Он огляделся — нету свидетелей? Нету... отлично... заглянул в повозку к Таэни.

— Выбирайся поближе... Начать с хорошего или с плохого?

— С плохого, — мужественно ответила Таэни. — Долго как… я аж испугалась…

— С плохого? Ну ладно. Значит, так: продать ослушников и бунтарей отказались наотрез. Никакие деньги не помогли.

Рауль посмотрел на Таэни — как ей эта новость? Таэни тяжело вздохнула, но промолчала.

— Теперь о хорошем. Частичная польза все же есть. Обычных смертников я покупаю: тех, чей срок будет на днях, уже не убьют — будут держать, пока не заберу. И так я могу делать впредь.

— Это хорошая новость, на самом деле хорошая… Рауль, поехали отсюда, по дороге поговорим, — попросила Таэни. — Чем дальше, тем лучше, — добавила она еле слышно.

В магистрат она сто раз ездила с доктором. Не впервой ей было сидеть вот так, скорчившись, на полу повозки, и ждать… правда, у доктора не было столько денег, сколько у Рауля, но Таэни отлично знала, чем могут закончиться благие начинания.

— Рауль, а может, доедем до моего бывшего дома? — спросила она. — Я не была там много лет, а это близко.

— Поедем, если недалеко.

Повозка двинулась; говорить теперь приходилось громче, чтобы Таэни расслышала.

— Кстати, Таэни, прости за вопрос... Как именно у вас казнят?

Таэни перебралась к нему поближе, но рядом, понятное дело, не села.

— Чаще всего вешают и топят. Это эльфов. Людей очень редко казнят, и не при всех. Говорят, что душегубов сжигают живьем, но я такого ни разу не видала. А топят… — Таэни передернуло. — Топят на площади, там чаша каменная стоит, большая… В нее воду из Ока добавляют, как милость…

— Не так уж плохо, — проговорил Рауль, глядя не на Таэни — вперед, на мощеную улицу. — Есть шанс... Хотя лучше до этого не доводить. А тела? Куда девают тела?

— Не знаю, — Таэни задумалась. — Наверное, хоронят где-нибудь.

— Да уж, придется хитрить... Ну ладно, разберемся. А что сейчас в твоем бывшем доме? Мы просто посмотреть едем, или там живет кто-то из твоих знакомых? Ты дорогу-то показывай, я же не знаю, куда...

— Направо, в проулок… Осторожно, стену повозкой не заденьте!.. А после проулка налево и уже почти доехали. Там никто не живет. Давно уже. Дом очень старый, да и стоит неудачно. Он, наверное, разрушился совсем…

— Легко сказать, не заденьте! Я с этим рыдваном и так еле справляюсь... — Рауль придержал коней. — О, кажется, вот он, тот дом... Это здесь вы жили с доктором Николтом?

— Да, — Таэни вышла из повозки. — Я не пойду внутрь, просто постою тут немножко… Я скучаю по нему… И по дому тоже скучаю. Не хочу заходить — чтобы потом не было больно.

Про то, что заходить опасно, Таэни промолчала. Доктор Николт был вовсе не так прост, как казалось людям, его окружавшим, и постороннего человека, вошедшего в дом, вполне могли поджидать интересные сюрпризы.

Через разросшийся сад с трудом проглядывали очертания некогда роскошного, а теперь совершенно обветшавшего дома. Массивное крыльцо, классические трапеции окон, серые от старости, некогда зеленые стены… А вон то окно… Таэни тихо всхлипнула. Прости меня, доктор… прости, что бессмертна…

Рауль стоял рядом. Иногда, хоть и редко, такое встречалось: как будто у дома — душа. Впрочем, в Танагуре такого никогда не бывало. Роскошные дворцы Эос были мертвы, словно склепы. А здесь — это ж надо — живое...

— Он умер? Твой доктор? — тихо спросил он у Таэни.

— Да, — кивнула она. — Пять лет назад… А мы… то есть я… — она осеклась, опустила голову. — Теперь это уже неважно, наверное… так хотелось верить, что его сказки… ну, что они — правда. Он любил эльфов… и очень любил этот мир. Пойдем, Рауль. Тяжело тут…

— В любых сказках есть правда. Расставаться грустно всегда... но Таэни, не стоит оплакивать доктора. У людей свой Звездный Путь — знаешь об этом? Душа бессмертна, так что, по правде сказать, жив твой доктор — может, живее всех нас... — Рауль улыбнулся, хотя в глазах проступили слезы. Чертова сентиментальность... — Ладно, едем.

— Да, едем, — Таэни первая забралась в повозку, на свое место.

Рауль тронул вожжи, повозка со скрипом тронулась — и вскоре заброшенный дом скрылся за поворотом.

Старый дом и дождь. Запах земли и мокрого дерева, трава и небо…

— Теперь нам — домой. Здесь мы все утрясли, а там дел еще много.

— Дел много, — эхом повторила Таэни. — У него тоже всегда было много дел. А жизнь оказалась всего лишь одна…

— А это что? — Лин ткнул пальцем в какую-то область на схеме.

— А это, милый мой, континент, — Пятый приблизил изображение. — Только он почему-то под водой. И глубина небольшая, даже горы видно... Чего он там делает?

— Да, ну и мирок, мать его за ногу, — подытожил Лин. — Это надо было так попасть! Кстати, а где корабль?.. Кто видел наш корабль? Вот ты, — он ткнул Пятого пальцем в бок, — видел?

— Ничего я не видел, — отмахнулся тот. — Понятия не имею, куда ты его дел.

— Я? — возмутился Лин. — Ну, может, и я. Всё равно не помню.

Он вздохнул и растянулся на кровати. Минута прошла в молчании, потом взгляд Лина стал мечтательным, затуманился, он закинул руки за голову и начал давно лелеемую фразу:

— Я бы сейчас кого-нибудь…

— Замолкни! — Пятый погрозил ему кулаком. — Нет тут для тебя никаких «кого-нибудь»!

— Ну почему? — Лин поглядел на друга оценивающе. — Вот, например, ты...

— Вот например я тебе сейчас дам по роже, — ощерился Пятый, на всякий случай отодвигаясь от друга подальше. — Найди себе симулятор, мечта слэшера! И отдай бутылку.

— Не отдам, — обиделся Лин. — Всё тебе — и симулятор, и бутылка, и… гад ты всё-таки, Пятый!..

— Ага, — рассеяно ответил тот. — Это точно…

Схему они изучили со всех доступных позиций. Мир с двойным именем Теокт-Эорн за последний час был изучен вдоль и поперек, и вроде бы всё стало проясняться. На первый взгляд совершенно обычный мир, таких мириады. Низовая единица в Сети. Если задуматься — что такое двухмерный сиур? Шесть таких вот планеток, завязанных в систему. Причем расположение планет в пространстве никакой роли не играло. У семьсот восемьдесят пятого экипажа под контролем находились тысячи сиуров, физические формы которых пребывали в разных галактиках. Пятый вспомнил, как много лет назад вывел свой первый сиур, и долго удивлялся — почему всё так? До того момента он был искренне уверен, что деление миров у Сэфес идет еще и по признаку расположения в пространстве. Но нет. В Маджента-сети, для которой уже больше двухсот лет работали они с Лином, не существовало территорий.

Маджента-сеть — построение мирное. Индиго-сеть гораздо агрессивнее.

Может быть, потому, что ленивые Сэфес не любят конфликтные зоны и составляют сиуры так, чтобы конфликты делались невозможны?

Шестерки, сиуры… Как причудливы порою их связи! То, что было реальностью в одном из миров шестерки, становится сказкой или кошмаром в другом. А еще сложнее, когда шестерки объединяются в структуру среднего порядка и начинают диалог с подобными себе… и еще выше, и еще…

Для Сэфес тоже есть предел контроля. Только порой устаешь быть Сэфес…

— Пятый, мы туда гулять пойдем? — спросил Лин. — Я устал тут сидеть. Я вообще устал. Пойдем, а?

— Туда? — переспросил Пятый. — Ну, можно, в принципе. Рыжий, а ты в курсе, что там все мужчины носят бороды?

— Чего? — Лин сел.

— Того. И ты с бородой будешь похож на…

— Молчи, Дзержинский, — огрызнулся Лин.

Он вывел визуал, отразил в нем себя, потом, немного подумав, добавил бороду.

На образе тут же возникли маленькие круглые очки и усы. Исчезли.

Зато на голове возникла шляпа с пером. Даже с двумя.

Пропала. Голова украсилась ветвистыми рогами, после рогов на нее торжественно водрузилась большая суповая миска вверх дном, на мгновение показалась душевая лейка, затем — любимая тележка Вэн Тон, кошка, ботинок, щенок рофцхора, венок, паранджа, два кокетливых бантика, каска, диадема, кружевной платок…