К ДЕТЯМ

Радостно смотреть на вас! Вы живете в такое счастливое время! А вот как вспомнишь свое детство — тяжело делается.

Я родился в городе Севастополе, на Черном море. Отец был матрос. Мать шила тяжелые паруса в порту.

Восьми лет меня отдали в школу. Я был лучшим учеником. Учиться мне очень хотелось.

Но когда я окончил четыре класса, отец сказал:

— Придется тебя, Ванюша, из школы забрать. Туда плати каждый год два рубля, — где их взять? У меня ведь вас, сорванцов, шестеро. Ступай работать, будь отцу помощником!

Делать нечего. Пришлось пойти на завод. Я учился на токаря.

Тяжелая была работа. Сперва был мальчиком на побегушках. Гоняли меня туда-сюда, а получал десять копеек в день. Еще издевались. Бывало, скажут:

— Ученик, подай заклепку!

Схватишь ее, а она — раскаленная. Я — в слезы, дую на обожженные пальцы, а кругом смеются.

Много зверства было. Нас, учеников, то и дело колотили.

Все-таки я стал токарем.

Потом меня забрали в царскую армию, матросом во флот. Жил в казарме. Казарма была как тюрьма. Вонь, грязь, кормили плохо. Матросов за людей не считали. Офицеры ругали нас, били, всячески над нами издевались. Помню, прибежал однажды младший братишка, полдня плакал под воротами, чтоб меня вызвали. А когда я вышел к нему, он говорит:

— Иван, мамка умерла…

Он заплакал, и я заплакал. Он плачет и говорит:

— Иван, а хоронить ее некому… Приди хоронить.

Я пошел по начальству, прошу:

— Ваше благородие, отпустите мать похоронить!

Не пускают! Три часа умолял, клянчил. Наконец отпустили, только велели скорей возвращаться. Я едва успел вырыть могилу и — бегом обратно в казарму.

К счастью, такая жизнь кончилась.

Пришла революция. Долой царя! Долой буржуев! Потом началась война с белыми. Они хотели над нами опять царя и генералов поставить.

Я долго воевал с белыми. Строил бронепоезда, был комиссаром, командиром… Много пришлось пережить опасностей.

Один раз я с товарищем забрался к белым в тыл. Мы организовали там красные партизанские отряды. Пора обратно, но выбраться было трудно. Меня положили в мешок и под видом мучного куля погрузили на пароход. Муку повезли в Турцию. Там я потихоньку вышел на берег. Двадцать один день шел я пешком по горам. Одежда на мне порвалась; я превратился в нищего: просил в городах хлеба. Зато добрался до Советской России. Отдохнул, и опять на фронт!

А потом, когда мы белых совсем прогнали с Советской земли, я поехал на Север. Там я несколько раз зимовал.

Мне всё хотелось забраться как можно дальше на Север.

В 1937 году моя мечта исполнилась. Я был начальником зимовки на полюсе. Мы вчетвером прожили на льдине девять месяцев. Нас послал туда товарищ Сталин. Его задание мы выполнили.

Но на Севере еще много работы. Вам, ребята, наверное, всем хочется стать полярниками. Для этого вам надо вырасти, набрать побольше сил и многому научиться.

Дорогие дети! Учитесь, учитесь и учитесь. Кончайте школу, потом вуз. Север требует образованных людей. С неграмотными он расправляется жестоко. Зато ученых, культурных людей он принимает хорошо. И все те богатства, которые в нем таятся, он щедро отдаст на благо нашей великой Родины!

ЧЕРНАЯ ПАЛАТКА

Это было три года тому назад. Великий летчик Чкалов задумал очень трудное дело — лететь через полюс в Америку.

Но товарищ Сталин сказал, что сначала надо изучить полюс. Надо послать туда самых лучших полярников. Пусть поживут там, пусть разузнают всё как следует, пусть сообщат, какая там погода. Тогда и можно будет лететь.

И вот товарищ Сталин собрал лучших летчиков нашей страны. Он советовался с ними: можно ли на самолетах добраться до полюса? Можно ли там сделать посадку? Можно ли пожить на полюсе?

Летчики говорили:

— Можно!

Особенно увлекался знаменитый летчик Водопьянов.

Он говорил:

— У нас много замечательных самолетов. У нас много отличных летчиков. Они умеют вести самолет сквозь туманы и облака, в злой мороз и в темную ночь. До полюса долетят. А там сядут на лед и выгрузят зимовщиков.

Некоторые сомневались:

— А вдруг лед провалится?

— Нет, там лед вековой, толстый!

— А вдруг самолеты не долетят?

— Должны долететь: моторы сильные, хорошие!

Долго советовались.

Товарищ Сталин всё обдумал и разрешил полет на полюс. Все стали готовиться.

Меня назначили начальником зимовки на полюсе. Я был рад. Правда, я знал, что нам будет не легко. Ведь на полюсе еще никто по-настоящему не был. А сколько народу пыталось до него добраться! И все почти погибли.

Норвежский полярник Нансен три года скитался по Северу, — так и не дошел до полюса. Русский путешественник Седов два года бродил по льдам, — так и не дошел, погиб. И еще десятки других.

Но я знал: всё это было до революции. Они погибли потому, что им никто не помогал.

У нас другое дело. Нам поможет весь народ, нам помогает сам товарищ Сталин.

Я был спокоен. Где бы ни очутился советский гражданин — в тайге, в океане, в степи, — родина его не оставит, родина его спасет.

И вот я собрал своих товарищей — Кренкеля, Ширшова, Федорова — и сказал:

— Давайте, братки, думать, что нам нужно для полюса.

Кренкель сказал:

— Мне нужна хорошая радиостанция, чтобы я мог говорить с полюса по радио с Москвой, со всеми, со всей землей.

Ширшов сказал:

— Я буду изучать глубины Ледовитого океана. Мне надо лебедку с длинным стальным тросиком (тоненькой проволокой), микроскоп, и еще шелковые сетки, и всякие приборы.

Федоров сказал:

— Я буду по звездам и по солнцу определять, где мы. Буду следить, куда везет нас льдина. Мне надо много астрономических приборов.

А я сказал:

— Ребятки, мы едем на полюс на целый год. Нам надо хорошую палатку, и электричество для радио, и резиновые лодки, и посуду, и папиросы, и топоры, и еще много всякой всячины. Нам нужен запас еды. Но еда для нас должна быть приготовлена по-особенному: чтобы мало места занимала и чтобы не испортилась.

Для нас всё сделали. Приготовили на два года еды в виде плиток и кубиков. Выжали пятьсот лимонов, и получилось десять кило лимонного соку. Придумали замечательную палатку. Изготовили точнейшие приборы. Снарядили лучшие самолеты.

Когда всё было готово, я сказал:

— А теперь, братки, давайте поживем где-нибудь под Москвой, будто на полюсе, и всё проверим.

Вот мы погрузили наше имущество на машины и выехали за Москву. Была зима. Кругом лежал снег. Я выбрал полянку.

Чем не полюс!

Стали разбивать палатку. Укрепили палки, натянули парусину, чехлы из гагачьего пуха. А поверх всего — черный брезент с белой надписью: