в естественную нишу, образованную двумя массивными плитами, которые сложились домиком метрах в тридцати от нас. Тень от каменного козырька не позволяла различить подробностей, однако налицо было явное присутствие человека: крохотная лачуга, собранная из подогнанных друг к другу плоских камней. Небольшое окошко озарялось слабым сиянием, но подробностей обстановки я не мог рассмотреть.
— Ну как я и говорил, — резюмировал Зверь и передёрнул затвор.
— Что будем делать? — Швед нервно потирал цевьё автомата, — гранату туда — и капец.
— Ничего взрывать мы не будем, — сказал Теодор и спокойным шагом, мирно прогуливающегося человека, направился к постройке, — здесь вам ничего не угрожает.
При взгляде на этого человека, не блещущего какими-то выдающимися физическими данными, с трудом верилось, будто он мог поднять и отбросить на несколько метров Зверя, весящего, по меньшей мере, сотню килограммов. Дело тут было нечисто.
— Ну это мы посмотрим, — пробормотал Зверь, не торопясь опускать оружие, — осторожность ещё никому не помешала. Особенно в таком месте, как это.
Я был согласен с ним на все сто, учитывая недавнюю смерть наших спутников, причём их смерть оказалась столь же кошмарной и непонятной, как и кончина всех предыдущих путешественников. Поэтому я забросил рюкзак за плечи и поудобнее взял Калашникова. Только первым делом снял его с предохранителя и проверил, есть ли в обойме хотя бы один патрон. Как выяснилось, мне подсунули оружие с полупустым магазином. Очевидно, на мою помощь в экстремальных обстоятельствах, по-прежнему, никто особенно не надеялся. Ну и хрен с вами!
Пока суд да дело, Теодор подошёл к постройке и после секундной паузы нырнул в какую-то узкую щель, служившую дверью в этой хибаре. Я прислушался, ожидая услышать хоть какой-нибудь звук: шум драки, стрельбу, разговор наконец. Стояла тишина, нарушаемая только шумным дыханием пяти человек.
Зверь махнул рукой, и мы медленно подошли к дому. Теперь стало ясно, неизвестный архитектор постарался на славу, подогнав плиты одна к другой с такой точностью, что ему не потребовались скрепляющие материалы. Строение возвели, судя по всему, очень давно, потому как успели появиться многочисленные трещины, которые, впрочем, никто не собирался заделывать. Да и зачем? Ни снега, ни дождя здесь не было, да и быть не могло.
Зверь остановился и, осмотрев людей, оставшихся под его началом, скомандовал:
— Швед и Круглый, остаётесь здесь. Глядите в оба. Круглый, не вздумай лакать спирт! — он ткнул пальцем в меня и, с ноткой злорадства, сказал, — иди вперёд. Если почувствуешь какое-нибудь гавно — кричи. Можешь выстрелить.
— Спасибо за совет, — пробормотал я, подступая к тёмной щели входа, — б…дь!
Возможно мои напряжённые глаза решили сыграть со мной дурную шутку, но мне казалось, будто в темноте узкого длинного лаза шевелится смутная тень. Положив палец на спусковой крючок автомата, я резко выдохнул и нырнул внутрь. Никто на меня не нападал, не набрасывался, не царапал и не кусал. Помещение было намного больше, чем казалось снаружи: видимо неизвестный строитель воспользовался имеющейся расщелиной, пристроив к ней подобие тамбура. На каменном полу лежал кусок мохнатого покрывала, оскальпированный снаружи. Передо мной стоял, гм, скажем — табурет. По крайней мере на этой штуке можно было сидеть. Вырублена она была из цельной глыбы, поэтому для удобства её накрыли всё тем же упругим покрывалом. Чуть дальше я заметил полуоткрытую дверь, ведущую в соседнее помещение. Из щели проникал слабый свет и доносился тихий шелест.
— Ну и? — спросил Зверь, возникая из мрака за моей спиной.
От неожиданности я едва не нажал на спуск.
— В-всё нормально, — промямлил я, после определённой заминки.
— Ну, тогда топай вперёд. Да не трусись ты так. Мы тебя страхуем.
Из темноты донёсся скептический смешок Воблы. Я, в общем-то, тоже сомневался в сказанном, но куда мне было деваться. Пришлось продолжить свою роль передового отряда.
Главным предметом в соседней комнате, несомненно привлекающим внимание любого входящего, был огромный каменный стол, состоящий из массивной плиты, водружённой на единственную ногу, по толщине, превосходящей слоновью. Посреди круглой столешницы стояла штуковина, исполняющая роль настольной лампы. Карандашеобразное тело импровизированного светильника произрастало из небольшого шара, наполненного кружащимся багровым пламенем. Рядом с этой «свечой» лежали листы необычайной толстой бумаги (если это была бумага) чёрного цвета. Насколько я заметил, листы были испещрены множеством букв и рисунков ярко-жёлтого цвета. Около стола стоял брат-близнец того табурета, который я обнаружил в прихожей. Теодора я не заметил.
— Я - здесь, — донёсся до меня знакомый голос, сопровождающийся шелестом бумаги.
Теодор сидел на длинном узком ложе, имеющим отдалённое сходство с пляжными лежаками. Как и вся остальная мебель, кровать была изготовлена из цельной каменной глыбы. Наш предводитель сосредоточенно листал пачку чёрных листов, временами останавливаясь, для внимательного изучения интересной записи. Рядом с ним я заметил толстую книгу с потёртой обложкой, на которой ещё можно было рассмотреть очертания креста. Будь это в каком-нибудь другом месте, я не задумываясь признал бы в книге библию.
— Мне кажется, тебе знакомо это место или тот, кто его обустроил, — сказал Зверь, выходя на середину комнаты и озираясь, — так, кто это?