мужчина с протяжным Техасским акцентом, который, кажется, наслаждается этой частью

введения игры. Он наклоняется.

– Разве я говорю слишком быстро, сладенькая?

– Нет, Смотритель. Я… – Что, черт возьми, я должна ответить ему? – Я постараюсь и

расслаблюсь. Спасибо.

– Если конечно, тебе нравится быть послушной. Да?

– Нет, не нравится, Смотритель, – заверяю его, инстинктивно вздергивая подбородок. Мой

желудок скручивает. Он играет со мной или проверяет меня?

– Ну, это мы еще посмотрим. – Он мрачно смеется, крепко сжимая мой подбородок, резко

опуская мое лицо вниз. – А пока, я предлагаю тебе помнить мои указания, Мисс Иксес.

Он отпускает мое лицо и, кажется, двигается на сиденьи. Я выдыхаю, мое лицо

покалывает в том месте, где он прикасался. Я слышу, будто звенит колокольчик. Затем стук

и жужжание. Его сотовый?

– Точно по расписанию. Ты шутишь? – Он вздыхает... громко. – Ну, это не соответствует

правилам. Инструкциям. Хорошо, из всех, ты обязан это знать. Сделаю.

Мой Смотритель чем–то недоволен и выдохнув, он, наконец, расслабляется. Кожаное

сиденье проминается и он что–то начинает наливать. Останавливается и снова начинает

наливать.

– Дорогая, выпей это.

Я не хочу ничего пить – или хочу? Я протягиваю руки и он помогает мне обхватить стакан.

Подняв его, я останавливаюсь и замираю. Чувствую губами прохладу хрустального

стакана и втягиваю аромат дорого выдержанного виски. Я думаю о Беннетте и о том, что

вообще происходит. Я пробую и выпиваю залпом, тут же чувствуя, будто в меня залили

галлон чистого бензина. Из–за маски у меня щиплет глаза. Я закрываю глаза, останавливая

слезы, которые готовы побежать. Ведь Смотритель не будет рассказывать, что я плакала

во время поездки.

Спиртное согревает мой желудок и вскоре я чувствую тепло, которое распространяется

внутри меня по мышцам. Погрузившись в мысли, я частично слушаю, как мой Смотритель

отвечает один за другим на телефонные звонки. Иногда он отвечает резко; в другой раз, он

смеется и его протяжное произношение становится более выраженным.

– Мы только что прибыли к боковому входу, – он резко отвечает кому–то по другую

сторону телефона, и я сажусь. Я еще не совсем осознала, что автомобиль остановился. –

Встретимся внутри, – говорит он.

Дверь открывается.

– Мисс Иксес, разрешите, – Это снова водитель – я думаю. Он поддерживает меня за

локоть.

Меня ведут, может быть, шесть или семь шагов по тротуару, а затем говорят сделать шаг

на ступеньку.

– Ступенька, – говорит мужчина снова. – И еще. Ступенька.

Мы внутри. Дверь закрывается и на мое плечо опускается рука, и еще одна, небольшая, на

мою спину.

– Сюда, – указывает Смотритель.

Я двигаюсь рядом с ним. Мне не страшно от его прикосновений... похоже, как будто врач

прикасается или, может быть, мне так кажется из–за того, что я слегка выпила. В любом

случае, я чувствую себя неловко, двигаясь с завязанными глазами. Ничего не видеть не

совсем уж и плохо. На данный момент, если бы я увидела комнату, наполненную кнутами,

наручниками, и цепями, я бы спятила.

Мы останавливаемся, открывается дверь, и женщина наклоняется ближе. Она что целует

Смотрителя? Я слышу ее мурлыкающий голос в соблазнительном приветствии.

– Добрый вечер, Джекс. О, прости... Кэш.

Джекс? Я правильно ее расслышала? Беннетт сказал, что этот частный клуб строго для

членов Капитолия. Есть только один конгрессмен... я точно знаю, кого зовут Джекс.

Джексон Картер. Не так много политиков, которых так зовут и они из Техаса? О.

Всемогущий. Ептвою. Бог!

Я отступаю, так как моя температура тела падает на добрых десять градусов. Холод

пеленой накрывает мою кожу и я отскакиваю, выдергивая руку из его хватки.

– Эй, – шепчет Джекс. – Что случилось?

Мои мысли закручиваются вихрем и я концентрируюсь на одной из них. Каковы шансы

Джона узнать о существовании этого места, а его новым источником информации может

быть Смотритель? Забудь о том, чтобы быть расслабленной! У меня снова появляется

чувство, будто мое тело состоит из щепок, готовых рассыпаться.

– Мы здесь одни? – Забывая покорную позу и то, что мое лицо должно выражать

скромность. Я готова сорвать свою маску.

– Ты знаешь правила. Ты не задаешь вопросы. Что случилось Мисс Иксес?

Я не могу озвучить то, что Джон обрабатывает его, притворяясь стажером в офисе этого

человека, и ведет слежку конкретно за этим человеком, что может вызвать горячий интерес

огромного числа читателей. Если он выведет кого–нибудь с Холма на чистую воду, то

получит толчок для того, чтобы попасть в серьезные журналистские круги. Возможно, он

не получит Пулитцеровскую премию, но он сможет завоевать признание.

– Ничего, – выдавливаю я. – Просто нервничаю, Смотритель. Спасибо, что спросили.

Он не отвечает... поначалу.

– Я хочу, чтобы ты сделала глубокий вдох. Не прекращай вдыхать, пока я не скажу.

Медленно. Размеренно. Давай, – приказывает он авторитетным тоном.

Я глубоко вдыхаю, пропуская воздух между губ пока он не говорит мне остановиться.

– Задержи его, – командует резко Джекс, я сжимаю мышцы живота в ожидании. Жду. Жду,

пока, наконец, он не говорит: – Выдыхай.

Я выдыхаю и он кладет обе свои руки на мои.

– У нас впереди длинная ночь. Тебе нужен кислород. Это простой трюк, если ты

воспользуешься им. Собственно говоря, если я узнаю, что ты задержала свое сладенькое

дыхание, я буду первым человеком, кто испробует твой прекрасный зад. Это моя

привилегия, как твоего Смотрителя, и даже если твой Дом не собирается тебя делить ни с

кем, я буду делать то, что в твоих же интересах. Не его.

Я хмурюсь. Он бы сделал все что угодно, чтобы напрямую побороться с Беннеттом? Это

вовсе не разумный план, которому надо следовать.

– Я буду помнить про дыхание, – заявляю я и демонстрирую, делая глубокий вдох, а затем

другой. – Спасибо, Смотритель.

– Твой псевдоним соответствует тебе [Прим. пер. – здесь автор имеет в виду игру слов в

оригинале «Miss Excess» можно перевести как «Мисс Крайность» или «Мисс Озорство»],

маленькая саба.

Что он имеет в виду? Но мои мысли обрываются. Он кладет свои руки на меня,

расстегивая застежку сзади, и внезапно платье соскальзывает с верхней части моего тела.

Прикрывая свою обнаженную грудь, я отстраняюсь на пару шагов назад. Я ахаю:

– Стоп!

Беннетт предупредил меня насчет используемых слов, но не совсем точно. Мой

Смотритель подготовит меня. Я не знаю, почему я решила, что я буду одета. Но я должна

быть абсолютно голой – мое сердце грохочет не переставая. Ничто не сравнится с тем, как

все это сводит меня с ума.

– Не так быстро, – говорит Джекс, в тоже время спуская мягкую, шелковую материю с

моих плеч. Он слегка поворачивает меня, а затем его пальцы вновь поднимают мой

подбородок. Он крепко держит меня. Снимая его, он берется за мое платье и ловко

опускает его на мои бедра, расстегивая молнию. Он держит меня за руку и говорит: –

Перешагни, – в то время как мое платье спадает с меня, скользя вдоль моих ног на пол.

Я чувствую, как меня закрывает ткань накидки и делаю, как мне сказано, шагая, не видя,

что Джекс ведет меня вперед. Его руки раздвигают складки накидки, надетой на меня,

чувствуя, как воздух охлаждает мою кожу. Его руки скользят вдоль моего бедра, теребя

резинку трусиков, и мои мышцы живота сжимаются. Он молчаливо тянет их вниз. Прилив

тепла, словно вздымающиеся штормовые облака поднимаются вверх от лопаток, прожигая

путь, и достигая моего лицо. Суда по его движениям, я понимаю, что сейчас он стоит на

коленях, спуская мои трусики вниз по бедрам.