- Это какой же странный? - переспросил дежурный,- Тот, что помоложе, или постарше?

- Постарше,- простодушно ответила тетя Маша.

- Ну что ж, мы с ним сами познакомимся. Паспорт я ему сам возвращать буду.

Поздно вечером в маленький домик тети Маши, стоявший на окраине города, постучался милиционер. Она открыла ему дверь.

- Добрый вечер, товарищ милиционер,- громко сказала тетя Маша.- Ваш клиент, к счастью, дома. Постучите к нему. Вторая дверь направо.

И тут произошло непредвиденное. В ответ на эти слова в соседней комнате раздался звон разбитого стекла. Постоялец выбил оконную раму и выскочил в огородик, находившийся с задней стороны домика.

Милиционер заметил стремительно бегущую согнувшуюся фигуру человека.

Неизвестный скрылся в кустарнике, вплотную подступавшему к окраине.

«Нервы не выдержали»,- подумал милиционер.

Срочно вызванная группа пограничников оцепила заросший кустарниками кусок прибрежной полосы. Круг постепенно сужался.

Пожилой курортник скрывался за камнями. Преступник даже не сопротивлялся, когда его окружили. Он поднял руки и коротко сказал:

- Сдаюсь. Ваша взяла!

Он оказался бывшим власовцем - предателем, перебежавшим во время войны на сторону гитлеровских войск. Нелегкая судьба отщепенца забросила его в одну из западных стран. Им заинтересовались.

Иностранной разведке были нужны люди, отлично говорящие по-русски.

Так предатель Попал в специальную шпионскую школу. Он дал подписку работать на иностранную разведку. Пришел день, когда от него потребовали работу.

Переброшенный со спецзаданием на территорию бывшей родины, он не выдержал первого же столкновения. Сдали нервы…

Начальник пограничного отряда подполковник Медведев послал автомашину за пионерами. Петрусь и Саня прибыли в пограничный отряд, как взрослые. С удивлением смотрели они на человека, которого помогли обезвредить. Показали ребятам и вещи, запрятанные диверсантом. Кроме акваланга, здесь была портативная рация, оружие, деньги, средства тайнописи и поддельные документы.

- Спасибо, ребята. Вы помогли задержать опасного лазутчика. Вырастете - и станете настоящими пограничниками, не так ли? - прощался с ребятами подполковник Медведев.

- Конечно, станем! - громко за двоих ответил Потрусь, первым заметивший следы диверсанта - акваланг под камнем.

КОСТЮМ, ЗАБЫТЫЙ НА БЕРЕГУ

Рядовой Колежнюк медленно шел по берегу. Он уже привык к ночному обходу затихших пляжей, к резкому звону цикад в вечнозеленых кустарниках, отороченных белым песком.

Все было привычным. И сникшая к ночи жара, и мохнатые кроны пальм, о которых он когда-то мечтал в детстве. А вот сейчас здесь они запросто стояли на морском берегу. Петру Колежнюку кажется порой, что это продолжение детской мечты о знойной Африке.

«Воплощение мечты,- невольно думает он.- И где?»

На пограничной службе. Мог ли он когда-нибудь предположить это? Конечно, нет…

Служба началась сурово. И несмотря на то что Петр Колежнюк, попав в пограничные войска, был направлен в город у моря, он неожиданно попал в горный район.

«Ну, брат, тебе повезло,- говорили ему товарищи.- Как-никак на курорт едешь. Советские субтропики».

А в жизни оказалось совсем иначе. Попал Петр Колежнюк на далекую заставу в горах. Поднятая на высоту почти 2000 метров над уровнем моря, застава эта была далеко от курортных мест. Золотой берег Черного моря остался далеко позади - где-то там, внизу, как сои, как сказка. А перед глазами была реальная действительность, суровая, а порою и жестокая.

Непролазные каменистые завалы врезались в иссиня-зеленые пихтовые леса, невесть каким способом возросшие на этих суровых склонах. Узкие партизанские тропки пересекали крутые обрывы. Колежнюк до головокружения всматривался в затуманенную глубину долины. И ему было не по себе - словно с самолета глядишь.

Особенно суровой была зима. Облака наплывали со стороны Черного моря, набухшие от влаги, тяжелые и грозовые. Они разряжались здесь, на горных склонах, летом - тропическими ливнями, а зимой - такими снегопадами, которые в детстве даже и не снились.

Помнится, однажды из засыпанного снегом помещения заставы пришлось вылезать через дымовую трубу. А ведь весь этот белый, тяжелый покров снега обрушился на горы всего лишь за одну ночь.

Много хлопот приносили пограничникам и медведи. Не пуганные в этой горной глухомани, они часто появлялись в районе заставы, оставляя на следовой полосе совсем человеческие по форме следы.

Помнится, впервые выйдя в наряд, Колежнюк увидел на взрыхленной почве следовой полосы следы босых ног. Он поднял тревогу. А было с чего! Опытные товарищи сразу объяснили ему, склонившись над следами:

- Ты думаешь, человек прошел? Да медведь это!

Небольшой рослый горный зверь обладал исключительной силой. Запросто одним ударом когтистой лапы разрывал он колючую проволоку ограждения.

«Ох уж эта медвежья лапа!» - вспоминал Колежнюк.

Однажды медведь попал в капкан, поставленный километрах в двадцати от заставы. Не желая погибать от человеческих рук, медведь за ночь отгрыз себе лапу и ушел в лес.

«Ну и живучесть!» - думал Колежнюк, вспоминая этот драматический случай.

Но были и веселые эпизоды. Помнится, однажды, желая, видимо, спуститься с горы скоростным способом, медведь скатился к ногам пограничников. Свернувшись в клубок, ломая кусты и подпрыгивая, словно мячик, он мчался с непостижимой скоростью. По-осеннему жирный зверь сам растерялся, оказавшись у ног людей. Он долго смотрел на них мутным взором, видима еще не придя в себя после «роли колобка». Посмотрел, подумал и неторопливой рысцой затрусил к ближайшим зарослям.

Все эти воспоминания, словно кинокадры, запечатленные на экране, медленно проходили в памяти Колежнюка…

А потом все изменилось. Пограничника перевели на прибрежную заставу, на берег, забитый отдыхающими курортниками.

Волны тихо шелестели на прибрежном песке.

На бульварах, тянувшихся вдоль воды, росли ветвистые пальмы.

Весной одуряюще пахло магнолией. А осенью врывался душный запах перезревших фруктов - груш и яблок. Их много в этом районе.

Но вряд ли Петр Колежнюк сказал бы, что ему стало легче жить в этом обетованном краю.

Шумный портовый город. Тысячи и тысячи людей на его ярких улицах. Тесные от посетителей магазины. Кафе, до предела забитые курортниками. И, наконец, пляжи - они растянулись на километры. И кого только здесь нет! И пузатенькие хозяйственники со своими вечно недовольными и скучными женами. И деловитые автомобилисты с багажниками, до предела забитыми кухонной утварью и спальными принадлежностями. И загорелые студентки, слишком самостоятельные и серьезные. И дружные компании туристов, спустившихся откуда-то с горных вершин, чтобы насладиться бархатной теплотой моря.

Все стало привычным для Колежнюка. От затаенного одиночества аскетических гор он попал в водоворот человеческих характеров и судеб. А служба осталась той же: охранять границу и бдительно следить за тем, чтобы никто не нарушил ее.

Граница была рядом, совсем близко. Она ощущалась в первую очередь гудками разноголосых пароходов, лениво входивших в порт и покидавших его, иностранным говором на улицах; здесь ходили прибывшие, казалось, со всего света матросы и моряки. Граница ощущалась, наконец, необыкновенной близостью чужой земли к этому трудовому, веселому, внешне беззаботному городу.

Но чем ближе город подступал к границе, тем хлопотливее и напряженнее была служба людей, охранявших ее.

Досмотр пароходов и рыбацких фелюг. Проход по обезлюдевшим к вечеру пляжам. Голубые колонны прожекторного света, неслышно катившиеся но смолисто-черной поверхности моря, хотя и создавали фантастическое впечатление, но были частью того общего дела, которому служил Колежнюк.