Идея всесильнеа, но до конца подавить человеческую природу она не в состоянии. Биологический аппарат пола функционирует, давая, казалось бы, неопровержимое подтверждение своей независимости от духовной сферы. Но это только усиливает отвращение к собственному телу и к вещественным аксессуарам пола – одежде, запахам, бытовым мелочам.
Эрекции приводят мужчин-женщин в состояние неописуемой паники, до готовности изувечить самих себя. Один из пациентов утверждал, что никогда и ни при каких обстоятельствах не дотрагивается до своего полового члена – такая охватывает его брезгливость. В процессе исследований, когда нужно было сделать анализ спермы, врачи уговорили его нарушить это табу. Реакция была такой острой, что исследователи испугались и больше таких попыток не повторяли.
Я уже упоминал, что «зов плоти» в обычном понимании у транссексуалов приглушен. Такое мнение подтверждается тем, что эти люди годами живут в режиме полного воздержания и само по себе оно их не тяготит. Некоторые, впрочем, рассказывают о попытках гетеросексуальных контактов, кончившихся неудачей. Одни «не знают, как себя вести», других постигает импотенция, третьи кое-как совершают акт, но в памяти он остается безобразным пятном.
То же самое, к слову сказать, бывает и с женщинами-мужчинами. Две мои пациентки, не знакомые между собой, рассказывали о совершенно идентичных эпизодах из своего прошлого. Обе жили в маленьких городах, где каждый человек на виду. Их «противоестественные» склонности были всеобщим достоянием, обсуждались и осуждались. Чувствуя себя изгоями, девушки готовы были прислушаться к любым советам, направленным на их «исправление». И обе получили одну и ту же рекомендацию – отдаться настоящему мужчине, после чего «дурь должна будет сразу соскочить».
Девушки добросовестно выполнили всю предварительную программу. Выбрали себе партнеров, сумели даже их привлечь и заинтриговать. На решительное свидание они шли даже не без искреннего волнения, с твердым намерением пройти испытание до конца. Но переход от поцелуев и ласк к самому половому акту привел каждую из них в состояние неконтролируемого бешенства. Ни в чем не повинные молодые люди были жестоко избиты.
В тех случаях, когда половое влечение бывает достаточно сильным, оно объективно имеет гомосексуальный характер, хотя это страстно отрицается пациентами обоего биологического пола. Наоборот, в нем они хотят видеть истинное проявление своей сущности. «Разумеется, раз я женщина, то меня и должно тянуть к мужчинам. Вот если бы мне нужна была женская любовь, то это и было бы настоящим извращением!» При этом далеко не всегда предпринимаются попытки реализовать это влечение: наполненная событиями сексуальная жизнь откладывается до поры, когда хирурги совершают трансформацию и тело придет в соответствие с душой. Многие исследователи отмечают, что пациенты имеют самое смутное представление о том, как выглядят женские гениталии, как происходит совокупление. И не стремятся узнать больше. Одно упоминание об этих органах, которые они так жаждут приобрести хотя бы в приближенном виде, вызывает у них страх и отвращение.
Едва ли не все исследователи, работающие с транссексуалами, одной из определяющих черт их личности считают нарциссизм. Достаточно подсмотреть, как любуются они своим отражением в зеркале, сколько удовольствия получают, украшая себя, играя с волосами, экспериментируя с косметикой. Сосредоточенность на себе делает отношения с другими людьми по-детски поверхностными: окружающие воспринимаются тоже как зеркала особого рода, в которых так приятно ловить собственное отражение в лучах восхищения и восторга. Мечты о счастливом будущем, как я уже говорил раскладываются на бесконечную цепь эпизодов, в которых, в сущности, ничего не происходит, – только появляется прекрасная женщина, на которую все обращают внимание, любуясь ее красотой и изумительным нарядом.
Нарциссизм крайне осложняет взаимоотношения транссексуалов с обществом, и без того не простые. Для многих из них проблемой становится даже элементарно заработать себе на жизнь – и потому, что все устремления направлены на решение трудной задачи трансформации, и в силу подчеркнутой дезадаптивности, неспособности внедриться в социальную среду. Встречая, как правило, непонимание, транссексуал, в то же время, не может удовлетвориться и скромной ролью какого-нибудь «певца за сценой», человека-невидимки, не привлекающего ничьих взглядов. Нарциссическое восприятие себя как центра Вселенной требует ежеминутного подкрепления делом! Так постепенно формируется отчужденность: мир зол и равнодушен, его населяют ограниченные, косные люди.
На этом фоне сотрудничество с врачами, необходимое при любом медицинском вмешательстве, делается крайне затруднительным. Если врач отказывается исполнять все желания пациента, то какие бы доводы он ни приводил – пациент их не услышит. Врач в его глазах превратится во врага, станет частицей злобного и жестокого мира. У многих авторов, писавших о транссексуализме, мы встречаем предположение, что навязчивое желание смены пола является своеобразной формой бегства от действительности.
Корни такой подчеркнутой дезадаптивности часто лежат в обстоятельствах раннего периода жизни. Не могу припомнить ни одного случая, когда в рассказах пациента рисовались бы картины мирного, радостного детства, гармоничной семьи. Отца либо нет вообще, либо он не может служить моделью для идентификации. Первые представления о мужчине, запечатленные в бессознательном, окрашены в пугающие и вызывающие отвращение тона, и это полностью оправдывается реальной личностью отца – деградировавшего алкоголика, или тяжелого психопата, или жестокого, авторитарного воспитателя. Отношения с матерью, как правило, неспокойные, тревожные: она внушает к себе сильную любовь, но не создает у ребенка ощущения безопасности, защищенности. Распространенная ситуация – ребенок растет в приюте или его воспитывают приемные родители.
Мне запомнилась история одного пациента, рано потерявшего мать, которую заменила мачеха. Утром, проводив мужа на работу, она выгоняла из дома ребенка, и целыми днями он вынужден был бродяжничать. Перед возвращением отца он обязан был вернуться, и тут мачеха запирала его в комнате. Перед сном она отпирала дверь и ставила на пол миску с едой. Мальчику не приходило в голову переставить ее на стол, и он ел на полу, как собака. Пациент не мог сказать, как относился к этому отец, но по его впечатлению, он просто не интересовался жизнью сына. Когда детство проходит в таких чудовищных условиях, чувство одиночества, изолированности в мире возникает раньше, чем появляется возможность близко познакомиться с этим миром.
Однако, подобные штрихи, хорошо объясняющие происхождение глубокого внутреннего разлада, дисгармонии, не дают ответа на вопрос, почему у транссексуалов наиболее слабым местом оказывается ощущение половой принадлежности. Иногда подробности биографии как-будто подсказывают такой ответ. Мне не раз приходилось выслушивать рассказы о том, как мать мечтала о дочери, иногда даже была уверена, что ребенок, которого она вынашивает – девочка, а вместо нее на свет появлялся мальчик. Мы уже знаем, что материнские ожидания, то есть исходящие от нее концентрированные психологические импульсы, обладают способностью влиять на личность и судьбу ребенка; теперь психоэндокринология все ближе подходит и к распознаванию материальных агентов этого влияния – сложных гормональных соединений. Но к этому органическому воздействию нередко добавляется и чисто внешнее, воспитательное. Женщина бывает не в силах окончательно распрощаться с дорогими ей фантазиями, в которых рядом с ней была очаровательная маленькая девочка. Не отдавая себе в этом отчета, она затевает странную игру – в «как-будто». Сын становится особенно мил ее сердцу, когда его можно принять за девочку, а когда он ведет себя, как мальчишка, смотреть на это ей совсем не нравится. Ему отпускают длинные волосы, покупают костюмы, дающие простор воображению. Ловя восхищенные взгляды, которые мать бросает на девочек, сын интуитивно учится им подражать и получает за свои успехи награду в виде дополнительных доз материнской ласки… Мы получаем, таким образом, целую систему превращения мальчика в девочку, и в отдельных случаях она, безусловно, срабатывает. Но считать такое объяснение универсальным ни в коем случае нельзя. Далеко не все мужчины, испытавшие в детстве дезориентирующее влияние, вырастают транссексуалами. И далеко не все настоящие транссексуалы проходят через эту утонченную психологическую обработку.