Луис и Майк уходят. Эдди, обуреваемый тревожными мыслями, смотрит им вслед; они подходят к левому краю сцены, и их смех, беззаботный и дружеский, становится громче, когда они видят Родольфо, входящего под руку с Кэтрин. Грузчики уходят. Родольфо машет им в знак приветствия.

Кэтрин. Эдди, какую картину мы сегодня видели! Мы так смеялись.

Эдди (не может не улыбнуться при виде ее). Где вы были?

Кэтрин. В «Парамаунте». Там играли эти два артиста, знаешь? Те, что…

Эдди. В бруклинском «Парамаунте»?

Кэтрин (с чуть приметной злостью, ей неловко перед Родольфо). Конечно, в бруклинском «Парамаунте», где же еще? Я же тебе сказала, что мы не поедем в центр.

Эдди (отступая из страха, что она рассердится). Да я ведь только так спросил. (К Родольфо). Мне просто не хочется, чтобы она топталась по Таймс-скверу: там столько хулиганья.

Родольфо.

Эдди (у которого лопается терпение). Я хочу с ней кое о чем поговорить, Родольфо! Ступай-ка наверх, ладно?

Родольфо.

Кэтрин.

Эдди (невольно улыбаясь Родольфо). Фонтанов? Родольфо смеется над собственной наивностью.

Кэтрин.

Родольфо (стараясь говорить по-дружески). Послушай, Эдди, а почему бы нам и не пройтись разок по Бродвею?

Эдди. Погоди, мне надо кое-что сказать…

Родольфо кивает и идет к крыльцу.

Родольфо.

Лицо Эдди непроницаемо. Взглянув на Кэтрин, Родольфо входит в дом.

Кэтрин. Почему ты никогда не поговоришь с ним, Эдди? Он так тебе благодарен, он просто боготворит тебя, а ты с ним и словом не обмолвишься.

Эдди(не отрывая от нее глаз). Я боготворю тебя, а ты никогда со мной не поговоришь. (Криво усмехается).

Кэтрин. Я с тобой не говорю? (Бьет его по руке). Что ты хочешь этим сказать?

Эдди. Я тебя теперь совсем не вижу. Прихожу домой, а ты убегаешь неведомо куда…

Кэтрин берет его под руку, и они прогуливаются вдвоем по улице.

Кэтрин. Понимаешь, ему так хочется все посмотреть, вот мы с ним и бродим по городу. Ты на меня сердишься?

Эдди. Нет. (Улыбается печально, даже мечтательно). Раньше, бывало, когда я возвращался с работы, ты всегда была дома. Но не успел я оглянуться, как ты стала совсем большая. Не пойму, как с тобой теперь и разговаривать. Кэтрин. Почему?

Эдди. Не знаю, Кэти, ты всегда в бегах, всегда в бегах… Мне кажется, что ты меня больше и не слушаешь.

Кэтрин. Да что ты, Эдди. Когда же это я тебя не слушала? В чем дело? Тебе он не нравится?

Небольшая пауза.

Эдди. А тебе, Кэти, он нравится?

Кэтрин (покраснев, но с поднятой головой). Да, нравится.

Эдди (с лица его сходит улыбка). Ага, значит, тебе, он нравится…

Кэтрин (глядя себе под ноги). Да. (Подняла глаза и, улыбаясь, ожидает, попадет ли ей, но готовая принять удар).

Эдди смотрит на нее как потерянный.

Что ты имеешь против него? Не понимаю. А он тебя просто боготворит…

Эдди. Он и не думает меня боготворить, Кэти.

Кэтрин. Неправда! Ты для него все равно что отец.

Эдди. Кэти!

Кэтрин. Что, Эдди?

Эдди. Ты выйдешь за него замуж?

Кэтрин. Не знаю. Мы ведь просто… гуляем вместе, вот и все…

Эдди. Он тебя не уважает, Кэти.

Кэтрин. Почему?

Эдди. Если бы ты не была сиротой, разве он не спросил бы разрешения у твоего отца, прежде чем шататься с тобой по городу?

Кэтрин. Ему и в голову не приходило, что ты можешь рассердиться.

Эдди. Он знает, что я сержусь, но ему на это наплевать. Понимаешь?

Кэтрин. Нет, он меня уважает. И тебя тоже. Когда мы переходим улицу, он всегда берет меня под руку чуть ли не с поклоном. Ты его просто не понимаешь, ей богу. Ты…

Эдди. Кэти, он заботится не о тебе, а о своем паспорте!

Кэтрин. Паспорте?!

Эдди. Да, паспорте! Если он на тебе женится, он получит американский паспорт. Вот в чем все дело.

Кэтрин озадачена.

Понимаешь, что я говорю? Парень ищет своей выгоды, вот и все, что ему надо.

Кэтрин (с болью). Нет, я тебе не верю.

Эдди. Не веришь? Ей-богу, с тобой хоть плачь! Ну какой он рабочий человек? Что он сделал на свои первые деньги? Купил фасонистый пиджак, остроносые башмаки, пластинки. А детишки брата голодают, мрут от туберкулеза. Девочка, поверь мне, он шалопай; у него в голове только огни Бродвея; такие молодчики думают только о себе! Выйдешь за него замуж, а потом ищи ветра в поле — увидишь его в следующий раз только во время бракоразводного процесса.

Кэтрин. Он мне ни слова не сказал о своих документах или…

Эдди. Так он тебе и скажет!

Кэтрин. Мне кажется, что он об этом даже и не думает.

Эдди. О чем же ему тогда думать? В любую минуту его могут застукать, и тогда пиши пропало! Придется снова толкать в гору пролетку!

Кэтрин. А я все равно не верю.

Эдди (хватая ее за руку). Кэти, ты разбиваешь мне сердце, послушай…

Кэтрин. Не хочу ничего слушать. Оставь меня в покое.

Эдди (удерживая ее). Кэти, послушай…

Кэтрин. Он любит меня!

Эдди (в глубочайшей тревоге). Не говори мне этого, Христа ради! На такую приманку испокон веку и попадаются дурочки, вроде тебя!

Кэтрин (с отчаянием, будто слова его осквернили ее душу). Я тебе не верю.

Эдди. Тут таких, как ты, ловят с тех самых нор, как ввели закон об иммигрантах. Обхаживают наивную девчонку, которая еще ничего не смыслит, и…

Кэтрин. Не верю! Замолчи! Черт бы тебя побрал… (Обливаясь слезами, бежит в дом).

Эдди. Кэти!

Эдди хочет ее догнать, но останавливается, словно понимая, что не имеет над ней никакой власти. Издали доносится музыка — по радио передают джазовую мелодию. Окинув взглядом улицу, он отходит от дома; грудь его вздымается от гнева.

Свет загорается над сидящим у себя за столом Алфьери.