— Не для тебя, — заверила я Своупса.

— Значит, для меня? — спросил Ош.

Я кивнула:

— И мне очень жаль. Но я прошу тебя хорошенько подумать. Мы приблизительно знаем, где сейчас находится один, если не два сразу, из богов Узана. И, насколько я понимаю, он все еще там?

— Да, движется на восток, оставляя за собой смерть и руины. Он пока не в курсе, что три дня назад мы перевезли Пип и Лоэров.

— В общем, раз уж я знаю, где он сейчас находится, мне кажется, я могу его найти.

— Допустим. И что будешь делать дальше?

— В смысле? Заманю его в ловушку.

Я помахала кулоном, нечаянно уронила его, быстренько подняла и опять показала Ошу. Слава богу, божественное стекло неуязвимо.

Гаррет рассмеялся прямо в бутылку. Не потому, что я уронила кулон, а из-за того, что мое предложение казалось абсолютно неосуществимым.

— Давай-ка кое-что проясним, — проговорил Ош. — Ты собираешь подкатить к богу и попросить его запрыгнуть в кулончик?

— Нет, конечно! — фыркнула я. — Нужен целый ритуал, и я знаю, что делать.

— А мы, значит, не должны ничего рассказывать Рейесу? — уточнил Гаррет.

— Ага.

— По крайней мере до тех пор, пока не узнаем его намерений, — добавил Ош.

— По-моему, мы уже все знаем. Не знаем только одного: что произойдет, когда он, как и я, услышит свое имя.

— То есть то имя, которое он носил, будучи богом?

Я кивнула Гаррету:

— Да. Плюс неизвестно, какая из составляющих в нем сильнее. Или какая из частей личности может проявиться, когда Рейес узнает свое божественное имя. Но есть и хорошие новости. Когда я узнала свое имя, я осталась самой собой. Пусть и ненадолго. Пока не взорвалась, не потеряла память и не укатила в отпуск в штат Нью-Йорк. Но я ведь вернулась и по-прежнему остаюсь самой собой.

Ош покачал головой:

— Многовато рисков, учитывая, что стоит на кону. К тому же, ты кое-что забываешь.

— Что?

— А то, что ты охренительно яркая для любого бога из тысяч миров. Глазом моргнуть не успеешь, как он заметит твое приближение.

— Может, и не заметит.

Объяснять я не торопилась, поэтому Ош вопросительно выгнул бровь.

— Вот тут и понадобится непредвзятость.

— Неужто дальше еще лучше? — съязвил Гаррет.

— У нас в руках уникальный шанс, Ош, — сказала я, убеждая скорее себя, чем его. — Если мы его упустим, то будем жалеть.

— Если у тебя нет плана получше, чем идти к богу, сияя, как маяк, и всеми правдами и неправдами уговаривать его влезть в кулон, то я за то, чтобы этот шанс все-таки упустить.

Что ж, никто не говорил, что будет легко. Точнее я с самого начала понимала, что будет очень и очень трудно. Но ведь я знаю будущее Оша до мельчайших деталей. Могут ли мои поступки что-то изменить?

— А что, если я смогу подобраться к богу незаметно?

— Все равно план дурацкий, но как именно ты собираешься это провернуть?

Я опять уставилась на коврик. Подумала о том, что делаю, и что может пойти не так. Потом подумала о Пип и о ее судьбе. Никто из нас по-настоящему не важен. Да и не играли мы никогда никакой особой роли, кроме как послужить фундаментом для того, что Пип придется совершить.

— Чарльз? — вывел меня из раздумий Гаррет.

Что бы ни произошло с этой секунды, наша дружба исчезнет навсегда. Меня возненавидят, но я переживу. Если все получится, я спасу жизнь дочери. Дам ей еще один шанс выполнить свое предназначение.

А если не получится… Что ж, все это станет не важно. Я не имею права упустить такую возможность. Оставалось лишь надеяться, что он все поймет.

Глубоко вздохнув, я замедлила время и напала раньше, чем он понял, что к чему.

Разумеется, отреагировать Ош не успел. Я сорвала его с дивана, толкнула в стену и сдавила рукой горло.

Он и не думал бороться. Просто смотрел на меня сверху вниз с выражением полнейшего замешательства на лице. Он до сих пор так глубоко мне доверял, что не сопротивлялся.

Что ж, это он зря.

— Какого хрена? — спросил Ош.

— Ты сделаешь то, что умеешь лучше всего, — ответила я. — Съешь мою душу. Проглотишь мой свет. Чтобы я смогла найти бога и заманить его в стекло, пока он расхаживает по земле в человеческом виде. У нас лишь одна попытка. Ритуал требует крови, которой нет у богов, пока они не вселятся в человеческое тело. Я не позволю такому шансу уплыть сквозь пальцы. Прости.

В конце концов Ош стал бороться. Но на свете мало более смертоносных угроз, чем мать, чей ребенок в опасности. К тому же я бог. Ошу меня не победить. И он это, видимо, понял, потому что почти сразу же прекратил борьбу. Сдался, принося себя в жертву. Сердце у меня в груди сжалось.

— Ничего не выйдет, — сказал Ош, тяжело дыша от усилий и дурных предчувствий.

— И все же я готова рискнуть.

— Ты не понимаешь. — Он коснулся пальцами моего подбородка. — Я могу жить на твоей душе, пока не сгорят звезды. Но я не смогу впитать тебя в один присест. Все происходит совсем не так.

Я сдавила ему горло чуть сильнее, но не ради предупреждения, а скорее для убедительности.

— Тогда сделай так, чтобы все получилось, как надо. Я обязана попытаться, Ош. Бог Узана и не догадается, что я рядом, если не увидит моего света.

Ош выругался себе под нос.

— Могла бы просто попросить.

— Сомневаюсь.

На несколько долгих секунд он закрыл глаза, а потом кивнул:

— Это меня убьет.

Я погладила скульптурные скулы и прижалась к Ошу так близко, что между нашими ртами остались считанные сантиметры.

— Я знаю.

Наши губы соприкоснулись, и вдруг, продемонстрировав удивительную силу, Ош поменял нас местами. Схватил меня за горло, впечатал в стену и дважды треснул меня о стену головой. Только после этого он прижался ко мне губами.

И начал пить. Он глотал меня огромными глотками, высасывая из тела энергию. Было больно, но в тоже время возбуждающе. Для нас обоих. Свободной рукой Ош взял меня за лицо, склонил голову набок и сделал глубже то, что превратилось в поцелуй. Но вместо того чтобы притормозить, он увеличил скорость потока, вжался в меня всем телом и целовал уже почти жестоко, желая все больше и больше из того, что я предлагала.

Пока Ош трапезничал моей душой, его пальцы пробрались мне в волосы и сжались в кулак. Глубоко внутри меня что-то сдвинулось. Скрутилось в тугой комок. Я впилась ногтями в стену за спиной и вжалась в Оша еще сильнее. Комок подбирался все ближе и ближе, становился все острее и острее. И вдруг взорвался внутри меня.

Я запрокинула голову и сделала огромный глоток воздуха, который оказался вкусным, как никогда раньше. Я чувствовала себя выжатой как лимон, но в то же время бодрой и веселой, словно атомы в моем теле перебрались на новую игровую площадку.

Ош застонал и припал ко мне. Зарылся лицом в мои волосы, а долю секунды спустя рухнул на колени. Схватившись за горло, он свернулся в клубок. Его мышцы так напряглись, что стали твердыми, как мрамор. Ош пытался удержать меня в себе, но не смог. Кожа растрескалась, и из трещин засочился свет. Мой свет, который я носила в себе всю жизнь, но никогда не видела.

Стараясь удержать мою сущность, Ош съежился еще сильнее. Его лицо превратилось в маску боли. Я присела рядом.

— Торопись, — прохрипел он.

Его пальцы сжались в кулаки, спина выгнулась, и по телу под натиском света пошли новые трещины.

Времени было совсем мало. Долго ему мою сущность не удержать. Все равно что взорвать атомную бомбу внутри обычной лампочки. Рано или поздно моя энергия взорвется и разнесет Оша на куски. На него накатила очередная волна боли, и голова запрокинулась.

Ош умрет. И я знала это с самого начала. Но умрет не сразу. Время еще есть. Я найду бога, заманю в западню и вернусь до того, как мой свет убьет даэву.

— Какого черта?! — рявкнул Гаррет.

Я поднялась на ноги, понятия не имея, когда успело вернуться время.

— Если меня не будет через пятнадцать минут, звони Рейесу. Расскажи ему, что я сделала, попроси помочь Ошу, но ни при каких обстоятельствах не говори, где я.