— Может, вернемся в спальню? — предложил Рейес, не опуская чашку.

Я выпрямилась и откашлялась. А потом изобразила на лице самую искреннюю мольбу:

— Рейес, прошу тебя, убери мое имя с…

— Нет, — перебил он меня таким тоном, будто обласкал. — Дело сделано. Причем еще семь лет назад. — Он подошел и запечатлел на моих губах легкий поцелуй. — И прекрати плакать. Кстати, — добавил он, перед тем как взять куртку и уйти, — кажется, Куки нужна медицинская помощь.

Чтобы успокоить нервы, понадобилось еще три чашки кофе. Как только Куки пришла в себя, мы стали вместе просматривать распечатки, которые она принесла. В основном это были новостные статьи о каждой из смертей в детском доме.

— Чарли, — проговорила подруга, которая до сих пор была не в состоянии понять, что произошло, — это что же получается? Он записал все счета на тебя еще до того, как вы встретились? До того, как он вышел из тюрьмы?

Я кивнула и закрыла глаза, стараясь не думать обо всех несправедливостях, что выпали на долю Рейеса. Включая и ту, о которой мы сейчас говорили.

— Не понимаю, какая муха его укусила, чтобы такое отколоть? Это же его деньги, Кук.

По щекам потекли слезы, и Куки опять сгребла меня в объятия.

— Он любит тебя, солнце. Всегда любил. И искал тебя даже тогда, когда вы не были знакомы.

— Но я этого не заслуживаю.

— Чарли, — Куки взяла меня за плечи, — он верит, что заслуживаешь, и, если начистоту, я тоже в это верю. Деньги могут пригодиться. А даже если и нет, то их унаследует Пип.

Я икнула, чуть не рассмеявшись.

— Ну ладно. Может быть, с этой точки зрения оно того и стоит. Но мне все равно неудобно.

— И это вряд ли когда-нибудь изменится. Лично я даже представить себе не могу такую кучу денег.

— А я о чем? Кстати, ты не в курсе, сколько мусорных баков может наполнить такая куча?

В дверь кто-то постучал.

— Открыто! — крикнула я. — Это твой благоверный.

— Ага.

Нарисовался дядя Боб, который в коричневом костюме и при галстуке выглядел очень мужественно.

— Классно выглядишь, Диби.

— Спасибо, милая. У меня суд, — объяснил он свой наряд.

— Опять, что ли, убийство затеял?

— Не меня судят. Я выступаю в качестве свидетеля.

— А-а, ну да. Пардон.

— В общем, чтоб вы обе знали, я спрошу в последний раз, кто вас нанял. Потом пойду за ордером. Или даже арестую обеих.

— Спасибо, что предупредил, дядя Боб.

Куки лишь приподняла брови в полной уверенности, что в итоге победа будет за ней.

Диби расстроенно вздохнул:

— Честное слово, я это сделаю.

— Конечно, сделаешь! Но если Джоплин так психует, почему сам у меня не спросит? И если он тебя донимает, то почему ты не пошлешь его на три веселых?

— Потому что я не в третьем классе, а он помешан на контроле. Ему очень любопытно, кто вас нанял и зачем.

— Странно все это. Почему ты не дашь ему от ворот поворот и не спросишь, с чего он так взбеленился?

— Потому что я не в третьем классе, а он помешан на контроле. Ты вообще меня слушаешь?

— Может, он не хочет, чтобы команда Дэвидсон оставила его с носом.

Мы с Куки дали друг другу пять. А что? Мы молодцы.

Дядя Боб пожал плечами:

— Он говорил что-то о том, что ты сорвешь дело.

— Такое впечатление, что нет у Джоплина никакого дела, вот он и пытается свалить всю вину на кого-нибудь другого.

— Возможно, ты права. Но на всякий случай советую вам обеим собрать сумки с самым необходимым.

— Можно подумать, нас со всем этим барахлом пустят в тюрьму.

Диби наклонился поцеловать жену и двинулся к выходу.

— Увидимся позже, дорогой, — сказала та ему вслед. — Если меня посадят, не забудь забрать Эмбер из школы. — Получив в ответ только бурчание и хлопок от закрывшейся двери, Куки рассмеялась: — Его бесит, что мы не говорим, кто нас нанял.

— Ох уж эти семейные мелочи! — Я пролистала бумаги и спросила, возвращая нас к делу: — Так что там с медсестрой в детдоме?

— Ах да. — Куки ткнула пальцем в одну из бумажек, которая оказалась копией трудовой книжки упомянутой медсестры. — Она проработала там много лет, но посмотри вот на это. На несколько месяцев она взяла отпуск, чтобы присматривать за больной матерью. И, пока медсестры в доме не было, никто не умер. Знаю, о чем ты думаешь, — добавила Куки раньше, чем я успела что-то сказать. — Дети умирали в течение нескольких лет. А как только мать медсестры скончалась и сама барышня вернулась на работу в детдом, от приступа астмы умер еще один ребенок. — Кук показала мне одну из статей. — Медсестра и есть общая ниточка. Точнее одна из них. Там до сих пор работают тот же директор, те же воспитатели и тот же завхоз, которые работали в то время, когда начались все эти смерти. Мне показалось странным, что один мальчик умер буквально перед тем, как медсестра ушла в отпуск, а через неделю после ее возвращения умер еще один ребенок.

— В этом точно нужно покопаться поглубже.

В статье медсестру называли героиней, потому что она пыталась спасти мальчика, больше часа делая ему искусственное дыхание. Лишь потом ее нашли, и приехала скорая помощь. На фотографии, которой сопровождалась статья, измученная и рыдающая медсестра падала в руки коллеге, в то время как медики из скорой забирали девятилетнего мальчика. Заголовок гласил: «Медсестра упала в обморок после смерти ребенка, которого она всеми силами старалась спасти».

— Очень драматично, — сказала я, видя, что с фоткой все на свете не так. — Это именно то внимание, которого жаждут некоторые личности.

— Я тоже так подумала.

— Что ж, похоже, я знаю, чем сегодня займусь.

— И я. Буду выяснять, во сколько мусорных баков влезет тридцать миллиардов долларов.

Мы снова дали друг другу пять, и я направилась к Джорджу. Джордж — душ Рейеса. Нет. Я закрыла глаза и поддалась нахлынувшему счастью. Джордж — наш душ.

Приготовившись идти в офис, чтобы опять увидеться с Куки, я тщательно и нарядно приоделась. Черный свитер, джинсы и высокие ботинки. То бишь все то, что я обычно ношу зимой.

Рейес прислал мне сообщение с большим пальцем вверх, что означало «Связался с Ошем. С Пип и компанией все путем».

Идя по стоянке к офису, я заметила припаркованный чуть дальше в переулке знакомый салатовый минивэн. Это были те самые неуклюжие и суперские охотники за привидениями, которых мне хотелось усыновить.

Пришлось давить в зародыше желание подбежать к тачке и отдать ребятам кусочек моего мозга для исследований. Во-первых, это было бы больно и с кучей крови, а у меня в сумке вместо скальпеля и пилы только канцелярский нож, а во-вторых, мне было наплевать. Хотят впустую тратить свое время — бога ради. Правда, я немножко удивилась, что после нашей беседы они все еще околачиваются поблизости. Оставалось лишь надеяться, что французскую компашку все-таки удалось отпугнуть, потому что они уж точно из опасных типов.

Пока я шагала по наружной лестнице, затрезовнил сотовый, и на экране высветилась фотка Пари в стрекозиных очках. Так рано она никогда не просыпается, поэтому я тут же разволновалась из-за Хэзер.

— Все в порядке?

— Как всегда. Ты как? — спросила Пари хриплым и приглушенным голосом.

— Лучше всех. Почему ты не спишь? И где ты? Голос какой-то приглушенный.

— Я в постели. Голос приглушен, потому что я пока не могу поднять голову. А звоню я потому, что ночью ты меня набрала задницей десять тысяч раз. Напилась, что ли?

— Ничего подобного.

— Не ври мне, Чак.

— Разве что совсем чуть-чуть. Как там Хэзер?

— Порядок. По-моему, она поправляется. Док велел ей пить много жидкости, чтобы вымыть из организма токсины. Похоже, метод действует.

— Пари, огромное спасибо, что согласилась за ней присмотреть.

— Без проблем. Только сомневаюсь, что тату-салон — подходящее место для впечатлительной двенадцатилетней девочки.

— Знаю. Сегодня же постараюсь что-нибудь придумать.