Я не прожил с Ридлейс и месяца, когда они меня выгнали. Просто они поймали меня за тем, как я трахал их старшую дочку на кровати. По-видимому, это было огромное табу. И это реально вывело Ноя из себя. Он обвинил меня в том, что я совершил это дерьмо нарочно, потому что ничего лучшего со мной случиться просто не могло. Это было не так. Меня действительно было на всех плевать. Кроме него. И до сих пор остаётся так. Мама просила меня присмотреть за ним, прежде чем проделала дыру в своей башке. Так я и сделал. Ной был счастлив. Он любил и заботился об этих людях. У него были все шансы, чтобы процветать. Чтобы стать кем-то иным, а не грёбаным стоком общества. У него был большой потенциал. У него было то, чего я не хотел. Будущее. И я был единственным, кто тянул его на дно. Я был напоминанием той ямы, из которой мы выбрались. Напоминаем о том, что нас заставлял делать отец. Я был тем, в ком он явно не нуждался. Так что я отстранился от его жизни настолько, насколько мог. Мы виделись в школе — куда я старался ходить, — а также на ежемесячных визитах на кладбище к маминой могиле. Но по большей части, я старался держаться от него подальше.

После шести месяцев пребывания Ноя в другой семье, как раз перед нашим шестнадцатым днём рождения, я, в конечном итоге, каким-то задним местом оказался в дерьмовом доме на другом конце города. Мой приёмный отец был своего рода простым рабочим, сварщиком по имени Дроски, который любил выпивку так же, как и своих женщин. Дешёвых и мокрых. Он имел дело с наркотой на стороне. Героин, таблетки и марихуана.

— Пособия, которое я получаю на кормление твоей задницы не достаточно, ребёнок. Если хочешь остаться здесь, ты должен зарабатывать на своё содержание.

Дело, на удивление, пошло у меня легко. Но опять же, было не так уж и сложно продавать наркоту старшеклассникам, которые хотели весело провести время. Я толкал таблетки и марихуану чертовски быстро. Наличка была очень хорошей. Дро забирал свою часть, большую долю процентов, но он не был полным козлом. Он позволял мне сохранять часть заработанных денег.

Я многому научился у него.

— Ты не должен гадить там, откуда ешь, — я усвоил этот урок. Два сломанных ребра, разбитая губа и сломанный нос. — Ты будешь работать на меня, ребёнок, ты ведь прекрасно запомнил, что нельзя брать моё дерьмо.

Ошибочно было думать, что я могу взять что-то из его препаратов для своего личного использования. Видимо Дро вёл полный учёт по количеству своих продуктов. Здесь. На полу, чувствуя, словно меня сбил грузовик и со вкусом собственной крови, которая покрывала внутреннюю поверхность моего рта, я смотрел мимо вытянутой руки на его жесткое, бородатое лицо, в блестящие, похожие на стеклянные шарики глаза, направленные на меня. Много было сказано в те несколько длительных минут напряжённого молчания, чего нельзя передать словами. Но когда я, наконец, взялся за его мозолистую руку, и он помог мне подняться на ноги, могу заверить, что-то изменилось. Взаимное уважение и понимание. Он не отвёз меня в больницу. Он сделал следующую хорошую вещь — закурил косяк и передал его мне. Лучшее лекарство за всю мою жизнь.

Второй урок, который я узнал от Дро, заключался в разделении товара и удваивании прибыли. Мы делали это по понятным причинам, чтобы набить больше денег в наши карманы. Также играл тот факт, что у нас был грязный коп, в котором мы так нуждались и которому платили каждый месяц, чтобы дело процветало. Дро всегда вёл дела сам, но время от времени позволял мне делать это самому. Прошёл примерно год, когда он позволил мне совершить своё первое дело. В субботу вечером, в четверть десятого, я направлялся к месту встречи. Я ехал на белом обшарпанном грузовике, который достал за несколько месяцев до этого на свалке и медленно восстановил. У меня при себе было три штуки и несколько мешочков с таблетками, спрятанных под пассажирским сиденьем. И, конечно же, копы подобрали именно этот момент, чтобы вывести меня на чистую воду. Увидев мигающие красные и синие огни в зеркале заднего вида, я хотел поддаться соблазну надавить на газ и умчаться нахер оттуда со всех ног. Была только одна проблемка — этот пикап не поехал бы так быстро, как хотелось, даже если от этого зависела моя жизнь. Прижавшись к левой стороне дороги, я знал, что вляпался всеми возможными способами. Мало того, что внутри грузовика стоял запах травки, которую я курил ранее этой ночью, на меня до сих пор действовал ордер на мой арест. Я вышел на два месяца раньше за избиение парня, который говорил дерьмо о Ное. Они нашли деньги и наркотики, надели пару блестящих наручников на меня и рывком потащили мою задницу в тюрьму. Я стоял перед трудным выбором. Мне было почти восемнадцать и технически, они могли бы обвинить меня, как взрослого. Я не был настолько глуп, чтобы звонить Дроски. У меня был только один вариант, и у меня ушла вся ночь, прежде чем я наконец-то решился позвонить Джен.

*****

— Вот что, Мэддокс. После сегодняшнего дня тебе больше не удастся избегать наказания, — сказала она, отвернувшись, когда мы вышли из здания суда. Выражение её лица должно было быть серьёзным. Но она не могла до конца изобразить свою злость, потому что выглядела больше как двенадцатилетняя, чем тридцатитрёхлетняя, которой являлась. — Мне пришлось поднять много старых связей, чтобы Судья Симс был к тебе благосклонен.

Я усмехнулся, проводя рукой по своим волосам в смятении.

— Ты называешь тысячу часов общественных работ и уроков по управлению гневом благосклонными?

— Именно, — прошипела она сквозь стиснутые зубы, которые выглядели безупречно белыми против её шоколадного цвета лица. — Если бы там был другой судья, он вынес бы тебе очень строгий приговор.

— Ну, круто, что у тебя здесь есть хороший приятель, который спас мою задницу от строгого приговора. Мне просто любопытно, какого рода связями ты воспользовалась. Хотя, возможно, ты уделишь старине Судье Симсону несколько хорошо оплачиваемых часов?

— Какой же ты чертовски неблагодарный. Алан и я пытаемся сделать для тебя как можно лучше, и дать всё, что только можем, но, думаю, нет смысла помогать тому, кто этого не хочет. Я не знаю, как ты и Ной можете быть связаны между собой, не говоря уже о том, что вы близнецы. Тебе просто повезло, что он заботится о тебе, иначе…

— Спаси меня от этого. Я не нуждаюсь в проклятой лекции. Но спасибо за мою спасённую задницу, ты была просто красоткой.

— Тебе бы лучше показаться на этой амбулаторной групповой терапии, Мэддокс. Пропустишь хоть одну и окажешься в тюрьме. И поверь мне, меня уже там точно не будет.

Она говорила мне в спину, когда я уходил.

— И передавай привет Карле от меня.

— Держись подальше от моей дочери!

Улыбка на моём лице стала ещё больше, когда я услышал, как она сыплет проклятия мне в спину.

Глава 5

Мэддокс

Как и следовало ожидать, Дро разозлился из-за потери его денег и наркотиков. Но я быстро нашёл способ, как вернуть те три штуки, конфискованные полицейскими, до последней копейки. Так как я уже знал, как трахаться перед камерами с раннего детства, я подумал, почему бы мне не заработать на том, чему «дорогой папочка» меня научил. Через несколько месяцев на своё восемнадцатилетие, я купил доменное имя и «Два по цене Одного» увидело свет. Две пары. Один член. Я не встречаюсь с девушками. Я трахаю их перед камерами с кем-то в паре. После этого я не хочу иметь с ними ничего общего.

Я не букетно-конфетный тип парней. Я не вожу девушек на свидания в надежде получить невинный поцелуй на прощание в конце ночи. Девушки — женщины, являются средством для достижения цели. Всегда так было. Я раздеваюсь. Они раздеваются. Это сфера моей щедрости. Киска, деньги, наркотики и Ной. Не обязательно в таком порядке, но это то, чем я живу. Я также не возражаю, когда они сами приходят. Некоторые из них думают, что я эмоционально убит. Таким образом, они приходят, думая, что смогут «исправить» меня, попробуют привязать к себе. Парень, который позаботится об изнурительном дерьме в их жизнях. Но это их проблема, не моя. Моя главная задача понять, насколько они готовы шагнуть за грань своих сексуальных потребностей, и как хорошо они будут смотреться на камеру с моей спермой. «Два по цене Одного» о «Потаскушках Бригам Хайт».